Чёрт! Это просто нереально!

Я с детства ненавижу чувство беспомощности. То самое, когда от тебя, твоих действий и решений ничего не зависит. Когда ты либо смиришься с действительностью, либо…

Никакого либо у меня быть не может!

Скрипнув зубами, скосила глаза на профессоров. Оба разглядывали меня с живым интересом. Хорошо им! А я тут стою, ни жива ни мертва, потому что они своим решением развлечься со мной загнали меня в угол! Придётся переступать через принципы, чтобы не оказаться на обочине жизни. Но больше меня печалит не сам факт этого, а то… что мне, скорей всего, очень понравится сам процесс.

— О чём таком интересном размышляет наша студентка, что покраснела, как рак, м? Какие порочные мыслишки посетили твою милую головушку, Елена? — неожиданно раздавшийся голос декана отвлек меня от дальнейших размышлений о том, как я могу выбраться без серьёзных последствий из ловушки, в которую, сама того не желая, сегодня угодила.

Впрочем, разве кто-то когда-то сам желал попасть в ловушку?

— Да, поделись с нами, малышка. Мы с Яром с удовольствием тебя послушаем. А если нам зайдет, то мы не против будем эти фантазии воплотить в жизнь. Да, Яр? Мы же не откажем самой лучшей студентке первого курса в такой соблазнительной малости? — поддержал своего друга Геннадий Васильевич неожиданно игривым голосом.

Как хорошо, что они не знают, о чем я ранее думала, иначе они точно не были бы такими довольными. Стоп. А может мне, наоборот, стоит поделится с ними тем, что меня тревожит? Ведь мои профессора — умные мужчины. Они должны понять, что я не готова на близость с мужчинами, которые уже состоят в отношениях. Даже если мне очень нравятся оба мужчины. Моральные устои не позволяют мне брать на себя роль любовницы. А ещё я не хочу стать разлучницей!

— Мне нужно вам кое в чём признаться, — нерешительно начала говорить, а затем, сделав вдох-выдох, одним огромным потоком слов, пока не передумала, вывалила на них всё: — Я действительно не против секса втроём! Тем более, что вы мне оба нравитесь и сексуально очень привлекаете. Но, меня останавливает то, что у вас, господин ректор, есть невеста. А про вас, господин декан, я и того не знаю. Точнее, ничего. Есть ли у вас отношения с кем либо или нет? Женаты ли вы? Пожалуйста, постарайтесь меня понять, у меня есть принципы, и они не позволяют мне заняться сексом с мужчинами, которые состоят в отношениях с другими женщинами. Я не хочу стать любовницей и разлучницей! Я правда не хочу стать той, с кем вы будите изменять своим женщинам! Поэтому… — и я нырнула, как в омут с головой, — позвольте мне каким-нибудь другим способом отработать пятерку и зачёт! Пожалуйста! И умоляю вас не мстить мне за отказ… Мне и самой очень жаль, просто… Простите! Прошу вас!

У меня даже внезапно полились слёзы, в три ручья потекли по щекам, капая на ковёр.

От мыслей о том, как отреагируют мои профессоры, подкашиваются ноги. Страшно. И грустно из-за упущенной возможности. Вроде бы я уже уговорила себя поступиться принципами, а тут вдруг не смогла промолчать. Сглотнула и поняла: меня так пугает собственная смелость и её вероятные последствия, что я почти готова упасть на колени и умолять о снисхождении. Хотя всегда считала такое действие, когда видела подобное фильмах, настоящим унижением…

Наступила угнетающая тишина. Я боялась не только лицо поднять, но и вздохнуть, а больше никаких звуков слышно не было. Прошло, наверное, всего мгновение, но мне оно показалось вечностью. Ладно, нет, перебор, не вечностью — минутой, но это тоже очень много, когда ждёшь своей участи!

Не выдержав, я всхлипнула. В следующее мгновение за спиной раздался звук шагов, а затем меня развернули и уткнули в приятно пахнущий тёплым лесом пиджак. Я сразу интуитивно догадалась, что это декан, но истерике только и нужно было, что уверенно подставленное плечо. И плевать, чьё.

Так что я тут же я расплакалась, комкая дорогую ткань и размазывая по ней косметику. Сам виноват! Нечего было подходить!

— Леночка, всё хорошо, никто тебя не обидит, как бы дальше не сложилось. Тише-тише… — приговаривал декан, и его мягкий уверенный голос помог мне прийти в себя. Хотелось верить в то, что говорят таким голосом.

