Прежде чем выехать в Польшу, я, естественно, ознакомился с нашей оценкой обстановки в этой стране и вокруг нее, с отношением в капиталистическом мире к польским проблемам. Как мне представилось, в области внешней политики наиважнейшей оставалась «немецкая» проблема, которая за все послевоенное время не переставала беспокоить польское общественное мнение, считавшее, что сохранялись в потенциале немецкие притязания на ту часть польского государства, которая как часть издревле польских земель вернулась к Польше. Кроме того, и, пожалуй, еще острее воспринимались реваншистские настроения в ФРГ в связи с болезненными воспоминаниями о гитлеровской оккупации и жестокостях, творившихся фашистами над польским народом. В этом плане можно было быть уверенным и рассчитывать на то, что поляки никогда не примут выдвигавшиеся западногерманскими историками домыслы о «виновности» Советского Союза в развязывании второй мировой войны. О том, что якобы Сталин хладнокровно толкал германское государство к войне и поэтому несет за нее ответственность. Ведь каждому поляку было хорошо известно, что новая, народно-демократическая Польша получила западные земли и собственный выход к морю как раз только благодаря решительной настойчивости Сталина, вопреки сопротивлению Черчилля.

Но реваншизм в ФРГ не только питался настроениями немецких переселенцев с польских западных земель, но и активно поддерживался правительственными кругами, агрессивные притязания на территории Восточной Европы и, в первую очередь, Польши оказались в центре западногерманской государственной политики. Консервативные круги ФРГ превращали это государство в бастион сил реакции на Европейском континенте.

Для Польши растущие силы реваншизма в ФРГ, поддерживаемые правительством в Бонне, являли реальную угрозу. Поляки понимали, что надежным гарантом безопасности для их страны был Советский Союз.

Только заключение соглашения с ФРГ в декабре 1970 года, закреплявшее западные границы Польши как нерушимые, сняло в известной мере остроту проблемы. К моменту моего прибытия в Польшу шла завершающая работа по созыву Хельсинкского совещания по вопросам безопасности в Европе, состоявшегося в июне 1973 г. Завершение этого форума произошло во время моей деятельности в Польше, в 1975 году, подписанием Хельсинкского соглашения по ОБСЕ, закрепившего существующие границы в Европе и соответственно западные границы Польши.

Однако сказать, что это окончательно устранило «немецкий» вопрос из числа актуальных проблем для поляков, не могу, так как польско-немецкие отношения были далеки от безоблачных из-за продолжавшихся антипольских реваншистских выступлений в ФРГ, да и не особо доброжелательного отношения в целом немцев не только в ФРГ, но даже и в ГДР к полякам.

До конца 80-х годов наличие немецкого социалистического государства, входившего в оборонительный союз ОВД, было в какой-то мере гарантией безопасности западных польских границ. Образование мощной объединенной Германии, какие бы гарантии НАТО ни обещало Польше, у большинства поляков неизбежно должно возродить недоверие и настороженность по отношению к ней.

Несмотря на происшедшие в мире изменения, то поколение поляков, которое пережило немецкую оккупацию, острее всего помнит об извечной угрозе со стороны Германии, как бы извратители истории ни пытались изменить ее. Уместно вспомнить, что Польшу привело к поражению ее прозападное довоенное правительство. А ведь и тогда были клятвенные гарантии Англии и Франции.

Я пишу настоящие воспоминания, когда ситуация кардинально изменилась, а касаются они совершенно иных политических условий, но я не могу не рассматривать былое с позиций сегодняшнего дня. Особенно в части своих оценок, давая их с учетом новых обстоятельств, как внутренних, так и международных.

Так, наши совместные с польскими коллегами разведывательные мероприятия имели четко выраженную антиамериканскую направленность, это объяснялось тем простым фактом, что в то время именно США — а для нас, разведчиков, ЦРУ — были главным противником. Да и практически вся моя деятельность во внешней разведке прежде всего имела эту направленность.

Сейчас, когда «конфликт целей» США и нашей страны исчезает и провозглашаются цели общечеловеческие, партнерство в общеполитическом отношении, у многих людей меняется представление о «холодной войне», часто искажаются мотивы и цели деятельности разведок.

Тем важнее рассматривать приводимые мною примеры с позиций не сегодняшнего дня, а в ракурсе тех конкретных ситуаций в мире, которые существовали в период наибольшей напряженности и остроты «конфликта целей».

Я знал, что гораздо труднее увидеть проблему, чем найти ее решение. Ведь для первого требуется воображение, а для второго только умение. Вот и искал я те практические проблемы, и в этом «поиске возможностей» мне пригодился личный разведывательный опыт.

Во время руководства резидентурой внешней разведки в Австрии мне довелось, как видно из предыдущих глав, проводить интересные, исключительно сложные разведывательные операции по проникновению в объекты, представлявшие информационный интерес для нашей службы. Такими объектами, естественно, прежде всего были учреждения так называемого главного противника, а также иностранные дипломатические представительства.

Работа резидентуры в этой области и положительные ее результаты очень пригодились в новых, более благоприятных условиях. Ведь в Австрии мы готовили необходимые условия и осуществляли ТФП в сложных условиях возможного наблюдения за нами не только со стороны местной госполиции, но и ЦРУ и БНД.

В Польше же не только не было такой угрозы, а, наоборот, наши совместные с польскими коллегами операции поддерживались силами правопорядка и контрразведки, а сами поляки имели все возможности «править бал» в области создания необходимой обстановки вокруг объектов проникновения.