— Я думала, он умер, — Кьелли произнесла эти слова так тихо, что Эйми почти не расслышала её. — О, Искры, мы оставили его.

— Почему его имя фигурировало в подсказках? — спросила Эйми.

Кьелли оторвала взгляд от наброска Натин.

— На самом деле, нет. Я просто хотела включить его в картину, чтобы он вписался в город. Сбежать с как можно большим количеством выживших и построить новый дом было его идеей. Но у него ничего не вышло, он так и не ушёл с нами.

— Почему нет? — спросила Эйми.

— Он исчез. Мы с отцом собрали столько людей, сколько смогли, и отвели их в гавань, где мы раздобыли флотилию. Вы должны понимать, что к тому моменту в Киереллатте уже несколько десятилетий бушевала война. Все королевства рухнули, воцарился хаос, — Кьелли прижала руки к груди, приглушая сияние своей искры. — Пагрин отправился за пределы Вьентона, нашей столицы, чтобы убить Дораллени. Она была последней из Квореллов, не считая моей семьи. Её Воины Пустоты приближались с севера, и у нас было очень мало времени, чтобы покинуть остров. Пагрин не успел вернуться во Вьентон до того, как Воины Пустоты прорвались сквозь городские стены. Нам пришлось уйти.

Кьелли встала, отступая от наброска Натин, который она оставила лежать на столе. Затем она рухнула на пол, словно её ноги превратились в воду. Пелатина бросилась к ней и схватила её, прежде чем она упала. Слёзы текли по её лицу, собираясь в морщинках вокруг рта.

— О, Искры, мы оставили его. Когда он не вернулся, мы решили, что он попал в плен к армии или был убит Дораллени. Поэтому мы оставили его.

Эйми чувствовала себя запуганной Кьелли и злилась, что та скрыла от них так много из их истории. Но в тот момент она не была бессмертной, знающей ответы на все вопросы, она была просто женщиной, оплакивающей брата, которого, как она думала, потеряла. Эйми взяла со стола чашку для Кьелли.

— Вот, — сказала она, садясь на пол рядом с ней и протягивая Кьелли чашку.

— Спасибо, — она взяла чашку и осушила её одним большим глотком. — Можно подумать, что по прошествии более чем шестисот лет стало легче справляться со своими эмоциями. Позвольте мне сказать вам, что это не так. Любовь всё ещё разбивает ваше сердце, а горе всё ещё терзает вас.

— Ну, по крайней мере, теперь вы знаете, что Пагрин жив, если он сидит на острове Терналло и превращает свои искры в монстров, — сказала Натин со своей обычной бестактностью.

Эйми вздрогнула, но Кьелли в замешательстве повернулась к Натин.

— Остров Терналло. Почему ты это сказала?

— Название этого места выгравировано на нагрудниках Воинов Пустоты, — ответила Эйми. — Хотя никто из нас не знает, где это. А вы знаете?

— Это необитаемый вулканический остров, расположенный прямо к югу от Киереллатты, — Кьелли покачала головой. — Это просто голые скалы и вулканы.

Эйми подумала о лаве, которая хлынула из Воинов Пустоты, когда она сражалась с ними. Вспомнил огонь в их глазах и почерневшую, потрескавшуюся кожу на руках, под которой бурлила лава.

— Вы сказали, что Воины Пустоты сделаны из стихий, — начала Эйми, высказывая свои мысли, — так мог ли Пагрин создать их из огня и лавы на острове Терналло?

— Да, это возможно, — она посмотрела на рисунок Натин, лежащий на столе, и покачала головой. — Я не видела его лица более трёхсот лет. Но я не могу понять, зачем ему создавать ещё больше Воинов Пустоты. Он видел, как каждое королевство обернулось против друг друга, как Воины Пустоты уничтожили Киереллатту.

Кьелли подняла на них глаза, и её светлые глаза были полны печали и сожаления.

— Первые, кого мы создали, были мирными. Они работали на рудниках или выращивали жемчужины в реке на Дельтансе, где человека унесло бы течением. Но Воины Пустоты были созданиями, созданными из жадности и гнева, и их нельзя было контролировать, — сказала им Кьелли, и Эйми начала понимать, почему она скрывала от них эту историю. Не то чтобы она была согласна, но она понимала.

