абьюзивные/токсичные отношения бывшего партнёра (Ex-хозяин)

одиночество героини → стремление к новой жизни

эротический/сексуальный пробуждение через сон/мечту

инкуб/демон или сверхъестественный партнёр

interracial / межрасовая романтика (героиня + темнокожий либо другой тип)

паранормальный эротический роман (Paranormal erotic romance)

Я спрашиваю почти глупость:

— Ты вчера покупал что-то в магазине нижнего белья?

Вопрос звучит бессмысленно. У меня уже есть выписка из банка, но, наверное, глубоко внутри я всё ещё надеюсь, что он проявит хоть каплю порядочности. Что признается. Что скажет хоть что-то… хоть что-нибудь, что сделает всё это менее болезненным. Чтобы я не чувствовала, что зря потратила на него целый год.

Джером — тот самый мужчина, на которого я угробила год своей жизни, — сидит на моём затёртом диване, раскинувшись, со свесившимися на стол ногами. Рядом стоит X-box, который я подарила ему на прошлое Рождество. Каждый день я всё сильнее жалею об этом подарке.

Я бросаю взгляд на диван. Когда я его покупала, он был кремово-белым. Теперь — грязно-жёлтый от бесконечных пятен. Я пыталась отдавать его на чистку, но толку не было: через пару недель он снова превращался в тот же кошмар. Тогда я сдалась. И вот теперь понимаю: надо было сдаваться не в попытках оттереть пятна. Надо было сдаваться и выкинуть Джероме.

— О чём ты вообще говоришь? — бурчит он, даже не отводя глаз от игры на экране. Делает затяжку косяком, запивает глотком дешёвого пива.

— Я говорю о том, что мне только что позвонили из банка. И сообщили, что все мои деньги исчезли. Ты снимал кучу налички, покупал пиво, бельё — и бог знает что ещё. — Я бросаю выписку ему на колени. — Если ты покупаешь своим шлюхам подарки, то хотя бы не на мои, блядь, деньги!

Вот это, по крайней мере, привлекает его внимание.

Он ставит бутылку на стол и медленно поворачивается ко мне. Раньше такой взгляд — злой, давящий — заставлял меня цепенеть. Сейчас — нет. Сейчас я чувствую только усталость и сожаление.

— ТВОИ деньги? — огрызается он. — Мы вообще-то на совместном счёте, значит, всё, что там лежит, принадлежит и мне.

— Да, счёт общий. Но, насколько я помню, кладу туда деньги только я одна. Скажи, когда ты последний раз вообще вставал с этого дивана? — спрашиваю я, и, прежде чем он успевает раскрыть рот, добавляю: — Только не вздумай говорить про баскетбол с друзьями. Это не работа. И вообще — ты не должен тусить, когда у тебя даже копейки нет! Ты хотя бы сходил на то собеседование, которое я тебе устроила?

Он закатывает глаза:

— Блядь, с каких пор ты стала такой сукой, Дионн? Ты хуже моей матери! Если бы я знал, что ты такая, я бы вообще никогда не съехался с тобой!

Это становится последним гвоздём в крышку гроба.

После всего, что я для него сделала. После всего, что он взял. Он даже не пытается извиниться.

Вся нерешительность, которая удерживала меня столько времени, просто… исчезает.

Я даже не замечала, как сильно сжимала кулаки, пока не разжала пальцы. Глубоко вдохнув, я вдруг чувствую странную, тихую ясность. Будто туман наконец рассеялся.

— Тогда зачем ты вообще переехал ко мне? — спрашиваю я почти шёпотом.

Он замирает. Его взгляд вдруг становится мягче.

— Потому что я люблю тебя, Дионн. Прости. Я знаю, я накосячил, но я стараюсь. Ты же знаешь, как тяжело мне после того, как босс уволил меня ни за что…

Это ложь. Его уволили за постоянные опоздания — если он вообще появлялся.

Я ловлю только окончание его оправданий:

— …Ну, правда, я попал в полосу неудач. Но со всеми ведь такое бывает? Я стараюсь, клянусь. Поверь мне.

