— Да что там следить, — фыркает двоюродная сестра. — Нинка сама свою жизнь напоказ выставляет. Парижы - не Парижы, Берлины - не Берлины.

— А ты совсем никаких фотографий не выставляешь, Ань. Как будто в твоей жизни ничего не происходит.

Я начинаю медленно закипать. И не понимаю смысла нашего визита к тете Любе. Обмениваться колкостями? Соревноваться, кто кого? Почему мы вообще соревнуемся?

— Счастье любит тишину, — произносит с гордостью и отправляет в рот вилку с куском торта.

Я делаю небольшой глоток горячего чая из кружки. В воздухе сквозит напряжение. Тишина прерывается только позвякиванием приборов о тарелки.

— Ниночка, расскажи, чем ты сейчас занимаешься, кем работаешь? — тетя Люба задает свой вопрос настолько задорно, что складывается ощущение: она хочет разрядить обстановку.

— Тем же самым. Я работаю аудитором. Сейчас у меня отпуск.

— Мы так рады, что ты решила приехать в Николаевку. Так давно тебя не видели!

Скромно улыбаюсь.

— Это вам спасибо за приглашение на свадьбу.

— А иначе бы не приехала? — вставляет вопрос Федя.

— Если честно, нет. В последние годы мне больше нравится путешествовать за границу.

— Очень приятно, что ради нас ты решила сделать исключение, — скалится Аня.

— Да это вам спасибо, что пригласили меня.

Мы снова погружаемся в тишину. Мне кусок в горло не лезет, но я усердно жую торт. Федя попеременно рассматривает то меня, то Антона. От его взгляда неприятно саднит в груди и хочется спрятаться под стол. Я ощущаю себя, словно товар на рынке, которого придирчиво оценивают. Стоит ли он своей цены? Признаться честно, мне тоже хочется нормально рассмотреть Федора. Все-таки, как никак, он был моей первой любовью. И моим первым мужчиной. Мы занялись сексом за день до моего отъезда на учебу в Москву. Я тогда наивно полагала, что на расстоянии наши отношения станут только крепче, и однажды мы поженимся. А сейчас украдкой бросаю на Федю взгляды и понимаю: более разных людей, чем я и он, сложно найти. А с Аней они, кстати, похожи. И как это ни смешно, очень гармонично смотрятся вместе.

— А ты, Антон, откуда родом будешь? — обращается к нему Федя.

— Из Москвы.

Если сейчас последует шутка про москвича, я, не стесняясь, закачу глаза.

— Коренной москвич или понаехавший, как Нина? — уточняет Аня.

— Я родился в Москве, мои родители тоже, а вот бабушки и дедушки в столицу понаехали из разных областей.

— Ну это считай коренной москвич, — Аня переводит взгляд на меня. — Поздравляю, Нина, с осуществлением мечты.

— Какой?

— Ты же всегда мечтала выйти замуж за богатого москвича.

Вот это уже наглая ложь и провокация. У меня никогда не было такой мечты. После школы я поехала учиться в Москву, потому что влюбилась в этот город, когда в десятом классе на каникулах учителя повезли нас в столицу. У меня не было корыстного умысла. Я любила Федю и вообще не думала ни о каком богатом москвиче.

— Не знаю, как Нинина мечта, а моя точно осуществилась, — Антон обнимает меня за плечи и притягивает к себе в объятия.

— Ты мечтал жениться на деревенщине? — Аня выгибает бровь.

— Я мечтал жениться на самой красивой девушке нашего потока — на Нине. Кстати, богатым я стал благодаря ей. Именно Нина на третьем курсе вдохновила меня создать мобильное приложение для знакомств. Так что всем своим успехом я обязан именно ей.

Антон поднимает на себя мое лицо и чмокает меня в губы. Задерживается на них на секунду дольше положенного. У меня выбивает воздух из легких. По телу прокатывается волна дрожи. Но в то же время в горле стоит ком от обидных подколов родственников. Глаза то и дело жжет от напрашивающихся слез. Мне резко становится душно, голова слегка кружится.

— Что-то мне не очень хорошо, я выйду во двор. Скоро вернусь.