Я всхлипнула в последний раз и отстранилась. С ужасом заметила, какое противное пятно оставила после себя. Но Ярослав Николаевич даже не поморщился. Он просто взял и снял пиджак, тут же отбросив его куда-то в сторону. Затем наклонился, чтобы вытащить из салфетницы на столе ректора, что в этот момент был прямо за моей спиной, одну салфетку. Однако не протянул её мне, как я надеялась. Вместо этого двумя пальцами приподнял моё лицо за подбородок и сам вытер потёки туши.

Я боялась шелохнуться. И это не укрылось от внимания мужчины.

— Лена, мы не монстры, — мягко проговорил он. — Тебе совершенно не нужно бояться. Откажешься — просто отпустим тебя. Пересдашь в другой раз или ещё что сделаешь. Какая месть? За отказ?

— Ну, да… — пробубнила я, понимая, что декан ждёт мой ответ.

— Отказ — святое право женщины.

— Но вы же сказали, что у меня нет такого права… — пролепетала я, вконец растерявшись.

— Конечно же, есть! — Ярослав Николаевич закатил глаза. — Мы с Геной — не насильники. Нам не доставляет удовольствия подобное действие. Женщина должна сама хотеть секса с мужчиной.

— И мы с Яром думали, что ты тоже хочешь… — заговорил вдруг ректор. Я поспешила повернуться к нему и подтвердить:

— Я хочу!

— … поиграть в эту игру, — закончил он, игнорируя мой выпад.

— Игру? — нахмурилась я, позволяя декану вернуть моё лицо назад и закончить неловкую процедуру моего умывания. Неловкую, явно, только для меня. Ему же как будто даже понравилось.

— Конечно, — хмыкнул Геннадий Васильевич. — Мы изображали двух строгих профессоров, которые безапелляционно требуют секс за послабления в учёбе. Которые тебе, кстати говоря, считай, не нужны. Нам казалось, что ты хочешь кого-то из нас, а то и обоих, но сама себе запрещаешь какие-то решительные действия. Явных сигналов не подаёшь, но вот скрытые… Мы умеем замечать. Так что игра должна была помочь тебе перешагнуть искусственную грань. Когда нет пути назад — это сделать проще.

— Но мы думали, ты понимаешь, — продолжил декан, — что это игра. И тебе вроде бы даже понравилось, судя по реакции в самом начале.

Довольный проделанной работой, он отошёл и снова сел в своё кресло у двери.

— Понравилось, — подтвердила я, — но не игра. Я воспринимала всё реалистично…

— То есть, — кашлянул неуверенно ректор, — хочешь сказать, это так тебе понравилась идея тройничка?

— С вами… да… — тихо прошептала я, снова опуская глаза от смущения.

— Любопытно, — услышала я голос декана. — Леночка, если честно, мы не собирались… Одновременно. Планировали стандартно, по-очереди. Просто… назовём это — раззадоривали тебя.

— О, я понимаю, — неожиданно даже для самой себя, я улыбнулась, — хотели напугать чем-то более, якобы, неприемлемым, чтобы мне проще было принять то, что вы планировали на самом деле. Решили, что всё же двое мужчин — это слишком для меня?

— А это не так? — уточнил ректор.

— Не так. Я уже сказала, что хочу вас обоих, — заявила решительно и аж сама испугалась своей смелости. Вот так прямо всё вывалила… Ничего себе! — Если бы не…

— Моральные принципы! — воскликнул Ярослав Николаевич, хохотнув по-доброму. — Ох, уж эти принципы! Для тебя они действительно так важны?

— Прекрати, Яр. Сам же видел, на что девочка была готова пойти, лишь бы их не переступать, — вступился за меня ректор.

— В моём случае это было лишним. Я совершенно свободен, никаких связей и долгов не имею. Потому тебя, красавица, иметь могу без зазрения совести. И радует меня то, что во все дыры. Пока попку твою разработаем, думаю твой ротик не будет против познакомиться с моим членом?

Глупо моргая глазами, я молчала, лишь сглатывала слюну, которой набрался полный рот от столь грязно построенного вопроса. Стоило декану убедиться, что я в порядке и осознала своё реальное положение, а не то, которое себе напридумывала, как он снова перешёл в режим похабного соблазнителя. Или соблазнители не такие? Не говорят так прямолинейно?