— Постойте… — запинаясь, произнес Конес.

Но Эрт был неумолим.

— Мне сегодня рассказали, что в тот миг, когда доктор Мендел повернул рычаг оконного поляризатора, вы вскрикнули при виде солнечного света. Что вас побудило к этому — страх перед меркурианским Солнцем или вы вдруг поняли, как солнечный свет нарушит ваши планы? Вы бросились к окну. Почему? Чтобы вернуть рычаг в исходное положение или чтобы взглянуть на испорченную пленку?

Конес упал на колени.

— Я не хотел этого. Я собирался только поговорить с ним, только поговорить! Но он закричал и потерял сознание. Мне показалось, что он умер. Записи были под подушкой, и все остальное произошло само собой. Одно потянуло за собой другое, и прежде, чем я понял, что делаю, было уже поздно. Клянусь, я не хотел этого.

Они окружили его, а Уэндел Эрт устремил на рыдающего Конеса взгляд, полный глубокой жалости.

После того как уехала карета "скорой помощи", Тальяферро заставил себя заговорить с Менделом.

— Надеюсь, сэр, то, что было здесь сказано, не посеет между нами вражды, — натянуто произнес он.

— Я думаю, всем нам следует забыть о событиях последних суток, — столь же натянуто ответил Мендел. Когда они, собираясь уходить, уже стояли в дверях,

Уэндел Эрт, склонив голову набок, с улыбкой произнес:

— Мы еще не уточнили вопрос о моем гонораре.

От удивления Мендел лишился дара речи.

— Я не имею в виду деньги, — поспешно сказал Эрт. — Я только хочу, чтобы в будущем, когда сконструируют первый рассчитанный на человека аппарат для телепортации, мне позволили совершить путешествие.

— Но до мгновенного перенесения массы в космос пока очень далеко, — еще окончательно не придя в себя, возразил Мендел.

Эрт отрицательно покачал головой.

— Нет-нет, я не имею в виду космическое путешествие. Мне хотелось бы побывать в Лоуерфоллз, что в Нью-Гемпшире.

— По рукам, Эрт, будет сделано. Но почему вы хотите отправиться именно туда?

Эрт вскинул голову. К своему глубочайшему изумлению, Тальяферро увидел на лице специалиста по изучению внеземных форм жизни смущение.

— Когда-то… довольно давно… я ухаживал там за одной девушкой. С тех пор прошло много лет… Но иногда меня мучает вопрос…

[2]

Мы охраняем Великий Договор, но юное поколение, покоряющее далекие звезды, так часто этого не понимает.

Обычно они пользуются нашими услугами. (Где звездолет «Харпсонг», которого давно ждут в порту прибытия?.. Выдержит ли вновь созданное кибернетическое производство на планете Оазис конкуренцию с фирмами уже обжитых миров?.. Появились бандиты… Что делать со странными существами, на которых мы наткнулись?..) Но стоит нам заступить дорогу и сказать: "Нельзя!" — как в мгновение ока мы становимся корди, то есть врагами.

Типичный в этом смысле случай с мертвой планетой Добрая Удача. Теперь, по прошествии жизни целого поколения. Служба готова предать гласности правду, и я могу рассказать о Майке Тревельяне, Хуане Мердоке, Дымокуре, рыжеволосой Фаустине и всех остальных, а уж вы сами решите, кто прав, а кто — нет.

В те годы Тревельян всегда проводил отпуск на Земле. Ее патриархальность успокаивала натянутые как струны нервы, а приключений ему хватало на других мирах. Благодаря этому Тревельян, естественно, был своим человеком в мозговом центре Службы, если таковой мог быть у организации, действующей по всей Галактике. Вот почему он имел более широкое, чем его многие коллеги, представление о том, как обстоят дела с соблюдением Договора. Тревельяна посвящали в весьма важные секреты.

Подозреваю, что Тревельян старался использовать каждую возможность, чтобы припасть к истокам человечества, так как большую часть жизни ему приходилось проводить под светом чужих солнц. И желание быть верным блюстителем Договора крепло в нем с каждым годом.

