Пелатина склонила голову набок, как дракон, и с улыбкой посмотрела на Эйми.

— Я тоже ненавижу спать здесь, — призналась Пелатина, когда Эйми скрестила ноги и обняла Джесс, которая последовала за ней.

— Но ты же всегда здесь, не так ли? — спросила Эйми. Она вспомнила, как Лиррия рассказывала ей, что Пелатина всегда вызывалась сопровождать караваны. Вот почему Эйми почти не видела её в течение первых нескольких месяцев в горах.

Пелатина улыбнулась, и лунный свет отразился в ямочках на её щеках.

— Я люблю небо и ощущение свободы здесь, снаружи. Иногда я думаю, что мы со Скайдэнсом могли бы летать вечно и никогда не спускаться вниз, — она повернулась и посмотрела на Эйми, её тёмные глаза сверкали. — Но спать в сыром болоте, — она театрально поёжилась, — это отстой.

Эйми рассмеялась.

— И правда отстой, — согласилась она.

— Но ты должна искать и плюсы.

— В том, чтобы спать в болоте, есть свои плюсы?

— Ну, вид отсюда довольно хороший.

— Это всего лишь трава и вереск, — заметила Эйми.

Пелатина снова рассмеялась.

— Посмотри вверх, бевикуп.

Эйми хотела спросить, что значит «бевикуп», но её немного смутил тот факт, что Пелатина говорит на четырёх языках. Поэтому вместо этого она запрокинула голову и уставилась на звёзды. Самая тёмная часть ночи, которая в это время года длилась всего несколько часов, прошла, и теперь небо снова было голубым. Над их головами было тёмно-синее небо, но на востоке оно уже начинало бледнеть. Луна, похожая на изогнутый коготь дракона, опускалась к горизонту, но звёзды всё ещё сверкали, как тысячи крошечных драконьих чешуек.

Пелатина была права, отсюда открывался прекрасный вид. Эйми пожала плечами, изображая беспечность в попытке подразнить собеседницу.

— Полагаю, тут нет ничего такого, — сказала она.

— Тут прекрасно, — прошептала Пелатина, и Эйми с волнением поняла, что, произнося эти слова, она смотрит прямо на неё. На один прекрасный, головокружительный миг Эйми заглянула в её тёмные глаза.

— Расположение звёзд здесь отличается от того, что было дома, но ты можешь видеть их лучше. Это одно из преимуществ того, что ты находишься так далеко на юге.

Пелатина снова смотрела в небо, и Эйми внимательно изучала её лицо. Мягкое сияние её искры давало достаточно света, чтобы она могла разглядеть, как длинные тёмные ресницы Пелатины ложатся на её щеки, и как маленькие волоски у неё на затылке встают дыбом там, где их взъерошил воротник плаща. У неё было маленькое личико с тонкими чертами, но она не выглядела хрупкой; она выглядела сильной, решительной.

Когда Пелатина перевела взгляд с неба обратно на Эйми, на её лице было хмурое выражение, как у её сестры.

— Ты злишься на неё? — спросила Пелатина.

— На кого? На Натин? — смутилась Эйми.

— Не на Натин, — покачала головой Пелатина. — Я имела в виду, ты злишься на Кьелли? Она была спасительницей вашего города, или, по крайней мере, вы все так думали в течение трёхсот лет.

Эйми старалась не думать слишком много о Кьелли или о том, что она была Повелительницей Искр и создала Воинов Пустоты. Но теперь, когда она вспомнила, она поняла, что злится на неё. Она была такой злой, какой никогда не была ни на Натин, ни на Яру, ни даже на кого-либо из хулиганов из своего детства. Джесс зарычала, и Эйми поняла, что она сжимает пёрышки.

— Раньше я представляла, что Кьелли однажды вернётся в город и будет драться с хулиганами вместо меня, — призналась Эйми. Она никогда бы не сказала этого Натин, но в темноте, с Пелатиной, это признание почему-то не казалось таким уж неловким. — Я подумала, что если она спасла целую плеяду наших предков от Воинов Пустоты, то наверняка была бы тем человеком, который защитил бы меня. Но в какой-то момент всё перемешалось, — Эйми сложила руки в неопределённом жесте.

— Что перемешалось? — тихо спросила Пелатина.

— Рассказы, наша история, то, что, как нам казалось, мы знали о Кьелли. Всё перемешалось, как… — Эйми запнулась, пытаясь объяснить, что она имела в виду.