— Если у них есть цель и они выбрали определённый курс, их уже не остановить, — продолжила Кьелли. — Таким образом, если вы прикажете им уничтожить город, они будут атаковать, пока не сравняют его с землёй и не убьют всех до единого. Они не остановятся ни перед милосердием, ни перед взятками, ни даже перед совестью, потому что у них её нет. Так на Киереллатте были убиты тысячи и тысячи людей. Наши постоянные армии людей были уничтожены. И отправка Воинов Пустоты убивать других Воинов Пустоты означала, что они будут делать это и продолжать делать до тех пор, пока все они не умрут, а также убивать или разрушать любого или что-либо, что встанет у них на пути. Зачем Пагрину снова так рисковать?

Эйми наблюдала, как Пелатина накрыла руку Кьелли своей, её пальцы казались ярко-бронзовыми на фоне бледных пальцев Кьелли.

— Вы из-за этого уехали из Киерелла, не так ли? — тихо спросила Пелатина. — На карте, которую вы нарисовали и которую нашла Эйми, вы написали, что людям будет небезопасно, если вы останетесь.

Кьелли медленно кивнула, как будто её голова была слишком тяжёлой, чтобы её нести.

— После того, как у моего отца закончились искры и он умер, я осталась единственной из Квореллов. Я хотела остаться и наблюдать, как растёт город, видеть, как смелые девушки принимают мой вызов и становятся Всадницами, но я знала, что сила браслета всегда будет искушать меня.

— Что, если возникнет угроза, с которой мои Всадницы не смогут справиться? Создам ли я всего несколько Воинов Пустоты, чтобы помочь защитить город? Или что, если мы захотим строить и нам понадобится больше рабочей силы. Создала бы я несколько таких же рабочих, как те, которых мы создали в Киереллатте? Всё могло начаться сначала, и в итоге я бы разрушила город.

— И поэтому вы тоже оставили браслет? — спросила Эйми.

— Без него я не могу создать ничего, что могло бы стать монстром. Но если Пагрин всё ещё жив и он создал Воинов Пустоты, то я должна остановить его. Гари фу итху чингрет!

— Действительно, — согласилась Пелатина.

— На вашем языке гораздо лучше произносить ругательства. Он гораздо выразительнее.

— Давайте поднимем вас с пола, — сказала Пелатина, обнимая Кьелли за талию.

Кьелли стряхнула её руку.

— Я прекрасно могу встать. Знаю, что выгляжу старой, но моё тело не состарилось так, как состарилось бы ваше. В этих костях по-прежнему много силы.

И, словно демонстрируя это, Кьелли встала быстро и непринуждённо. Она прошла через комнату к креслу у окна и села там.

— Но я чувствую усталость. Или, возможно, это скорее скука.

Пелатина опустилась на подушки рядом с Кьелли, словно не совсем веря в то, что та настолько сильна, как утверждала. Натин прислонилась к стене рядом с ними и скрестила руки на груди.

— Так почему же вы старая? — спросила Натин. — Эйми говорит, что в вашей груди горит только одна искра. Разве вам не суждено иметь тысячи, раз уж вы бессмертны?

— Раньше у меня их было так много, что от них у меня кровь стыла в жилах. Но это история для другого раза. Прямо сейчас нам нужно придумать, как найти Пагрина.

— Значит, Эйми сможет убить его? Таков наш новый план? — спросила Натин.

На лице Кьелли снова отразилась печаль.

— Я всё ещё не могу поверить, что он мог это сделать, но да, если Пагрин создал этих монстров, то я должна остановить его, — выражение её лица было жёстким, и Эйми заметила суровый блеск в её глазах.

— Как нам найти его? — спросила Пелатина. — Мы искали Повелителя Искр по всей армии, но она полностью состоит из Воинов Пустоты. И из-за этих поисков погибла Левана.

Голос Пелатины был полон боли, которую разделяла Эйми. Она не хотела видеть, как эти монстры убивают других Всадниц.

— Пагрин, скорее всего, будет где-то со своей армией, но он может оказаться в самом центре событий, и вы его не увидите, — Кьелли указала на набросок Натин. — Воины Пустоты — его точные копии.

Эйми подумала о тысячах одинаковых лиц, смотревших на неё, когда она пролетала над армией. Неужели Повелитель Искр наблюдал за ними всё это время? Она содрогнулась от этой мысли.