«Ну что, Владлен, вперёд, за грибочками. Только смотри, не бери тех, что с глазами», – подал я сам себе команду ободрения, которая не ободрила ни капли.

Сделал первый шаг. Хруст веток под ногами прозвучал как выстрел. Я замер, прислушиваясь. Ничего. Только ветер. Пошёл дальше, стараясь ступать как можно тише.

Где-то через полчаса блужданий по этому лесу я наткнулся на ручей. Вернее, на то, что когда-то было им. Сейчас по дну его проходила мутная жидкость, отливающая радужными разводами.

«Волшебный эль для отважных попаданцев. Вызывает незабываемые глюканы и стопроцентный способ опустошить кишечник», – констатировал я и пошёл вдоль него, надеясь, что вода, даже такая, всё равно приведёт к чему-то интересному. И тут я снова восхитился своей гениальности, ибо хорошо, что я взял воды с собой!

И привела! Спустя минут десять я увидел домик. Ну, как домик — небольшая бревенчатая избушка, скорее всего, какая-то охотничья. Крыша местами провалилась, одно окно было заколочено досками, но выглядела она куда уютнее, чем всё, что я видел за этот долгий день.

Осторожность — мое второе имя. Первое — паника. Я присел за огромным, наполовину сгнившим пнём и стал наблюдать. Минут пятнадцать. Ничего не двигалось, не шевелилось. Только занавеска в разбитом окне трепетала на ветру.

«Либо тут никого нет, либо кто-то придёт! – подумал я. – Только надеюсь, что не три монстра!»

Решив, что терять мне уже нечего, кроме своего бесценного рюкзака, я выбрался из-за укрытия и медленно, готовый в любой момент рвануть назад, подошёл к двери. Она была приоткрыта. Я… постучал в неё и что было сил убежал обратно! Прямо как в детстве! Вроде ничего не произошло!

Я подошёл обратно и толкнул дверь плечом, и та со скрипом подалась, упираясь во что-то изнутри.

Просунув голову в щель, я увидел, что дверь загорожена упавшим шкафом. Интерьер был разгромлен, но не так тотально, как на базе. Просто будто кто-то побывал тут давно и в спешке всё обыскал. Пыли много. Не просто много, а даже у меня, холостяка, такого срача дома нет!

Я протиснулся внутрь. Воздух стоял спёртый, к счастью или нет, но пахло мышами. Но не трупами! Уже хорошо. В углу стояла разваленная кровать, стол с опрокинутым стулом, разбитая керосиновая лампа… И — о счастье! — камин. Настоящий, каменный.

– Ну что, домовой, я тебя не трогаю, и ты меня не трогай. Я просто погреюсь и двину дальше, – объявил я пустоте, скидывая рюкзак. – А может быть, и нет!

Дрова рядом не валялись, но вокруг избушки было полно сухих, мёртвых веток. Через полчаса я уже растоплял собранный хворост с помощью своей драгоценной зажигалки. Огонь в камине потихоньку разгорался, а я достал одну консерву и поставил её на огонь. Я хоть на базе и перекусил, но это было уже так давно!

И знаете? Первый раз за этот бесконечный день я почувствовал что-то отдаленно похожее на уют. Пристроив свой «плед» поближе к огню, я вскрыл один из питательных батончиков и принялся жевать, глядя на пламя.

И вот тут, в тишине, нарушаемой только треском огня, я почувствовал «это». Сначала просто лёгкое головокружение. Подумал — устал. Потом в висках застучало. А потом… потом в самой глубине сознания, будто на самой дальней частоте, я услышал… не звук. Шёпот. Нет, даже не шёпот. Шорох мыслей. Холодный, чужой, безэмоциональный поток. И я ничего не мог понять. Ни слова.

Я вскочил, чуть не опрокинувшись в камин. Шорох в голове тут же исчез. Сердце колотилось, как сумасшедшее.

«Что это было? – в панике подумал я. – От голода? От усталости? Или…»

Я медленно повернулся и посмотрел в разбитое окно, в черноту мёртвого леса. Там было тихо. Слишком тихо.

Глава 3. Кто этот тип?

Да! Вот это я испугался, конечно! Сердце аж в пятки ушло, потом поднялось в горло и сейчас обратно в грудь встало, снова колотится, как сумасшедшее. Стою посреди избушки, уставившись в окно, и жду. Чего? Сам не знаю. Наверное, решил ощутить себя хорошей мишенью! Не. Красивой мишенью! Я же прекрасен!

