А вот это уже плохо. Она должна разбираться в этом дерьме лучше всех.
Мэйвен носился вокруг, как одержимый лис, яростно раскапывая землю лапами, издавая пронзительные скулящие звуки. Он поднял голову и посмотрел на меня, усы были облеплены грязью.
О, нет, блять. Это мой, мать его, сад.
Я вытащила свою силу на поверхность — золотые вихри, похожие на мини-циклоны, вспыхнули из моих ладоней. Резко взмахнув рукой вправо, я начала произносить заклинания. Сейчас, когда я стала старше и опытнее, мне уже не нужно было говорить слова вслух. Достаточно было представить результат — и магия делала остальное. Для меня ведьмовство всегда было процентов на восемьдесят ментальным, на десять — повторением, и ещё на десять — чистым упрямством. Я знала, чего хочу от земли, — и она давала. Но когда нужно добавить немного драматического размаха, ничто не сравнится с тем, чтобы выкрикнуть слова.
— Crescere! Cresco! — Расти! Поднимайся!
Полоса зверобоя взорвалась из земли.
— Excresco! — Увеличься!
Он рос и рос. Отлично. Потому что мне понадобится всё это, чтобы разгрести тот пиздец, в который превращается моя жизнь.
Чёрт, я сейчас чувствую себя чертовски сильной.
Слишком давно я не давала магии течь так свободно, и я поймала себя на улыбке. Я не помнила, чтобы колдовство когда-либо приносило такое удовольствие, и меня захлестнул внезапный голод — желание впустить в себя ещё больше силы.
Это охуенно.
Ещё. Мне нужно ещё.
— Crescere, adulesco! — Расти, больше!
Корень валерианы. Ага.
Он мне потом пригодится, чтобы успокоить мой стрессованный зад.
Сосредоточившись на больных клумбах, я вытянула обе руки, готовясь вылечить этих бедных малышей ко всем чертям. Я вздрогнула, почувствовав руку на плече — магический транс оборвался. Я тяжело дышала. Моя сила всё ещё работает. Слава богам. Если дело не во мне, тогда в чём?
— Отпусти, Цветочная Эльза. Ты сейчас весь участок засыплешь всякой случайной хренью, которая нам не нужна. Я не хочу, чтобы ты пока лечила больные растения. Мне нужно самой их проанализировать, — сказала Ба деловито.
— Когда, блять, ты успела посмотреть «Холодное сердце»? — спросила я.
— Оно вышло в 2016-м, Сэйдж. Я смотрела его в кино, а потом сходила и на «Холодное сердце 2», когда оно вышло пару месяцев назад. И теперь я ещё больше уверена, что Свен — на самом деле оборотень, и что он с Кристоффом...
Я тут же это пресекла.
— Ладно! Ба. Сосредоточься. У нас серьёзная, мать её, проблема.
— Тогда хватит ныть — и начинай ведьмовать, — фыркнула она так, будто это я тянула время.
Развернувшись, она направилась к больным клумбам, её яркое цветочное мууму развевалось за ней.
Я оставила Ба по локоть в грязи и магическом пиздеце. Она вспотела, но заверила меня, что справится, и велела мне идти работать. Собраться было недолго, но я всё же подправила макияж — раньше я бы этим не заморачивалась. Сейчас? Сейчас я без конца переписывалась с сексуальным оборотнем и имела свидание завтра вечером с не менее сексуальным, тёмным и загадочным мастером разума.
Мммм. С днём рождения меня! Ну, почти. Мой двадцать восьмой — в следующем месяце. Может, в этом году я даже устрою небольшую тусовку? Надеюсь, парни захотят прийти. Если они всё ещё будут в городе…
Когда я ехала в город, Мэйвен выглядел величественно, как король — лапы на краю корзины, ветер трепал его густую белую шерсть. Иногда даже этот ворчливый засранец умел наслаждаться мелочами.
То, как Фишер спас меня от Брайса, крутилось в моей голове по кругу с самого вчерашнего дня. Как бы приятно это ни было вспоминать, меня тревожила возможная ответка. Брайс был водным магом с характером ебаного психа. Он умел изображать хорошего парня, но за закрытыми дверями был абьюзером. Психологически, физически, иногда даже сексуально. Он был говном со всех сторон.
