– Держите, – услужливый преподаватель налил в большую прозрачную кружку ароматную травяную жидкость и поставил её перед Ритой. Подсунул пару шоколадных конфеток и засобирался на занятия.

– Спасибо, Николай Иванович, – поблагодарила Рита, обнимая руками кружку и вдыхая запах чая. Ледяные пальцы стали отогреваться, и она поёжилась, закусив губу, чтобы не улыбнуться. Макаров, конечно, балбес, но не всем же быть семи пядей во лбу! Может, он человек хороший…

Где-то на этаже раздался приглушённый звонок, возвещающий о начале новой пары, и Николай Иванович покинул кабинет. Крупная дама со вздохом тоже завозилась, неторопливо собирая в сумку очки, канцелярские принадлежности и бумаги с лекциями. Рита тянула чай, а Эдуард Георгиевич продолжал стоять у неё над душой. Наконец он отмер и, как только женщина закрыла за собой дверь, громко выдохнул и вышел из-за своего стола.

– У вас такое лицо, – хихикнула Рита, – будто вы собираетесь сделать мне предложение… Ой! – прикрыла ладошкой рот и заставила себя принять серьёзный вид. – Извините!

– Не совсем, – произнёс он хрипло, а потом запустил руку в недра пиджака и извлёк на свет два бумажных прямоугольника. – Я хотел пригласить вас в филармонию на фестиваль этнической музыки…

Девушка озадаченно взглянула на него и недоверчиво протянула:

– Почему меня? А… Алевтина Альбертовна?

– Она… не может пойти. И я подумал, – снова замялся он, – что вам это могло бы быть интересно…

Рита отпила чай и едва не обожгла горло, глотнув слишком много жидкости. На глазах выступили слёзы, и она помахала на себя рукой. Ничего не ответив, кашлянула и постучала ладошкой по груди.

Что сказать ему? Как отшить и послать подальше? И чем грозит ей отказ сыну декана исторического факультета Алевтины Альбертовны Рихтер?..

– Концерт через две недели, – пробормотал Эдуард, показывая билет. – Мне будет приятно, если вы согласитесь пойти со мной на это мероприятие.

Рита молча кивнула и наконец выдавила:

– Если не случится ничего непредвиденного, я постараюсь выкроить время… Должно быть, такие фестивали в нашем городе бывают нечасто…

– Это первый, – согласился тот. – У вас «окно»?

– Нет, – качнула отрицательно головой, – у меня сегодня было две пары, и я сейчас ухожу. Только чай допью.

– Сегодня солнечный день, – выглянул он в окно, и Рита заподозрила неладное, – не хотите прогуляться по набережной?..

– С вами? – уточнила и, получив кивок в ответ, мотнула головой. – Н-нет, мы договорились встретиться с подругой… давно не виделись, – пояснила она. И в ту же секунду послышался приглушённый гул. Старательно скрывая радость и облегчение, Рита схватила сумочку и выудила из неё телефон. Экран высвечивал надпись «Анька», и девушка тряхнула трубкой в доказательство своих слов. – Это она.

Эдуард Георгиевич с досадой кивнул и, спрятав билеты, вернулся за свой рабочий стол. Мельком взглянув на него, Рита поправила волосы и приложила к уху гаджет:

– Алло…

– Привет, училка! Закончила терроризировать бедных студентов? Собирай свои кости и пошли в парк, погода классная!

– Ладно, выхожу через десять минут, – пообещала. – Ты где сейчас?

– В книжном магазине возле твоего универа! Давай бегом, а то будешь копаться ещё полчаса!

– Всё-всё, собираюсь, – фыркнула Рита и отключилась.

Выдохнула, отмечая, что Эдуард вернулся к работе и почти не обращает на неё внимания, допила чай и поднялась на ноги. Простучала каблучками к вешалке и сняла с плечиков серый с серебристым отливом плащ. Сунув руки в рукава, застегнула пуговицы и затянула пояс на талии. Снова поправила шарфик и глянула в зеркало. Если не считать выбившейся из причёски пряди, Рита выглядит вполне аккуратно и прилично, как настоящая учительница – красивая и современная. И, наверное, нет ничего странного в том, что Макаров делает комплименты, а несчастный Рихтер еле осмелился пригласить её в филармонию… Вот только это всё не то. И девушка, повесив сумку на плечо и прихватив учебник истории, двинулась к выходу.

– До свидания, Эдуард Георгиевич.

