Враг тоже не дремлет, прекрасно понимая, что выход русской эскадры в Средиземное море – это фактор непредсказуемости. И они правы. Вернее, гипотетический контроль за проливами, несёт Европе много нехорошего. Ведь мы теперь спокойно можем снабжать Венецию с Генуей лесом, оружием и любыми необходимыми продуктами. А они воевать на море умеют.

К тому же не надо сбрасывать со счетов наш флот. Мы растём. Да, пока повержен только не самый сильный противник. Но нельзя забывать о превосходстве русской артиллерии. Качество кораблей у нас тоже на уровне. Ведь их строили голландские мастера, многие из которых вполне успешно продолжают работать на русских верфях. В этой реальности я не собираюсь делать ошибки русских царей и рассредоточивать силы. Балтийского флота, кроме сторожевых кораблей, не будет. На севере примерно похожая ситуация. Всё равно плавать дальше Гамбурга нам не дают. А с местными пиратами можно договориться. Ещё есть ГИК и шведы. Но даже будь у нас мощная Балтийская эскадра, то голландцы или англичане вынесли бы её в одну калитку.

Однако пусть попробуют сделать это в Эгейском море без нормальных баз снабжения. Гибралтар, Мальту и Крит им не видать. Ну, и опять-таки уже сложившийся альянс из Венеции, Генуи и Тосканы, почувствовавший вкус большой политики. Почему-то многие позабыли, что обе республики немало покуражились в своё время. А венецианцы продолжали строить вполне приличные и конкурентоспособные корабли вплоть до XVIII века, когда их подкосила бесконечная война с османами. Не надо сравнивать эту воинственную нацию с остальными итальянцами. Шутка «Один итальянец – тенор. Два итальянца – отступление. Три итальянца – безоговорочная капитуляция», не имеет никакого отношения к сынам святого Марка. В качестве доказательств надо просто почитать историю обороны Крита. Железные люди! Плюс, в битве при Лепанто[4] победила вене эскадра Священной лиги. И основной взнос в общую победу сделали именно венецианцы.

Хорошо рассуждать о внешней и внутренней политике, строить планы. Ещё приятнее наблюдать, как они воплощаются в жизнь. А потом судьба снова бьёт тебя наотмашь, спуская с небес на землю.

– Государь, я понимаю, что оправдания сейчас бессмысленны. Но прошу меня выслушать.

Перестав разглядывать свой любимый глобус, перевожу взгляд на врача. Вернее, главу родильного отделения при Первой больнице, профессора и лучшего акушера страны Христиана Лаврентьевича Блюментроста. Невысокий пятидесятилетний немец, ныне изрядно бледный, действительно научное светило. Он принимал роды почти всех моих племянников и двух младших дочерей. Пусть не всегда сам, но процесс происходил в упомянутом отделении.

Надо заметить, что уровень детской смертности в нынешней России самый низкий в мире, и скорее близок к параметрам первой половины XX века. Для аристократии и богатой части купечества, конечно. Но народ попроще также может пользоваться услугами пяти роддомов, открытых в разных городах страны. Это не считая десятков специалистов, работающих при больницах.

Нам есть чем гордиться. Особенно стоящему передо мной человеку, чьими стараниями создавалась система здравоохранения. Проблема в том, что вчера умер мой новорождённый внук. Невестка пока жива, но находится в тяжёлом состоянии.

Новый год я обычно провожу в Воронеже с Агафьей, а на Рождество приезжаю в Москву. Дорога между этими городами одна из лучших в стране. При сильном напряжении всех государственных служб и почти круглосуточном движении, как раз успеваю добраться за шесть дней. Более я не позволяю себе подобных чудачеств. Но в этом случае ситуация оправдана. Надо показать себя народу, отстоять службу и пообщаться с многочисленной роднёй. И вот на подъезде к столице меня настигает столь жестокое известие.

Однако пришлось собрать волю в кулак и провести все положенные церемонии. Я даже приказал максимально скрыть информацию, запретил траур и, как обычно, дал старт народным гуляньям на Болотной площади. Люди должны радоваться, а не грустить об умершем новорождённом даже царского рода. Случай обычный, коих тысячи, как бы страшно это ни звучало.