Меня бесило, что он решил, будто может вот так вломиться в магазин и угрожать мне, думая, что никто не слышит. Сначала я была готова послать его к чёрту, но потом он меня триггернул, и, блять… я почти сдалась. Воспоминания о том, что он со мной делал, заставили меня хотеть подчиниться — просто чтобы его успокоить. Где-то внутри всё ещё жила мысль, что если я смогу сделать его счастливым, он больше не причинит мне боли.
Но с абьюзерами так не работает. Они никогда не имеют в виду то, что говорят. Даже если ты слушаешься, всегда отвечаешь на звонки и трахаешься с ними каждый раз, когда они этого требуют, — этого никогда не будет достаточно. Мне понадобилось время, чтобы усвоить этот урок: ты не обязана подчиняться кому-либо, чтобы заслужить любовь или избежать его ярости.
Когда я увидела там Фишера, ставшего свидетелем всей сцены, мои щёки вспыхнули от стыда. Я не хотела, чтобы он видел во мне жертву или слабую. Я даже представить не могла, какие считывания он получал с меня в тот момент, а потом он… пригласил меня на свидание.
После того как Брайс, спотыкаясь, вылетел за дверь, Фишер повернулся ко мне. Его обычно светло-карие глаза были абсолютно чёрными. Он стоял спокойно — пугающе спокойно — и мы просто смотрели друг на друга, пока его глаза не посветлели на пару оттенков. Сделав глубокий вдох, он сказал:
— Я заеду за тобой в шесть в пятницу. Вот. — Он протянул мне руку. — Дай мне свой телефон.
Я вытащила его из заднего кармана и вложила в его большую ладонь. Его пальцы быстро пробежались по экрану, после чего он вернул телефон мне.
— Я добавил свои данные. Мне нужно бежать, но если тебе когда-нибудь понадобится что угодно — звони. И если этот мудак хоть раз снова приблизится к тебе, я хочу, чтобы ты позвонила мне немедленно.
В его тоне было требование — и мне совершенно не хотелось ему перечить. В отличие от приказов Брайса, в словах Фиша не было угрозы. Вместо этого я впервые за долгое время почувствовала себя в безопасности.
— Хорошо. Обещаю. Если честно… я жду ответку после этой сцены. Даже до того, как ты вмешался, последствия всё равно были бы, — прошептала я последние слова, снова чувствуя унижение.
— Эй. Посмотри на меня.
Я смотрела в пол, и в поле зрения появились его чёрные ботинки. Он мягко взял меня за подбородок, приподняв голову, чтобы я увидела его лицо. Жёсткость, которая была в нём секунды назад, исчезла, уступив место чему-то мягкому. Не жалости. Слава звёздам. Я ненавидела жалость. Я могла, чёрт возьми, позаботиться о себе сама.
— Ты заслуживаешь уважения от партнёра. Я знаю, мы только познакомились, но я уже вижу: ты упрямая до невозможности, сильная, и твоя уверенность — это красота. Ты красивая. Ты уже ушла от него — и это говорит о твоей силе. Ты дала ему отпор, когда думала, что осталась одна — и это говорит о твоей смелости. Если он решит отыграться, тебе не придётся встречать это в одиночку. В том, чтобы признать своё прошлое и подняться из него, нет стыда. И уж тем более нет стыда в том, чтобы попросить о помощи, когда она нужна. Люди, на которых можно опереться, делают нас грозными, а не слабыми.
Я могла только смотреть ему в глаза, заворожённая его словами. Он легко сжал моё плечо и развернулся, направляясь к двери.
Не оборачиваясь, он бросил:
— Я серьёзно. Позвони мне при малейшем намёке на проблемы.
Когда я подъехала к «Мистическому Поросёнку», Роберта Миллер и Матильда Грабер сидели на одной из скамеек перед зданием. Увидев меня, они тут же поднялись. Эти двое были максимально эксцентричны. Яркие цвета, длинные ожерелья из бус, кричащий макияж — они выглядели как ходячий стереотип гадалок. Впрочем, Дар у них действительно был, так что образ подходил идеально.
— Доброе утро, милая. Мы ждали тебя. Нам нужно поговорить, но лучше внутри. Наедине, — сказала Роберта, пока её напарница нетерпеливо подпрыгивала на носках.
