Вадим был ребенком, а для ребенка фигура отца очень много значит. И пока неизвестны причины, в глубине души всегда остается эта неистребимая детская неуверенность, что вдруг именно был виноват в том, что отец ушел от них. И такое же неистребимое тайное желание стать лучше, чтобы отец увидел и вернулся.

Он всегда подавлял в себе эти мысли и сознательно держался на расстоянии. Сейчас все просто исчезло. Ничего не осталось, кроме страшного разочарования и брезгливости. И да, он собирался распутать этот поганый клубок и выяснить, что произошло на самом деле с его матерью. И что произошло с Аленой.

Но прежде ему нужно было увидеть.

Ощутить рядом ее тепло. Жажда была непреодолимой, она перекрывала все. Рабочий день еще не закончился, Алена должна быть на месте. Вадим поехал прямо в свой офис.

А в офисе царило странное затишье. С того момента, когда Вадим Захаров и его брат Руслан вместе ушли, здесь как будто наметилось негласное подковерное движение. Вроде бы ничего не происходило, но Алена кожей чувствовала внезапно возникшее из ничего плотное поле чужого интереса.

Как щупальца, лезущие в душу.

К ней в приемную заглядывали сотрудники, у всех почему-то появились несущественные вопросы к Вадиму Тимуровичу. Она просто устала отвечать, что шеф ушел с обеда и не сообщил, когда вернется. И каждый раз все происходило по одному сценарию. Ее при этом почти не слушали, больше приглядывались к ней и шарили глазами по приемной, словно выискивали следы преступления.

Дважды она выходила. Один раз, чтобы быстро сбегать в ближайший супермаркет, купить себе что-нибудь на обед, и второй - в туалет. И оба раза, пока она шла по коридору, ее сопровождали странные взгляды и шепотки. Все это тянулось за ней незримым шлейфом.

Может быть, это ей казалось.

Алена старалась не реагировать. Мало ли по какой причине она вдруг стала объектом сплетен. Но нет, не стоило обманываться. Все дело в том, что к ней уже несколько раз подряд приходил Руслан Захаров.

Это было так досадно.

Алена застыла, глядя в пространство. Он даже сейчас, когда между ними все кончено, одним только своим присутствием создавал ей проблемы. Сегодня она вообще не поняла, зачем он пришел. Руслан казался осунувшимся, под глазами круги, щетина. Выглядел так, словно не спал ночь. Напряжение между ним и его старшим братом, е боссом, так и звенело в воздухе.

Но больше всего сейчас ее, конечно, волновало, что мог подумать Вадим. Из-за того, что ничего не успела сказать, она теперь не находила себе места от беспокойства. Хотелось объяснить, она даже проговаривала все про себя, но слова так и оставались невысказанными, и это отравляло ее изнутри.

Замкнутый круг, мысли циклились.

В конце концов, она потерла глаза и постаралась отрешиться от всего. Нужно было заняться работой, которой тоже неожиданно скопилось много. Кое-как она смогла пересилить себя и сосредоточиться.

И вдруг телефонный звонок.

Она даже не среагировала сразу, это был обычный звонок, один из многих. Только когда услышала:

- Здравствуй, Алена.

- Здравствуй, - ответила она, мгновенно подбираясь.

- Это я, Полина. Узнаешь меня? – натянуто и с вызовом.

Больше всего Алене сейчас хотелось оборвать вызов, но она сдержалась и ровно проговорила:

- Конечно.

- Узнаешь, это хорошо. Надеюсь, ты помнишь, что я жена Руслана?

- Зачем ты говоришь мне это?

- Затем, чтобы ты держалась подальше от моего мужа. Можешь не пытаться подстелиться под него, ему прекрасно известно, что ты из себя представляешь. Он на такое не клюнет.

Желание послать все к чертовой матери было просто непреодолимым.

- Всего доброго, - проговорила Алена наконец и все-таки оборвала вызов.

Сидела потом, прижав ко рту кулак.

Почему незаслуженные оскорбления так ранят? Ведь должна была уже привыкнуть. И все же. Хотелось стряхнуть с себя все это, продышаться. Она порывисто встала и подошла к окну.