Никто не мог назвать Тревельяна педантом. Широкоплечий и черноволосый, с орлиным носом и глазами цвета морской волны, всегда готовый улыбнуться, одетый по последней моде, он наслаждался всеми радостями жизни, от Баха до кружки пива.

Когда компьютер вызвал Тревельяна для ведения дела Доброй Удачи, тот жил в прекрасной зеленой долине Дордони. Каменный дом его подруги построили в эпоху Средневековья у подножия огромной скалы. Внутренние изменения не коснулись внешнего вида жилища, за долгие годы сросшегося с окружающим пейзажем. Вдоль фасада росли кусты, которые скрывали археологические раскопки охотничьего поселения тех времен, когда ледник покрывал север Европы. Но теперь над головами проносились не дротики, а ракетоплан, следующий из Алжира в Гренландию. А ночью, меж звезд, которых уже достигли люди, проплывали искорки звездолетов, выскальзывающих из тени Земли. На всей планете осталось немного мест, где так остро ощущалась неразрывность времени.

— Разве тебе уже пора? — В голосе Брейгайзы Дайен слышалась грусть: она любила Тревельяна, а расставаться им приходилось очень и очень часто.

— К сожалению, я должен идти, — ответил он. — Компьютер не стал бы беспокоить меня ради забавы. Всем известно, какая это здравомыслящая машина. — Увидев, что она не реагирует на его улыбку, Тревельян пояснил: — Компьютер пришел к выводу, что я — единственный свободный сотрудник Службы, имевший дело с неким индивидуумом. Это скользкий тип с острыми зубами, и мой опыт может сыграть решающую роль.

— Будем надеяться, — она подавила слезы и подставила губы для прощального поцелуя, — что ты сможешь добавить… остаток этого отпуска… к следующему и проведешь его со мной. Хорошо?

— С удовольствием, — Тревельян старался никогда не давать обещаний. Он поцеловал Брейганзу и, вдыхая аромат летнего сена, вместе с ней вернулся в дом.

После того как Тревельян попрощался по телефону с соседями, милыми, добродушными крестьянами, чьи предки жили в этих краях с незапамятных времен, Брейганза отвезла его в Бордо. Оттуда ракетоплан доставил Тревельяна в космопорт Невада. Благодаря точному расчету компьютера он мог сразу приступить к работе, а если повезет, даже встретиться в непринужденной обстановке с Хуаном Мердоком.

Так оно и вышло. Солнце катилось к горизонту, окрашивая в пурпур далекие горы. Но город властно отсек Тревельяна от красот природы. Гигантские кубики зданий громоздились над забитыми транспортом улицами. Сквозь гул двигателей прорывались пронзительные крики торговцев. В неистовом сверкании реклам исчезло звездное небо. Люди и инопланетяне толкались, бранились, мошенничали, дрались, воровали, проповедовали, богатели, разорялись, появлялись и исчезали; за этим шумным фасадом скрывалась бьющая через край энергия, которую торговые корабли доставляли с далеких звезд. Тревельян позволил себе лишь короткое «фу», когда его захлестнула лавина невероятных запахов.

Точно такие же города встречались ему на доброй сотне планет. Ему не составило труда навести справки у случайного соседа по стойке бара. В конце концов он нашел человека из команды Мердока и узнал, где проводит вечер сам босс. На этот раз Тревельян попал не в дешевый притон, где глаза слезились от дыма, а в тихий и роскошный Альтаир Хауз.

Старший официант, инопланетянин, не хотел пропускать Тревельяна. Капитан Мердок просил не беспокоить. У него важная встреча. Капитан Мердок имеет право… Тревельян предъявил удостоверение. Оно не давало ему никаких привилегий, но не так давно Служба предотвратила войну на родной планете старшего официанта.

Поднявшись наверх, Тревельян попросил провести его в апартаменты Мердока. Ему сказали, что гость капитана ушел в отличном расположении духа, а Мердок и его дама заказали шампанское.

— Входите, входите! — прогремел знакомый голос.

Дверь скользнула в стену, и Тревельян переступил порог.

— А я думал, это… Клянусь Солнцем! Опять ты! — Мердок поднялся. Постоял среди портьер и картин, сверкающей посуды, тихой музыки, благовоний. Затем кошачьей походкой обогнул стол и вплотную подошел к Тревельяну.