Если бы мне пришлось угадывать, я бы сказала, что все эти маленькие черепа принадлежат мальчикам.

Среди костей встречаются полупрозрачные трубчатые предметы разных размеров. Их поверхность украшена сложной мозаикой ромбовидных узоров. Ближайший к алтарю предмет имеет длину не менее тридцати метров, что указывает на огромные размеры существа, которое его сбросило.

Точнее, змеи, которая его сбросила.

Все эти тонкие, похожие на бумагу предметы – сброшенные змеиные шкуры.

Фигура в черной мантии приближается, доставая нож из широких рукавов. Острие изогнутого лезвия зловеще поблескивает в мерцающем свете костра. По форме руки я могу сказать, что под мантией скрывается женщина.

Она откидывает капюшон, обнажая копну огненно-красных кудряшек.

Давина ласково улыбается мне.

— Добро пожаловать на вечеринку, дорогая. Мы как раз собираемся начать.

Глава сорок первая

СОРОК ОДИН

МЭЙВЕН

Я смотрю на нее, не веря своим глазам. Этого не может быть. Мне снова это снится, вот и все. Я погрузилась в мир собственных фантазий, в кошмар, созданный моим разумом.

Моя милая тетя не стоит надо мной с ножом, который используется для ритуальных убийств.

Хотя, может быть, и так, потому что она говорит: — Ты выглядишь удивленной. Этого и следовало ожидать. Ты покинула Солстис слишком рано, чтобы пройти инициацию в свой восемнадцатый день рождения, но сегодня вечером мы это исправим. Ты пропустила столько веселья!

Она указывает ножом на Эзру, неподвижного, как рыба на камне.

— Кстати, спасибо тебе за него. Ты же знаешь, как я обожаю молодых мужчин.

Я пытаюсь заговорить, но не могу. Мой язык не слушается. Мое тело тоже работает неправильно. Когда я пытаюсь поднять голову, мои нервы не передают сигнал мозгу.

— Постарайся не сопротивляться, дорогая. У заклинания «Иммобилус» неприятная особенность – оно может дать отпор.

Давина проводит лезвием по раскрытой ладони. Из пореза сочится кровь. Промокнув ее указательными пальцами, она аккуратно рисует метку у меня на лбу, затем на щеках и подбородке. Потом смотрит на мое горло и морщится.

— Это отец О’Брайен подарил тебе эту глупую безделушку? Как нелепо.

Одним движением ножа тетя срезает четки с моей шеи и отбрасывает их в сторону, как мусор. Я слышу, как они падают на пол пещеры, издавая мелодичный звон удара дерева и металла о кость.

— Я уверена, что у тебя есть вопросы. Конечно, мы не сможем ответить на все сегодня вечером, но с чего бы ты хотела, чтобы я начала?

Давина на мгновение смотрит в мои измученные глаза, а затем кивает.

— Беа. Да, конечно. С ней все в порядке, дорогая. Она в своей постели, спит как младенец. Я заварила ей чашку моего фирменного чая. Она проспит еще несколько часов. Такая милая девочка. Ты прекрасно ее воспитала. Хотя, должна признаться, мне было больно узнать, что ты солгала о ее возрасте. Она такая маленькая, что вполне могла сойти за девятилетнюю, а не за одиннадцатилетнюю, но у меня были подозрения. Простое заклинание «revelare aetatem»¹⁹ показало мне правду. Я никогда не думала, что оно может пригодиться, но рада, что это мне помогло.

Ее зеленые глаза сужаются от гнева.

— Мне было еще больнее от того, что ты солгала о ее происхождении. О том, что она Крофт.

Тетю тошнит, как будто ее вот-вот вырвет, а затем она улыбается.

— Но что было, то прошло, ведь в результате союза ведьмы и демона рождается дитя невероятной силы. Когда Беа достигнет совершеннолетия, она станет самой одаренной ведьмой в нашем роду со времен Мегеры.

Хотя мое тело обездвижено, сердце продолжает биться. Оно гонит кровь по венам с такой бешеной скоростью, что я покрываюсь потом, у меня кружится голова и перехватывает дыхание.

