Я же, окрыленная тем, что возможно сейчас мне помогут, а этих двоих в наручниках отвезут в полицию, стала стучать ладонями по стеклу.

Недолго…

Бармалей вышел на улицу и… Достал из кармана удостоверение сотрудника полиции! Показал ГАИшникам, что-то им сказал, выслушал ответ и кивнул в сторону машины.

Мент? Он? Нет, этого не может быть!

Или может?..

Получается, этим двоим закон вообще не писан, да? И я тут сотруднику законы на ходу выдумывала?

Представляю, как он мысленно ржал!

А Камал тем временем вернулся в машину, сел за руль и очень спокойно повернулся ко мне. Покачал головой, но воспитывать не стал. Просто завел мотор и поехал дальше, давая мне понять, что шутки кончились.

Началась настоящая война с превосходящими силами противника.

Посмотрим еще, кто кого! Сдаваться на милость нового жениха и двух неандертальцев я точно не планировала!

Казалось, мы ехали целую вечность.

От музыки у меня болела голова, а от молчаливой компании ныли все зубы. Зато неандертальцы несколько успокоились. Тот, что Камал, даже подпевал себе под нос.

У-у, морда!

Почему у подлецов всегда такие красивые и мужественные лица? Бармалея вообще можно было в музее выставлять как эталон мужской красоты. Я бы и выставила. Сначала забетонировала, правда, а потом выставила на всеобщее обозрение.

Я закинула ноги на сидение и прижала колени к груди. Тяжело вздохнула и приказала себе думать. Не о том, что ко мне приближался стокгольмский синдром настолько быстро, что Камал даже стал очень симпатичным, а о том, как мне не выйти замуж за Аслана.

Надо пытаться рассуждать логически. Меня обязательно будут искать! Сегодня же вечером, когда я не вернусь домой, папа поднимет всю свою охрану и бросится на мои поиски.

Значит, нужно оставить какой-то след, так? Свидетелей моего появления… О похищениях я смотрела только в кино и понятия не имела, что нужно делать.

Всю мою сознательную жизнь меня оберегали отец и братья, позволяя почти все, кроме тесного общения с противоположным полом. Да и парни, которые желали за мной приударить, быстро сдавались, лишь увидев одного из моих трех старших братьев.

Оптимизм исчезал со скоростью, равной скорости автомобиля, и чем дальше мы уезжали, тем страшнее мне становилось.

– Надо на заправку заехать, – нарушил молчание Бармалей.

Музыка стихла, а я выдохнула с облегчением, потому что сквозь басы мыслей своих почти не слышала.

– Через пятьсот метров будет, – согласился с ним Будулай.

И оба посмотрели на меня.

– Что? Надо так надо, заправляйтесь, я вас тут подожду, – буркнула я.

– С нами пойдешь. И без глупостей! – приказал мне Бармалей. – Будешь кричать – поедешь в багажнике. Связанная.

– И с кляпом, – с нескрываемой надеждой в голосе добавил Хасан.

– Кофе хоть купите. И бутерброд, – я скрестила руки на груди и переводила взгляд с одного на другого.

– Купим, – согласился Бармалей, – выберешь что хочешь.

«Яду бы», – подумала я, но вслух, конечно, ничего не сказала. Только покорно улыбнулась, сделав вид, что угроза произвела впечатление.

Мужчины напряглись, недоверчиво покосились на меня, но говорить ничего не стали. Они вообще были сторонниками аскетического молчания, насколько я успела заметить.

Наконец мы подъехали к заправке. Мужчины вышли из машины, Хасан открыл мою дверь, дождался, когда я выйду, и осторожно закрыл.

Великаны окружили меня с обеих сторон, так что со стороны могло показаться, что я звезда вселенского масштаба, а эти двое – мои суровые телохранители.

Мы пошли в минимаркет при заправке, Хасан придержал дверь, пропуская нас с Камалом вперед, и зашел последним.

– Знаете, что я сделаю, когда мы приедем? – уточнила я, проходя между полок. – Я на вас в полицию заявление напишу. Да-да, на вас, Бармалей. В ФСБ пойду. А потом в Интерпол. И в ГАИ! Везде напишу и пожалуюсь. Пусть вас посадят. Или оштрафуют. И накажут!

