– Потому что у твоего Гриши ветер в башке. Он мой ровесник, а кроме гонок ни о чем не думает. А еще манипулирует тобой постоянно. Не веришь мне – почитай в интернете.

– Ну а мне двадцать лет, у меня тоже ветер в башке? – огрызаюсь.

– Он и в пятьдесят может быть. Я тебе говорю о том, что отношения с Никитиным ни к чему хорошему не приведут, пока он себя так ведет.

От словесного поединка с сестрой меня спасает звонок ее телефона. Она выходит из кухни, а я завариваю чай. Сажусь за круглый стол, делаю глоток и смотрю в окно. Капли дождя барабанят по стеклу. Город расплывается в серой дымке. Тоска давит на плечи и кажется, будто в душу проник холод.

– Лея, там хозяйка какое-то помещение нашла, я убежала, – кричит Лилька.

– Хорошо, удачи.

Вернувшись за смартфоном, включаю его и он несколько раз пищит от уведомлений. Один пропущенный от мамы.

Лея: «Устала после работы, перезвоню вечером».

Пишу ей и открываю сообщение от Гриши.

Гриша: «Я тебе хотел сделать подарок, но ты так со мной поступила, что отбила все желание».

Перечитываю его слова снова и снова, впервые в жизни чувствуя, что не хочу ничего отвечать. Я просто устала. Закрываю диалог и, кликнув на иконку браузера, набираю в поисковой строке запрос «как ведет себя манипулятор».

Леон

Вытаскиваю из машины несколько комплектов клюшек для следж-хоккея и коробку специальных шайб для незрячих. В отличие от Мишки я не так давно начал помогать благотворительному фонду адаптивного хоккея социальной реабилитации детей и молодежи с инвалидностью. После аварии я был вне себя от злости. Меня сжирала ненависть к той девушке, из-за которой я сломал ногу, получил сотрясение и не могу выйти на лед. Убивался так, будто жизнь для меня закончена. Отгородился от всего мира, огрызался и не хотел никого видеть, когда парни из команды хотели проведать меня. Да, я был не просто занозой, а целой арматурой в заднице. Но когда меня выписали из больницы через несколько дней, Биг босс привез меня на ледовую арену где-то в Подмосковье. Там я впервые вживую увидел, как ребята играют в хоккей на специальных санях.

– Твой перелом заживет, гипс снимут, и ты снова сможешь ступить на лед ногами, – произнес Миша, следя за игрой. – А они ограничены возможностями своего здоровья. Разница в том, что эти дети своим примером доказывают, что в мире нет ничего невозможного, а ты ведешь себя так, словно твоя жизнь закончена.

Его слова в тот момент подействовали, будто нашатырный спирт – резко и отрезвляюще. Такого жгучего стыда я не испытывал никогда. Конечно, после этого я два раза снимал стресс алкоголем в баре, потому что не привык так долго находиться вне игры. Но та ярость, что душила меня и отключала разум, исчезла.

Взбегаю по ступенькам в ледовый дворец и, пройдя несколько коридоров, оказываюсь перед хоккейной площадкой. У ребят уже началась тренировка. Оставив коробки на скамейке, складываю руки на груди и какое-то время наблюдаю.

– Ты к нам в гости? – подъехав к бортику, интересуется тренер по следж-хоккею и протягивает ладонь.

– Я с подарком заехал ненадолго, – поясняю, пожимая его руку.

Парни, заметив меня, начинают махать, а я, улыбаясь, приветствую их в ответ. В тот день, когда Мишка привез меня сюда первый раз, он познакомил меня с детьми после игры. Никогда не забуду их удивленные и радостные лица, когда они узнали, что я тоже хоккеист. Мы тогда пробыли вместе с ними не меньше двух часов. По дороге домой я раз за разом прокручивал в голове нашу встречу и понял, что адаптивный хоккей для детей – это больше, чем просто спорт. Он дает возможность для ребят с ограниченными возможностями жить полноценной, счастливой жизнью, где нет ограничений.

Побыв еще немного, незаметно покидаю ледовую арену. Сажусь в автомобиль и, выруливаю с парковки.

– Скоро сможешь выйти на лед, если будешь слушать меня и Валерия Борисовича, – вспоминаю вчерашние слова дока.

