Он упрямо нахмурился.

- Я буду помогать.

- В этом нет нужды, - отрезала Алена, уже жалея, что его впустила.

- Я. Буду.

Когда он наконец-то ушел, Алену трясло. Она даже не сразу пошла в комнату к маме. А та сидела на диване, смотрела на нее, губы кривились в неуверенной улыбке.

- Может быть, ты зря с ним так, дочь? Он показался мне искренним.

А ей просто припекло.

- Мама, - сказала она. – Он женат. И я больше не хочу об этом слышать.

Больше об этом разговор действительно не поднимался. Но мама странно косилась на нее весь ужин.

***

Вадим в тот вечер вызвонил и встретился кое с кем из уволенной прислуги, много лет проработавшей в особняке отца.

***

От дома Алены Руслан уехал не сразу. Он опять сидел там в машине под наполовину разбитым моргающим фонарем. Это уже стало гребаной системой.

Сидел там и доходил морально. То, что увидел, когда вошел в квартиру…

Он помнил Ленину маму цветущей. Немного полноватой, улыбчивой, лицо без морщин. Теперь она была вся изможденная, высохшая. Портрет отца Алены висел на стене в траурной рамке.

Да, он кое-как выдавил из себя эти слова, попросил прощения. Но теперь его просто накрывало от чувства омерзения к себе, от досады, стыда. Ему казалось, что внутри – как крематории - сгорает что-то, оставляя после себя горький привкус пепла.

Телефонный звонок выдернул его из размышлений.

Он резко дернулся и провел ладонью по лицу, потом поднял смартфон к глазам, взглянул на высвечивавшийся контакт. Ничего никуда не делось, он по-прежнему ощущал опустошение. Но зуммер шел и шел, наконец он принял вызов.

- Да, мама, - ответил, глядя сквозь лобовое стекло.

- Рус, сынок, ты где?

- Я в городе, мама. По делам.

- Мм, а я тебя ищу.

- Ты что-то хотела, мама? – спросил он.

Ласковый и полный заботы голос матери его не обманывал, ей что-то от него было нужно.

- Ты не мог бы заехать?

Кто бы сомневался, что мама с ее талантом сглаживать все острые углы никогда не скажет прямо, даже если ей что-то нужно. Но подведет к тому, чтобы инициатива исходила как будто не от нее. Замечательное умение.

Он мог бы сказать, что торопится домой, где его любимая молодая жена заждалась. Любимая? Мрачный хохот звучал в душе. От Полины было пять пропущенных, он не хотел трубку брать. Всего несколько месяцев прошло, а его брак уже трещал по швам, Руслан НЕ ЗНАЛ, зачем вообще на Полине женился. Как будто все произошло в каком-то помрачении ума.

Он многое мог бы сказать, но просто спросил:

- Когда?

- Прямо сейчас. Поговорить надо.

Поговорить. Сразу всплыли все эти семейные разговоры, наезды отца. Достало. Руслан глухо обронил:

- Хорошо.

Завел двигатель и поехал в дом родителей.

Пока добрался туда, было почти восемь. Руслан очень не хотел сталкиваться с отцом, хватило вчерашнего. Но ему и не пришлось, мать встречала его в холле. Ухоженная, красивая, как всегда, стильно и со вкусом одетая, по сравнению с мамой Алены контраст был разительный.

- Здравствуй, - улыбнулась ему.

- Здравствуй, мама, - он сдержанно кивнул.

Улыбка Виктории Захаровой стала чуть прохладнее.

- Рус, сынок, - начала она извиняющимся тоном. – Ты вчера приезжал, хотел поговорить, а я была никакущая. Давление шарашило так, что голову не могла оторвать от подушки.

- У тебя давление, мама? – спокойно поинтересовался он.

- Да, бывает иногда, - она отвела взгляд.

Потом снова непринужденно улыбнулась и показала жестом:

- Пойдем ко мне. О чем ты хотел говорить вчера? Спрашивай, я на все отвечу сын.

Руслан молча пошел следом.

Не представлял себе, что она приведет его в их с отцом спальню.

Там было… душно. Слишком помпезно. Он не представлял себе, как вообще отец в этом спал. Но не его дело, эта часть жизни родителей всегда была для него табу.

