Миссис Уоррен смахнула слезы:

– Вы действительно думаете, что его жизнь поставлена на карту?

– Да, – ответил Мейсон.

– И это… по моей вине, – прошептала она. – Я…

Адвокат посоветовал:

– Смиритесь с одним, миссис Уоррен. После того как вода пробежала вниз по течению и упала с плотины, ее уже никакими силами не повернуть назад и не заставить снова свергнуться с плотины. Принимайте вещи такими, как они есть. Сосредоточьтесь на настоящем, забудьте о прошлом… Вы не давали Гидеону никаких денег?

– Ни цента.

– Но говорили ему, что у вас для него есть деньги?

– Да. По телефону. Я сказала ему, что у меня есть для него некоторая сумма, не очень большая, но это все, что мне удалось собрать, не привлекая внимания. Я извинилась за то, что не выполнила его указания и не забрала деньги из сейфа, испугавшись, что если их найдут у меня, то мне не поздоровится… На самом деле было так: встретившись с ним на суде, мистер Мейсон, я вдруг поймала его взгляд и поняла, что он хочет втянуть меня в это дело, надеясь, что суд присяжных отнесется к нам с сочувствием и оправдает обоих. Но мое положение в фирме было настолько незначительным, что суд присяжных оправдал меня, а его осудил. Что было бы, если бы я действительно спрятала эти деньги, не знаю… А после этой встречи я внезапно прозрела и перестала чувствовать к нему благоговейное восхищение. Передо мной открылось лицо помпезного лицедея!

– Как долго продолжался ваш разговор на складе?

– Минуту-другую.

– Он не рассказал вам, чем занимался по выходе из тюрьмы?

– Нет.

– Гидеон звонил вам всего один раз?

– Да. Я ничего не слышала о нем с момента суда и его отправки в тюрьму до той поры, пока он не вышел и не позвонил мне. Скажу так: он заботился обо мне – не хотел, чтобы мое имя трепали где попало.

– Конечно, не хотел, – согласился Мейсон, – потому что решил шантажировать вашего мужа!

– Решил что?

– Шантажировать вашего мужа, – повторил адвокат. – Это одна из блестящих идей, пришедших ему в голову. Он…

– Нет, Гидеон не сделал бы ничего подобного! Он не пал бы так низко!

– Не обольщайтесь! – резко остановил ее Мейсон. – Гидеон явился в мой офис и просил меня оказать ему финансовую поддержку, заставив вашего мужа дать ему деньги, чтобы избежать огласки.

У миссис Уоррен буквально отвисла челюсть.

– Как… Как… Не может быть!

– Вы не знали об этом?

– Нет.

– Хорошо. Вы рассказали мне о вашем прошлом и о том, что случилось, когда вы попали в этот магазин. Но больше никому об этом не рассказывайте. Не делайте никаких комментариев, никому, ни о чем!

– Но все равно все всплывет… И моя связь с Гидеоном, и…

– Нет, не всплывет, – пообещал Мейсон. – Вовсе не обязательно. Я буду бороться. Буду настаивать на немедленном предварительном расследовании, и тогда посмотрим, какое дело сумеют возбудить против вашего мужа.

– Боюсь, ситуация безнадежная, – печально констатировала миссис Уоррен, – даже если им неизвестны все подробности.

– На предварительном слушании совсем не обязательно станут докапываться до мотива преступления, – заявил Мейсон. – Где вы взяли пистолет?

– Это пистолет моего мужа.

– Где и когда он его приобрел?

– Купил несколько лет назад.

– У друга или у торговца оружием?

– Думаю, у торговца оружием. Он хотел, чтобы в доме был пистолет.

– Хорошо, мы сделаем все, что сможем. Держитесь стойко, не делайте никаких комментариев. Насколько возможно, говорите всем, что вы слишком обессилены для каких-либо интервью. Не пускайте в дом газетчиков, не отвечайте на телефонные звонки, а если кто-нибудь загонит вас в угол, желая получить у вас информацию, не позволяйте этому человеку заманить вас в ловушку, делая какие-либо заявления, кроме двух слов: «без комментариев». Всякий раз, открывая рот, произносите только эти слова. Как вы думаете, вам удастся это сделать?

– Да, конечно.