Не дожидаясь, когда меня остановят вопросами, встаю из-за стола и выскальзываю из кухни. Выхожу во двор, и на меня сразу обрушивается разъяренный лай злой Жучки. Сейчас понимаю: Аня очень на нее похожа. Собака от хозяина недалеко ушла. Обхожу дом, чтобы не провоцировать Жучку, и останавливаюсь возле сарая. Здесь стоит небольшая скамейка, я присаживаюсь на нее и вдыхаю полной грудью вечерний июньский воздух. Он пахнет черноземом, свежескошенной травой и навозом. Где-то вдали слышится мычание коровы.

Я сглатываю колючий ком в горле и вытираю тыльной стороной ладони слегка влажный нос. Меня не покидает желание купить билет на ближайший рейс в Москву и уехать. Но жалко родителей. Они так обрадовались моему приезду. И моему мужу. Даже папа, хоть упорно и скрывал это.

— Сколько лет, Нина... — Я вздрагиваю от неожиданности. Ко мне медленно приближается Федя, вставляя в зубы сигарету. — Знаешь, а я часто вспоминал тебя.

Он специально за мной вышел, догадываюсь. Хочет поговорить.

Глава 23. Два фронта

Я съеживаюсь и инстинктивно сдвигаюсь в бок по лавочке, пока она не заканчивается. Федя, к счастью, не садится рядом, а остается стоять в паре метров от меня. Мой нос улавливает удушающий запах его дешевых сигарет, и я сглатываю тошноту.

— Зачем ты меня вспоминал?

Обхватываю себя за плечи. Мне хочется всячески закрыться от Феди, как будто он может нанести мне вред. Это абсолютно чужой и незнакомый мне человек. Не тот, в которого я была влюблена в юности.

— Как это зачем? Ты была важным человеком в моей жизни. Даже больше: я любил тебя. Ну ты и так это знаешь.

Боже, что? Для чего он начал это говорить? Что он хочет от меня сейчас?

— Я тебя вспоминал, — продолжает, выпуская колечки дыма, — и думал, а как бы оно могло сейчас быть, если бы ты не уехала от меня в Москву?

— Я уезжала в Москву не от тебя, — протестую. — Я просто поехала учиться. Учиться, Федь. Я не бросала тебя и не предавала, я не спала ни с кем у тебя за спиной. В отличие от тебя.

Последнюю фразу не следовало говорить, но она вылетела быстрее, чем я успела ее осознать. Теперь наш разговор выглядит, как запоздалое выяснение отношений. А отношения выясняют только тогда, когда люди еще небезразличны друг другу. Я же к Федору абсолютно безразлична.

— Нам с тобой следовало тогда нормально поговорить. Но я тоже вспылил, обиделся. Конечно, потом я жалел об этом.

— Ты о чем?

Федя глубоко затягивается сигаретой и медленно выдыхает дым.

— О том дне, когда ты застукала меня с Аней. Жалею, что мы после этого нормально не поговорили.

У меня аж челюсть отвисает.

— А о чем нам было говорить?

— Я бы объяснил тебе, что это ничего не значило. Тебе же известно, что мужчины иначе устроены, чем женщины. Мы от природы полигамны. Если мужчина изменяет, это не значит, что он разлюбил женщину. С этим ничего не поделаешь, такова мужская природа. Думаешь, твой москвич тебе не изменяет? Да сто процентов изменяет, просто ты его не ловила, как меня.

Меня распирает возмущение, но я не нахожу слов. Тем временем Федя невозмутимо докуривает сигарету и бросает окурок на землю. Втаптывает его носком резинового тапка.

— Такими нас сам Господь Бог создал, Нин. Мужчина по природе — осеменитель. А женщина по природе — хранительница очага. И она должна быть мудрее.

Федя зарядил эту телегу на серьезных щах. То есть, он искренне верит в то, что говорит? Я так и не успеваю подать голос и как-то возразить бывшему возлюбленному, потому что у него за спиной появляется Антон.

— Какая у тебя удобная логика, Федя, — мой фиктивный муж, посмеиваясь, направляется ко мне. — Главное — заставить всех своих женщин в нее поверить. Жена думает, что ты любишь ее, а любовница ничего для тебя не значит. Любовница в свою очередь думает, что ты любишь ее, а с женой живешь из-за удобства и обязательств. А на самом деле ты любишь только себя и удобно пристроился на два фронта. Мои тебе аплодисменты, — Антон громко хлопает в ладоши. — Пойдем, Нин? Поздно уже.