Виктория Захарова уселась на небольшой диванчик, сложила руки на коленях и выпрямилась.

- Прежде чем мы начнем, Рус, я хотела бы сразу сказать. Мне немного известно, о чем вы с папой спорили вчера. Ты был пьян, может, не помнишь… Но эта тема важная.

Руслан о хорошо помнил все. Но сейчас молчал, ждал, что ему скажут.

- И ты вчера обидел Полюшку. Еще и меня заподозрил не пойми в чем… - мать потупилась, облизала губы и вдруг резко вскинула на него взгляд. – Скажи, разве это правильно?

- Что правильно, мама?

Очевидно, она ждала другой реакции, но он сейчас опустошен, поэтому не будет эмоций. На лице Виктории Захаровой отразилось недовольство, кожа на лбу собралась в складки и снова разгладилась. Она уже другим, тоном произнесла:

- Неправильно то, что твоя бывшая Алена распространяет о нас порочащие слухи. Зачем мне это было нужно? Она сама опорочила себя и попалась с поличным, а теперь еще ищет виноватых? Ты все сам видел все своими глазами, сын. Поверь мне, она лжет и разводит тебя. А я твоя мать и желаю тебе только добра? В конце концов, это просто обидно.

Забавно получалось. Одно слово против другого.

- Как быть с тем, что вы с отцом якобы дали ей денег, мама?

На одну секунду, всего лишь на миг, но что-то метнулось у матери в глазах. Но тут же все исчезло.

- Почему якобы? Что ты такое говоришь, сынок? Конечно, мы дали столько, что должно было хватить за глаза. Но ей же все мало…

- Не надо, - перебил он жестко. – Я навел справки.

Виктория Захарова застыла в растерянности, и тут он увидел мгновенное преображение.

- Ну да! Конечно. Как я могла забыть? Твой отец же ей наличкой дал. Но, видимо, теперь ей показалось мало?

Это было так блестяще сыграно. Он бы поверил. Если бы до этого не был у Алены дома и не виделся с ее мамой.

Сейчас он просто не мог больше продолжать это. Его выворачивало. Сказал:

- Спокойной ночи, мама.

И не стал дожидаться отца, сразу ушел.

***

После ужина Алена пыталась смотреть по телевизору какой-то сериал, но просто тупо пялилась в экран. Мама тоже молчала, и это напряженное молчание давило. Наконец Алена сказала:

- Все, мам, я пойду спать, что-то устала. Ты тоже не засиживайся.

Поцеловала ее и ушла в ванную.

И вот там.

Она уже собиралась принять душ, пришел входящий вызов. Незнакомый номер. Алена осторожно ответила:

- Да?

- Алена, вы не спите? - низкий мужской голос, она его мгновенно узнала.

Вадим Захаров.

В первый момент Алена, конечно, растерялась. Потом стало накатывать смущение, она с трудом заставила себя выдавить:

- Нет, я не сплю, Вадим Тимурович?

Потом сообразила наконец, что если генеральный директор «Сигмы» звонит ей в половине десятого вечера, то это может быть по работе, а вовсе не то, что она себе напридумывала.

- Что-то… случилось?

Захаров ответил не сразу.

- Нет, - прозвучало немного глухо. – Я просто хотел узнать. С тобой все в порядке?

Алена застыла, прикрывая губы кончиками пальцев. Просочился сладкий холодок в кровь, все-таки просочился. И ничего с собой не поделать, она была над этим не властна. Руки теперь дрожали, а сердце снова растворилось.

- Алена? - повторил он.

Она закивала, словно он мог видеть, потом очнулась, проговорила:

- Да, со мной все в порядке.

- Хорошо.

Этот его низкий хрипловатый голос. Ее стало заливать волной тех ощущений. Слишком свежо было в памяти все, слишком ярко. Как будто включился внутренний медиатор, настроенный на него. Дрожь побежала от шеи по плечам и позвоночнику. Дыхание сбилось.

Некоторое время висело молчание, было слышно только, как он дышит глубоко и сильно.

- Я… - начал он и остановился.

***

Говорить Вадим не мог, слова не шли, мозги отшибло напрочь. Как подросток. Он хотел спросить, как она. Но нет, он хотел спросить о большем.

«Ты помнишь все? Ты думаешь об этом? Хочешь?! Скажи!»