– Это будет не так легко, как вам кажется, – предупредил Мейсон. – Вас могут забросать вопросами или ложными утверждениями, будут пытаться застать врасплох. Но вы лишь помните: надо всегда говорить «без комментариев». Только так вы поможете вашему мужу. Иначе ненароком навредите ему.

– Я попытаюсь, – пообещала миссис Уоррен.

Судья Ромни Сакстон занял свое место и провозгласил:

– Штат Калифорния против Хораса Уоррена. Начинаем слушание дела об убийстве. Стороны готовы к слушанию?

– Защита готова, – отозвался Мейсон.

С места поднялся Гамильтон Бергер.

– Позвольте сообщить суду, что обвинение готово. Кроме того, хочу заявить, что в представлении этого дела мне будет помогать мой помощник, Алфиус Рандолф. Я знаю, что на предварительном слушании обычно не делаются открытые заявления. Я также понимаю, что мое появление на предварительном расследовании совершенно необычно, но ведь и дело из ряда вон выходящее. Принимая во внимание чрезвычайные обстоятельства дела, я хочу сделать суду заявление, чтобы суд мог понять значимость доказательств, которые будут предъявлены, и оценить их соответствие общей картине. Нам, например, не удалось определить мотива убийства, разве что косвенно и с помощью косвенных улик. Мы можем предъявить лишь косвенные улики, и пусть суд сам делает выводы. Мы сможем доказать, что в ночь на третье число этого месяца была совершена попытка убийства в связи с ограблением «Пасифик нортерн супермаркет». Убийцу видели два свидетеля. Мистер Перри Мейсон, представляющий на этом слушании защиту, попросил художника сделать портрет подозреваемого; тот выполнил портрет заранее, еще не поговорив со свидетелями и не услышав их описаний. Косвенные улики дают понять, что мистер Мейсон собирался воспользоваться этим портретом, чтобы оказать давление на покойного Коллистера Гидеона. Гидеон раньше был осужден за тяжкое преступление и недавно вышел из федеральной тюрьмы. Зная, что такой влиятельный человек, как мистер Мейсон, намеревается сфабриковать против него ложное обвинение в убийстве, он, понятно, запаниковал.

– Минуточку, минуточку, – перебил его судья Сакстон. – Это серьезное обвинение. Вы намекаете, что мистер Мейсон фабриковал против покойного ложное обвинение в убийстве?

– Именно это я и сказал, ваша честь.

– И он давил на свидетелей?

– Это мое обвинение, и я надеюсь доказать его, представив мотивы.

– Это очень серьезное обвинение, – заметил судья Сакстон.

– Доказательство подтвердит обвинение, – заверил его Гамильтон Бергер.

На лице судьи Сакстона появилась мрачная улыбка.

– Хорошо, – кивнул он, – продолжайте ваше заявление.

– Мы докажем, – продолжал Гамильтон Бергер, – что покойный Коллистер Гидеон был убит из револьвера 38-го калибра, найденного у подсудимого, и что подсудимый прятался на месте преступления. В силу этих доказательств мы будем просить ордер на передачу дела в Верховный суд.

– Очень хорошо, – одобрил судья Сакстон. – Защита хочет сделать начальное заявление?

Теперь поднялся Перри Мейсон:

– Защита хочет сделать следующее заявление: подсудимый считается невиновным, пока не доказана его вина. До тех пор, пока моя вина не доказана, я не виновен. Защита хочет напомнить суду, что любой намек, сделанный свидетелю, необязательно является незаконной попыткой заставить свидетеля фальсифицировать свои показания.

– Не трудитесь объяснять суду азы Уголовного кодекса, мистер Мейсон. Процесс продолжается.

Снова поднялся Гамильтон Бергер:

– Позвольте сообщить суду, что при столь необычных обстоятельствах я собираюсь вызвать моего первого свидетеля – Дру Керни, потому что хочу положить начало выяснению мотива преступления.

– В показаниях мистера Керни содержится намек на мотив, я правильно понимаю?

– Да, ваша честь.

– Каким же образом?

– Мы постараемся доказать, что подсудимый с помощью своего адвоката, Перри Мейсона, пытался сфабриковать против Коллистера Гидеона ложное обвинение в убийстве.