И услышала в ответ рассеянное:

– Угу…

– Саня! Будь другом, помоги! – беспокойно бросая взгляд на наручные часы, по квартире ураганом пронёсся парень с тёмно-рыжими волосами, а в Саню прилетели вывернутые наизнанку джинсы. – Погладь штаны мне!

– Офигеть! – лениво шевельнулся тот. – Я просился к тебе пожить, конечно, но в горничные не нанимался!

– Давай-давай! – он возник на секунду в дверях и, тыча пальцем в циферблат, засверкал тёмными серо-синими глазами. – Мне через полчаса надо быть в Пушкинском сквере. И ещё побриться и почистить зубы!

– М-м… – промычал сосед, перевешивая через плечо мятые брюки и выбираясь из-за компьютера.

– И помыться! – добавил рыжеволосый громче, уже находясь в другой комнате. – Кстати, можешь свалить сегодня куда-нибудь на ночь?

– Э, не наглей! – потягиваясь, Саня приблизился к гладильной доске и включил утюг в розетку. Аккуратно раскладывая брючину на доске, разгладил складки и покрутил головой, разминая шею. – Мы с Вовкой договорились пива попить. И думали, что ты к нам присоединишься…

– Не могу, братан! – промчалась мимо двери полуголая фигура с полотенцем на плече. – У меня свидание, я две недели её уламывал.

– Кого? – флегматично поинтересовался Саня.

– Милану… – дверь хлопнула о косяк.

– Ты дурак? – передёрнулся парень, выходя из своего дурацкого состояния. Он хотел было кое-что добавить, но понимал, что из-за шума воды в ванной его слова не достигнут цели, поэтому со вздохом продолжил разглаживать плотную джинсовую ткань.

Десять минут лучший друг потратил на то, чтобы привести себя в порядок, и когда наконец выскочил из ванной, обнаружил Сашу стоящим у окна.

– Антон! Ты серьёзно? – он повертел пальцем у виска.

– В смысле? – схватив джинсы, рыжий вывернул их на лицевую сторону и быстро сунул в штанины ноги. – А-а, это… Да не бубни ты! Как зануда, честно, Сань!

– Да я же за тебя переживаю! – бросил тот раздосадованно. – Сейчас она поймёт, что ты при бабках, и начнёт из тебя тянуть… У неё же на лбу написано!

– Саня, я не жмот! – рыжеволосый подтянул брюки. – Мне не жалко, если всё пойдёт не по плану. Успокойся, я не собираюсь дарить ей дорогие подарки сразу после первого свидания. Я не больной! – Широко улыбнулся. – Чистые носки есть у нас?

Тот пожал плечами.

– Она тебе не нравится – и это нормально! – заключил Антон, заглядывая в ящик маленькой прикроватной тумбочки и выхватывая пару чёрных носков с этикеткой. – Одолжи рубашку, а?

– Что бы ты без меня делал? – заворчал Саша, неохотно двигаясь к шкафу и вынимая вешалку с заранее отглаженными рубашками. – Выбирай!

Приятели были примерно одинакового телосложения. Ростом чуть выше среднего и с широкими плечами. Правда, Саша чуть плотнее, поэтому его рубаха на Антоне сидела слегка просторно. Заправив тёмно-синюю ткань поглубже в джинсы, парень застегнул пуговички на рукавах и полетел по квартире дальше искать телефон, ключи и мотоциклетный шлем.

– Сань! Сань, я обязательно тебе всё потом расскажу. И куплю вам с Вовкой ящик пива! Только не читай мне нотации и не указывай, каких я должен девушек выбирать! Поверь, они не все такие, как та овца, которая оставила тебя с кредитом! – Антон быстро сунул ноги в ботинки и выскочил в дверь, прежде чем друг успел запустить в него чем-нибудь тяжёлым.

– Чесноков, ну ты придурок! – услышал вслед и, перепрыгивая через две ступеньки, со смехом понёсся вниз с четвёртого этажа.

С грохотом выскочив из подъезда и на ходу застёгивая мотоциклетную куртку, Антон бросил приветствие бабулькам на скамейке и огляделся по сторонам. Время поджимает, и он уже не успеет заскочить в цветочный магазин, чтобы купить букет для девушки, свидания с которой добивался так упорно. Поэтому, недолго думая, парень перемахнул через невысокую ограду палисадника и дёрнул с корнем первую попавшуюся астру.