Внезапно за спиной отворилась дверь, вошел Вадим Захаров. И замер на пороге, горячий темный взгляд был устремлен на нее.

И все. Все перестало иметь значение. Потому что на самом деле она ждала только его.

Секунду он стоял там, на пороге, потом вошел. Медленно приблизился и застыл в нескольких шагах, едва заметно подавшись вперед, будто окаменел на середине движения. Взгляд темных глаз – как ожог.

Алена ничего не могла с собой поделать, смотрела на него как загипнотизированная.

- Зайдите ко мне, Алена Дмитриевна. Сварите мне кофе.

Низкий голос.

От его интонации побежали острые иголочки от шеи по позвоночнику. А сердце стукнуло где-то в горле и потом, словно исчезло куда-то, растворилось холодком, заполнившим легкие. Она просто перестала принадлежать себе.

Глупо, нельзя показывать, как он на нее действует. Он же ее работодатель, а она на испытательном сроке. Алена заставила себя кивнуть:

- Да, Вадим Тимурович, я сейчас.

Он проговорил, не отводя горячего темного взгляда:

- Я жду.

Развернулся и направился в кабинет.

***

Пока Вадим ехал сюда, его нетерпением выжгло всего. Мелькало в голове разное, вдруг она уйдет. Или еще как-то момент будет испорчен. Нет. Он не допускал этого даже мысленно, отметал с ходу.

Никогда не думал, что жажда может быть такой требовательной и мучительной. Но она наполняла его жизнью. Стала чем-то неимоверно важным. И да, стоило только увидеть девушку, все к чертовой матери ухнуло, осталась только первобытная потребность. Доводы рассудка? Нахрен все. Сейчас ему не могло помешать ничто.

Кроме собственной потребности оберегать ее.

И потому он сдерживал себя стальными тисками, был предельно корректен.

Здесь камер полно, это офис, змеиное гнездо сплетен. На Алену не должно пасть ни одно даже малейшее подозрение. Потому что ее не пощадят, а он не мог допустить этого.

Но в своем кабинете, в той маленькой чайной комнатке…

Он мог.

И теперь ждал ее, а время бесконечно растянулось. Казалось, он просто не выдержит, сорвется и пойдет за ней. Но вот она вошла.

А он затаился и затих.

Девушка осторожно заглянула. Негромкий робкий голос:

- Можно?

У него от нахлынувшей горячей жажды стиснулось горло, смог только кивнуть.

Вошла, неуверенно застыла, притворив за собой дверь, прикусила губку. Она сейчас была похожа на пугливого олененка, вышедшего навстречу охотнику. И да, он ощущал себя тем охотником. Но сейчас скорее удавился бы, чем позволил себе ее спугнуть.

- Я… сварю кофе, - сказала, нервно шевельнув кистью.

Вадим не упустил ничего, ни одного малейшего жеста, оттенка эмоций. Чувства обострились, ему казалось, он сейчас улавливает ее сбивчивое дыхание и быстрый стук сердца. Ммм, как это выкручивало его, он еле усидел на месте, пока она дошла до маленькой двери в конце его кабинета.

Как только девушка скрылась за дверью, он поднялся с места и вошел следом, отрезая их двоих он всего внешнего. А дальше просто не стало ничего, кроме девушки в его руках.

Миг, и он держал ее за плечи, разворачивая к себе лицом. И пил, пил, пил сладкое дыхание, сжимал ее в объятиях, мял, словно податливую глину, жадно впитывал ее стоны. Пока наконец не осознал, что она уже сидит на столешнице, а он вклинился между ее ног.

Но с ней нельзя так. Она же потом очнется и не простит его.

«Не сейчас, - кричал разум. – Не сейчас. Не так»

Невозможно было убрать руки, огонь, гудевший в крови, сжигал его. Все противилось. Чего ему стоило сейчас остановиться. Наконец он прижался лбом к ее плечу и так застыл. А потом, нещадно давя в себе все, медленно поднял голову.

Неверие в ее глазах, беспомощность, мечущиеся эмоции. Попался в ловушку олененок.

Но он мягко отстранился, провел большим пальцем по полуоткрытым дрожащим губам.

- Беги, - выдохнул хрипло и отодвинулся.