Самолет следовал тем же курсом, что и солнце, которое своей зажигательной смесью воспламеняло города один за другим, странным образом двигаясь справа налево. Утром мы пролетали над Ленинградом, самым натуральным октябрьским утром, сменившим самую натуральную ночь. Далеко внизу, в тысячах метрах подо мной, надеюсь, живет человек, который помнит обо мне. Возможно, он сейчас, взяв под козырек, провожает самолет взглядом. Возможно, другой рукой он прощально машет вслед металлическому брюху лайнера.

Достав из кармана пиджака свой старый бумажник, я переворошил все его закрома, все кармашки, самые тайные закоулки. И наконец, я ее отыскал, крошечную, измятую, рваную, потертую, пожелтевшую карточку с названием города, улицы, номером дома и телефона. В середине карточки был изображен ключ, черно-золотой ключик, причудливый, украшенный виньетками, как на иллюстрациях к волшебным сказкам.

На его стерженьке виднелась надпись: «КИЕВСКАЯ», а на обороте карточки синими чернилами был выведен номер комнаты: 545.

Я вернул карточку в бумажник, а бумажник — в карман пиджака, в теплое местечко, возле самого сердца. У меня остался ключ, мой золотой ключик.

Внешне все переменилось. Дитя рабочих окраин пересело в карету, такого поворота судьбы и не вообразишь в шестнадцать лет. Все переменилось, но сам я остался прежним. Я описываю историю моей жизни, этой жизни без тебя. Да, у памяти ничего не украдешь: я берегу любовь к тебе в тайных закоулках, захоронках, сокровищницах.

Из столь надежного сейфа кто ее вытащит?

Токио, сентябрь 1986 — Л’Илъ Савари, июнь 1987