— Да, я вижу, что у тебя тоже есть вопросы о ней. Знаешь, именно Мегера наложила первое проклятие на Крофтов. Раз в месяц в течение семи дней подряд все мужчины в этой семье по ночам превращаются в монстров. Демонов, оборотней, всех видов гоблинов и вурдалаков. В одном случае даже в гигантское плотоядное растение! Это гениально, она заставила проклятие имитировать женский цикл. Лично я считаю, что ей следовало пойти дальше и устраивать это каждую ночь в отместку за то, что они с ней сделали, но это только мое мнение.

Давина усмехается.

— Забавно, что они до сих пор пытаются найти лекарство, но его не существует. Сколько бы экспериментов они ни проводили на животных, которые эволюционировали, чтобы менять свою форму или приспосабливаться к окружающей среде для выживания, род Крофтов навеки проклят.

Она делает паузу, чтобы задумчиво нанести еще немного крови на пульсирующую точку у меня на шее.

— Это подводит нас к твоей матери. Она пошла в церковь Крофтов, чтобы попытаться снять чары Мегеры. Элспет всегда была слишком мягкосердечной, бедняжка. Она называла это исправлением несправедливости. Хотя, надо признать, твоя мать была достаточно умна, чтобы попытаться сделать это в полночь в полнолуние в день зимнего солнцестояния, потому что такое сочетание обладает мощным магическим эффектом, но последнее заклинание произнесенное перед смертью нельзя обратить вспять.

Давина снова усмехается.

— Как и то, что моя мать наложила на Элайджу Крофта. До конца своих дней, куда бы этот человек ни отправился, на него будут нападать вороны. Мелочно, но поэтично.

Исправление несправедливости.

Так вот чем занималась моя мать той снежной декабрьской ночью. Она не ненавидела Крофтов, как остальные члены нашей семьи. Она хотела им помочь.

И я никогда не рассказывала ей о Ронане. Я держала это в секрете, потому что думала, что мама возненавидит меня за то, что я его люблю. Я думала, что она больше никогда не посмотрит на меня прежним взглядом.

Из уголков моих глаз текут горячие слезы.

— О, дорогая, не плачь пока! — восклицает Давина. — Подожди, я расскажу тебе, что это я позаботилась о том, чтобы твоя глупая мягкосердечная мамочка больше не совершала подобных поступков.

Понимая, что она имеет в виду, я смотрю на нее с нарастающим ужасом.

Она наклоняется к моему лицу и шипит: — Прими это к сведению, Мэй. В нашей семье мы не действуем за спинами друг друга. Если ты когда-нибудь задумаешься о том, чтобы совершить какую-нибудь глупость, например предать нас, просто подумай о своей дочери. Она тоже может трагически поскользнуться и упасть.

Внутри меня вспыхивает ярость. Я смотрю на тетю, желая вцепиться ей в шею, но я бессильна, я заперта в своем бесполезном теле.

Она нежно похлопывает меня по щеке.

— Хотя ты была права, когда сказала, что все женщины из рода Блэкторн умирают случайно, умница. Темная магия всегда требует платы. Когда Мегера наложила на Крофтов это кровавое проклятие, оно забрало что-то и у нее. Десятину, если хочешь. Как и со всеми нами, с твоей матерью рано или поздно произошел бы несчастный случай. Я просто ускорила процесс.

Давина отворачивается. Сбросив мантию с плеч, она позволяет ей упасть на пол. Она сползает с ее тела и шелковистыми складками ложится на груду костей. Тетя обнажена, но чувствует себя совершенно непринужденно, вытягивая руки над головой и довольно вздыхая.

Ее тело упругое и молодое, без признаков дряблости или потери тонуса, которые обычно наблюдаются у женщин ее возраста.

Неестественная молодость, обретенная неестественным путем.

Подойдя к Эзре, лежащему на алтаре, Давина смотрит на него сверху вниз, а затем проводит кончиками пальцев по внутренней стороне его обнаженного бедра. Он шевелится, натягивая цепи на запястьях, стонет и пытается открыть глаза.

— Тише, милый, — шепчет она, с любовью глядя на его вялый член. Затем наклоняется и берет его в рот.

Она сосет его, пока он не становится полностью эрегированным, а Эзра не начинает двигать бедрами и постанывать. Его член покрыт ее слюной, а мышцы бедер напряжены.