Он встаёт, подходит ко мне, кладёт руки мне на плечи. Когда-то его печальные тёплые глаза разбивали меня мгновенно. Я таяла. Я возвращалась. А сейчас… ничего. Пустота.

Я выскальзываю из его рук.

— Я не верю тебе, Джером, — говорю спокойно. — Даже если очень хочу. Я больше не могу.

Его лицо меняется в одно мгновение. Раскаяние исчезает, уступая место ярости.

Он хватает бутылку и швыряет её в стену. Стекло разлетается на зелёные осколки. Я вздрагиваю.

Он идёт на меня, шаг за шагом, и я отступаю назад, пока не упираюсь спиной в дверь.

Он никогда меня не бил. Со всей той хернёй, что я терпела, единственное, что он не делал — не поднимал руку. Но сейчас… при виде сжатых кулаков и бешено вздутых ноздрей… я понимаю, что он может.

Но я не боюсь.

Он украл у меня всё, что мог. Страх — последнее, что у меня осталось, и я не собираюсь отдавать и его.

— Ты думаешь, можешь просто взять и выгнать меня? — орёт он. — Я всё, что у тебя есть, Дионн! — Он бьёт кулаком в стену рядом с моей головой. — Все тебя бросят. Все! А я останусь. Я твой предел, твоё лучшее. Ты вообще знаешь, кто тебя захочет? Ты на четвёрку, блядь, от силы! Без меня ты сдохнешь одна. Без меня у тебя ничего не будет!

Его слова бьют по мне как молот. Наверное, потому что часть меня… верила им. Поэтому я и терпела всё это так долго.

Но сейчас — даже если впереди пустота… она лучше, чем жизнь рядом с ним.

— Я не хочу этого, Джером. Мне достаточно. Я устала. Если я умру одна — пусть. Лучше одной, чем ещё хоть день с тобой.

Я никогда не говорила с ним так холодно. Никогда. И он отступает на шаг, словно мои слова ударили его физически.

— Что? Что это значит? — он звучит испуганно.

— Пожалуйста… просто уйди, — прошу я. — Не делай это хуже.

Он трясётся, как будто его рвёт изнутри.

— Ты не можешь так, Дионн! Не со мной! Не с нами! Пожалуйста, не делай этого!

Я смотрю ему прямо в глаза. Последний раз.

— Прости, Джером. Правда. Но вали из моего дома.

Его тёплое дыхание касается моей кожи. Оно мягкое, как ласка. Его пальцы медленно проходят по моим мягким, завитым волосам, и по телу пробегает дрожь. Дыхание сбивается, глаза закрываются сами собой. Его губы исследуют каждый сантиметр моего тела, оставляя влажные поцелуи — и это похоже на наркотик.

— М-м-м… — тихий стон вырывается у меня, когда он целует мою шею.

Я никогда не чувствовала подобного. Даже с Джеромом. Там всё было быстро и грубо — и совсем не в хорошем смысле. А этот мужчина… незнакомец… он никуда не спешит.

Он отстраняется, и я наконец вижу его лицо. Длинные светлые, почти серебристые волосы ложатся на высокие скулы. Он смотрит на меня пронзительными зелёными глазами, такими глубокими, будто видит мою душу насквозь.

Он невероятно красив.

— Ты такая красивая, — говорит он, вырывая эти слова прямо из моих мыслей.

Я не успеваю ответить — он вновь накрывает мои губы поцелуем. Жар внутри меня вспыхивает так резко, что я обнимаю его за шею и тяну к себе, отвечая на поцелуй, словно голодная.

Он проводит губами по моей шее, к челюсти, затем к ушку, скользит вниз по ключице. У меня внутри всё сжимается в предвкушении, когда он достигает моего живота.

Без предупреждения он разводит мои ноги. Его руки ложатся мне на бёдра, удерживая их. Он наклоняется — его горячее дыхание касается моей киски, и я буквально таю, становясь влажнее с каждой секундой.

Его язык касается меня — лёгкое, быстрое движение, но оно отзывается молнией по всему телу. Я непроизвольно извиваюсь. Я жду, что он просто оближет меня и быстро сделает своё дело, как делал Джером… но нет.

Этот мужчина — нет.

Он снова не торопится.