Но после официальной части я пригласил на доклад Блюментроста. Естественно, царская семья привычного пира не устраивала, но утренник для детей мы провели. А затем народ уже разбился на привычные группировки и отметил, но без лишней помпы.

Касательно ситуации, то после прошлого Рождества была сыграна пышная свадьба Саши и княжны Елены Ухтомской. Сын выполнил единственное моё условие – его избранница должна быть из Рюриковичей. А далее он сам. Прошёл смотр, на которых съехалось три десятка претенденток. Дражайшая супруга изошла на каку, пытаясь протолкнуть свои креатуры. Я вообще отстранился от процесса, разве что приказал безопасникам изучить биографии претенденток.

И вот такой выбор. Елена оказалась милой девицей, невысокого роста, без особых внешних достоинств. Её можно назвать невзрачной, если бы не огромные голубые глаза и добрая улыбка. Образование у невестки было домашнее, но неплохое. Семейство Ухтомских достаточно большое и дружное, но особого влияния не имеющее. Вроде идеальная жена. Совет да любовь. Со вздохом подписав расходы на свадьбу и, отгуляв положенные мероприятия, царь-батюшка ускакал по своим делам. Впрочем, как всегда.

Новость о беременности невестки я встретил в Крыму, откуда сразу послал письмо с поздравлением сыну. Заодно приказал охране и Тайной канцелярии удвоить бдительность. Всякое может быть. И на Рождество я спешил, в том числе, ожидая радостных известий.

– У меня есть своё мнение по поводу трагедии. Елена, несмотря на кажущуюся субтильность, отличалась хорошим здоровьем. Она любила гулять и много времени проводила на природе, что весьма полезно для роженицы. К тому же царевна выполняла все положенные предписания лечащего врача, – начал отчитываться эскулап, – Я прикрепил к ней двух лучших учеников. У неё почти не было тошноты и рвоты, как часто во время определённых периодов. Ей вдруг стало плохо, и сразу начались схватки, продлившиеся гораздо больше положенного времени. Мальчик родился живым, но умер через десять часов.

Христиан сделал паузу, наблюдая, осознал ли я сказанное.

– Отравление? – от моего взгляда Блюментрост чуть не упал в обморок.

– Исключено, государь. Царевна в последнее время жила в Измайлово под очень строгим надзором. И у неё не было никаких признаков отравления. Когда начались роды, Елена чувствовала себя вполне хорошо, – доктор нашёл силы для ответа, хотя его голос дрожал.

– Твоё мнение?

– Несовместимость крови. Ты знаешь, о чём я, государь, – тихо произнёс врач, и после моего кивка продолжил, – Более пятнадцати лет мы с учениками ведём записи, случаев неожиданных смертей рожениц. Ведь после этого многие мужчины женятся заново и получают здоровое потомство. Могу показать список подобных случаев.

Зачем мне такие подробности? О несовместимости крови я и рассказал Христиану, изрядного тогда его поразив. Глупо не верить профессионалу. Главное, не отравление. Хотя спецслужбы уже копают в разных направлениях. А смерть царского внука всегда вызывает массу подозрений.

– Оставь отчёт и ступай, – машу рукой доктору, – Никто тебя не винит.

Поклонившийся Блюментрост ещё не ушёл, а я уже повернулся к окну. Там светило солнце, радуя взгляд. Только мне не до красот природы. Есть ещё одно дело. Очень тяжёлое.

Ненавижу больницы. Всегда терпеть не мог въевшегося в стены запаха лекарств, хлорки и человеческой боли. Сейчас все лечебные заведения дезинфицируют другими средствами, но мне сложно перебить ощущения прошлого.

Охрана предварительно очистила коридор от персонала и лишних людей. Поэтому я в сопровождении двух телохранителей спокойно дошёл до палаты, где расположился Саша.

Да, сын решил не покидать, находящуюся при смерти жену, и уже четыре дня жил в больнице. Понятно, что для наследника престола сразу создали необходимый уровень комфорта. Но роскошный стол и позолоченные лампы не могли скрыть состояния горя, поселившегося в помещении.