— Как дракон, который влетел в облако, развернулся и полетел не в ту сторону? — предположила Пелатина.

Эйми кивнула, радуясь, что поняла.

— Да, что-то вроде того. И никто в городе не знает, что мы пошли в неправильном направлении. Или, по крайней мере, не знали. Полагаю, теперь они знают. Яра, должно быть, рассказала совету.

— Думаешь, это плохо?

— Нет, думаю, люди должны знать. Не знаю, всем ли Кьелли врала, или истории затерялись, но это неправильно, что мы думали о ней как о великой героине, когда на самом деле она чудовище, — в голове Эйми всплыл образ статуи Кьелли, указывающей путь вверх по скалам. — Я бы хотела, чтобы не она создала Небесных Всадниц. Я бы хотела, чтобы мы не имели к ней никакого отношения.

— Если мы запятнаны связью с Кьелли, то, думаю, и весь Киерелл тоже, — сказала Пелатина. Одной рукой она обнимала Скайдэнса, а её лицо было обращено к Эйми.

— Но мы запятнаны ещё больше, потому что мы её Всадницы, — Эйми подумала о том, что Яра долгие годы несла на себе груз этой тайны, и удивилась, как это не сломило её раньше. — Если бы мы всё ещё были в городе, я бы попросила Джесс поднять статую Кьелли у скал, и мы бы взлетели очень высоко, прежде чем отпустить её.

— Ты бы разбила её статую?

— И ту, что на Кворелл-сквер, и все остальные, — Эйми широко развела руками, словно охватывая город, который они не могли видеть. — Она повсюду в городе, улыбается нам всем, как какая-то удивительная женщина-спасительница, но это не так. Она лгунья и воплощённое зло, — Эйми подняла запястье, и манжета её пальто соскользнула, обнажив браслет. — В этом браслете была заключена сила, которой не должен был обладать никто, и она использовала её не для того, чтобы помогать людям, а для того, чтобы создавать тысячи монстров.

Джесс снова зарычала, на этот раз потому, что разделяла гнев Эйми. Эйми знала, что ей следует быть осторожной и не позволять своим чувствам выплескиваться на Джесс, но в тот момент она чувствовала, что в ней слишком много гнева, чтобы сдерживать его в себе. Она знала, что важно держать Джесс под контролем, но, если бы Кьелли внезапно волшебным образом появилась перед ними, Эйми позволила бы Джесс поразить её дыханием дракона, а затем откусить ей голову.

— А ты не злишься на Кьелли? — спросила Эйми.

Пелатина на мгновение задумалась.

— Я злюсь, что кто-то, обладающий властью, использует её, чтобы навредить простым людям, но я не чувствую себя преданной так, как ты. Я приехала в ваш город, когда мне было шестнадцать, то есть четыре года назад. Конечно, я всё слышала о Кьелли после того, как мы с Аранати совершили восхождение, но я не росла на историях о том, что она была спасительницей.

Эйми открыла рот, чтобы задать ещё один вопрос, но за их спинами раздался шорох и хлюпанье. Джесс и Скайдэнс мгновенно насторожились, подняли головы и расправили крылья. Эйми и Пелатина одновременно обернулись, потянувшись за своими ятаганами. Затем они расслабились, увидев Натин.

— Искры! — выругалась Натин, вытаскивая ботинок из лужи, оставляя за собой след болотной жижи. Она подошла и села по другую сторону от Эйми. — Как может девушка спать, когда вы двое болтаете всю ночь напролёт?

— Я удивлена, что ты не разбудила себя собственным храпом, — бросила ей в ответ Эйми.

— Я не храплю, — возразила Натин.

Эйми посмотрела на Пелатину, ожидая подтверждения. Она кивнула.

— Как трубящий слон.

— А что такое слон? — спросила Эйми.

— Это бессмысленное оскорбление, если никто не понимает, о чём ты говоришь, — заметила Натин.

— И Натин поняла бы, она эксперт по хорошим оскорблениям, — добавила Эйми.

— Да, — согласилась Натин.

Пелатина некоторое время смотрела на них обеих, а затем расхохоталась.

— У меня такое чувство, что на меня ополчились. И я всегда забываю, насколько Киерелл изолирован и как мало вы знаете.

— Я много чего знаю, — сказала Натин, вытаскивая веточки вереска из своего конского хвоста.