Барабаню пальцами по рулю и облизываю губы, улыбаясь как идиот. Я соскучился по свисту трибун, адреналину и льду. Останавливаюсь на красный сигнал светофора и меня пронзает образ, как Рипа сидит на трибуне и болеет за мою команду.

Мне нужен план по завоеванию сердца Рипы. Пытаюсь придумать хоть что-то, но в голове просто пустота. Может, сыграть грязно и узнать о ней у Юрки? Щипаю за переносицу и рыкаю от безысходности. Черт, сейчас мне точно не следует ехать, иначе снова выставлю себя придурком. Да я и не знаю, работает ли она сегодня. Взгляд падает на телефон. Хватаю его и печатаю сообщение.

Леон: «Юр, у меня к тебе важное дело. Напиши график Агриппины.»

Юра: «Какой, на хрен, Агриппины?»

Что значит «какой»? У него так много подчиненных с таким именем? Или… Блять, не причудилось же мне. Проблемы со зрением после сотрясения давно прошли. Вроде.

Леон: «Новая бартендер. С фиолетовыми волосами.»

Юра: «А ты точно в прошлый раз не пил?»

Да я что-то уже и сам начинаю сомневаться. Хотя, если утром со Светланой Михайловной не встретился, значит, был только сок.

Юра: «(фото с датами и временем работы) Если она из-за тебя уволится, сам встанешь за стойку.»

Леон: «Спасибо!»

Приблизив фото, смотрю на даты. У Рипы два выходных. За это время мне нужно подумать, как действовать дальше. Банальные подкаты здесь явно не помогут.

Доехав до дома, захожу в квартиру и скидываю обувь. Не успеваю раздеться, как телефон «оживает», а на экране появляется фотография младшего брата Кристофера. Засранцу что-то понадобилось? Он на четыре года младше меня и живет в Америке. У родителей международный бизнес, связанный с перевозками, поэтому они постоянно в разъездах. В детстве мы часто оставались с нянями или летали с папой и мамой, если у нас были каникулы. Но когда Крис закончил пятый класс, захотел переехать из России.

– Привет, уродец, – произносит брат и улыбается, как только его лицо появляется на экране.

Кристофер, как и я, обладатель карих глаз. Даже темно-русые волосы подстрижены одинаково – короткие на висках с затылком и более длинные на верхней части головы. У него тоже есть татуировки, но не так много, как у меня. Зато с пирсингом он опережает меня – прокол носа с двух сторон, двойной пирсинг мочек, индастриал на одном, и прокол хряща на другом ухе.

– Сам уродец, – огрызаюсь.

– Воу, воу. Что заползло тебе в зад?

– Твое веселое настроение. Ты просто так звонишь или тебе что-то нужно?

– Хотел узнать как нога.

– Нормально, – шумно выдыхаю и, сняв кепку, кидаю ее на кровать. – Надеюсь, что скоро вернусь на лед.

Прислоняю телефон к кружке на компьютерном столе, оставленной еще утром, и снимаю джемпер.

– Срань господня! Тебя словно в чернила окунули!

– А на тебя брызнули.

– Когда я тебя вживую видел полгода назад, татуировок было меньше.

– Вот и не проси у меня больше ничего тебе делать. У тебя, вон, за полгода дырок больше стало.

– Фу, это не дырки, а пирсинг, – кривится брат.

– И теперь ты похож на решето.

– Кажется, тебе не только что-то в зад заползло, но еще и сдохло там. Давай колись, что у тебя случилось.

Плюхаюсь в кресло, откидываю голову назад и утыкаюсь в потолок. Пока я ехал домой, мне так и не удалось придумать ни одной идеи, как завоевать Рипу. А в интернете есть способы? Да ну нет. Я же не настолько безнадежен.

– Девчонка одна понравилась, а у нее парень есть.

– Так найди другую, – фыркает Крис.

– Блять, ну ты и помог. Спасибо. Сам бы я не догадался, – вспыхиваю.

– Всегда пожалуйста. Обращайся, – смеется он. – Что, сильно зацепила?

Молча киваю, глядя на экран.

– Цветы ей подари.

– И она прям сразу бросит своего обмудка и прибежит ко мне.