Но тишина. Только ветер завывает и огонь в камине потрескивает. Консерва на углях уже вовсю булькает, запах вроде бы нормальный, не отравленный. Значит, надо успокаиваться. Я же цивилизованный человек, а не какой-то паникующий монстр.

«Так, Владлен, берем себя в руки, – провел я с собой воспитательную беседу. – Шёпот в голове — это, скорее всего, глюки от переутомления. Я же целый день по руинам бегал, по стенам лазил, от монстров убегал. Мозгу положено сходить с ума. Сейчас поем горяченького, и всё как рукой снимет. Да и к тому же я не знаю, какие у них тут правила в их версии вселенной. Быть может, когда болит голова — люди просто глюки слышат, а когда глаз чешется — то и видеть начинают».

Я аккуратно, трясущимися руками, снял консерву с огня, обжёгся, естественно, послал всех на свете и, подув на пальцы, принялся за ужин. Горячая пища — это действительно лекарство. Через пару минут я уже чувствовал себя почти человеком. Почти.

Решил, что ночевать тут всё-таки буду! Рискованно, конечно, но идти ночью в этот мёртвый лес — самоубийство. Я передвинул шкаф так, чтобы он хоть как-то держал дверь. Получилось криво, но хоть какое-то ощущение баррикады.

Затем я стал закрывать огонь в камине всяким барахлом, стульями, столом и прочим хламом. Ведь свет мог привлечь кого ни попадя, но тушить тоже такое себе, ведь можно замёрзнуть, а я не хочу!

Я пристроился в самом тёмном углу, на своём «пледе», спиной к стене, чтобы видеть и дверь, и окно. Сквозь разбитое стекло пробивался лишь тусклый лунный свет.

Сидеть, прислушиваться к каждому шороху и изо всех сил стараться не уснуть — дело сложное. Я аж армию вспомнил и вздрогнул.

И, конечно же, я уснул. Мозг просто отключился от перегрузки.

Проснулся я от кошмара. Мне снилось, что я вместо кассира стою на кассе в своём магазине, а ко мне в очередь выстраиваются эти серые мутанты, и каждый тычет в меня картой вместо наличных денег, а я не могу пробить их покупки, и они начинают рычать… Дурацкий сон.

Я тут же сообразил, где я. Сны всё-таки тут такие же. Даже скучно как-то. В избушке было холодно. И слишком тихо. Даже ветер стих. Та самая звенящая, мёртвая тишина, как пишут в книгах. Тогда, дабы скрасить времяпровождение, я начал тихо битбоксировать.

И тут я это снова почувствовал. Тот самый шёпот. Только теперь он был чётче. Ближе. Не просто фоновый шум, а отдельные… слова.

…тепло… след…

Я замер, не дыша, вжимаясь в стену.

…не наш… чужой…

Это были не слова в привычном понимании. А как будто это были сгустки смысла, вкладываемые прямо в мозг. Холодные, безжалостные.

И вдруг где-то совсем рядом, снаружи, хрустнула ветка. Не ветром — ногой.

Моё сердце опять поскакало. Адреналин ударил в голову, прогоняя все остатки сна. Они здесь. Что бы это ни было! И они вышли на мой след.

Я, медленнее улитки, потянулся к своему рюкзаку и принялся тихонько убирать пледик. Хоть какая-то психологическая опора.

За дверью послышался скрежет — будто что-то металлическое провели по брёвнам. Потом тихий, шипящий звук, словно кто-то пытается говорить на вдохе.

Они обнюхивают моё укрытие.

«Домовой, – лихорадочно подумал я. – Ну я же просил! Я ведь тебя не трогаю!»

Шкаф у двери вдруг дрогнул. Стук. Они что, смеются? Вы серьёзно постучались в дверь? Затем кто-то или что-то сильное толкнуло дверь. Так, а вот это уже не смех!

Сидеть в ловушке — гарантированная смерть.

Я отчаянно огляделся в полумраке и увидел в противоположной стене ещё одну дверь, до этого мной не замеченную — вероятно, в чулан или заднюю комнату. Решение пришло мгновенно.

Я надел рюкзак, взял в руки свою железяку и рванул с места. Главное сейчас — не стать консервой самому.

Дверь с грохотом отлетела, и в проёме, заливаясь тусклым светом с неба, возникла высокая, костлявая фигура. Но я уже нырял в темноту чулана, захлопывая за собой дверцу и нащупывая щеколду.