– Опять? – рявкнул Хасан. – Аллах, где у тебя кнопка «Выкл»?

– Не скажу, – отбрила я, осматриваясь по сторонам.

– Что писать будешь? – громыхнул Камал.

– А вы что, свое удостоверение на барана поменяли? Не знаете, какие законы нарушили? – захлопала я ресницами.

– На двух. Оптом на всю семью удостоверения брал, – сверкнул глазами Бармалей.

– И учились, видимо, в горно-юридическом, раз вас слову «цивилизация» и «светская страна» не научили, – важно согласилась я. – А с гор вы спустились только за мной, да?

– Да, – выдохнул он, отодвигая меня к кассе.

– Эй, я не все посмотрела. Подожди, сок хочу. Морковный.

Я встала у полки с соками и сделала вид, что увлеченно ищу. Я тянула время. Понимала, что это бесполезно, но пыталась хоть как-то замедлить путь к ненавистному Аслану.

– Яблочный тебе чем не угодил, женщина? – уточнил Хасан.

– Он невкусный. И сахара много. Я хочу морковный фреш. Со льдом.

Хасан закатил глаза, а Камал вздохнул и взял с полки томатный сок.

– Пойдем, принцесса, морковного фреша нет, я тебе помидоровый взял, – позвал меня Камал.

– Нет такого слова «помидоровый», есть слово «томатный», – сумничала я. – А лед? Забыл, да? И так мне окна не открываешь, я там сварюсь в вашей машине.

– Кондиционер работает.

– Он сушит кожу, вы же не хотите, чтобы я приехала к Аслану сморщенная, как запечённое яблоко?

На лицах моих похитителей появилась вся скорбь этого мира, а меня мягко, но очень настойчиво повели к кассе.

Перед нами в очереди было трое мужчин, на вид очень даже спортивные. Я смотрела в спину того, что стоял перед нами, и взгляд остановился на заднем кармане его джинсов, в котором лежало портмоне.

Недолго думая, я протянула руку, вытащила портмоне и быстро бросила в руки Хасана, а сама спряталась за спину Камала и стала ждать.

Лицо Хасана вытянулось, глаза удивленно округлились, а жертва моей мелкой пакости развернулась и с яростью уставилось на портмоне в руках Хасана.

Да, пожалуйста, затейте скандал, вызовите полицию, в конце концов!

Но мужчина посмотрел на Хасана, затем на Камала, вдохнул воздух и… выдохнул.

Трус!

– Простите моего брата, клептоман он, – встрял Камал.

Отобрал портмоне, вернул владельцу и со свистом выдохнул воздух через нос, косясь на меня. Я же сделала лицо «кирпичом» и захлопала ресницами.

А трус, стоящий перед нами, портмоне забрал, извинения принял и отвернулся, нервно поводя плечами.

В других обстоятельствах я бы с этими двумя тоже связываться побоялась, но на войне как на войне… Противника не выбирают!

Мужчина быстро расплатился и почти бегом вышел на улицу, а на кассе подошла наша очередь.

Камал положил на прилавок три бутерброда, сок, две бутылки минеральной воды и пакет с шоколадными конфетами.

– Дядя Камал, а можно мне тоже одну конфетку? Ну пожалуйста! – взмолилась я и пояснила для продавщицы: – Не кормят они меня.

Камал пошел пятнами, Хасан закашлялся, и оба, кажется, задымились.

– Вы что, бугаи, девчонку голодом морите? Сами жрете в три хари, а девчонка конфетку просит со слезами на глазах? – возмутилась продавец.

Я закивала и попыталась слезы на глазах изобразить, пока женщина бушевала за стойкой и собирала в пакет продукты.

– Совсем ошалели мужики, – свирепствовала она, – и так худая как спичка, ее ветром уносит, а эти… Морды бородатые!

«Бородатые морды», казалось, даже стали ниже ростом от такого качественного обслуживания. Два взгляда скрестились на мне, на корню обрубая мой план как-то намекнуть женщине вызвать полицию. Хасан, кажется, даже молитву изгнания шайтана читал, но не помогло.

А женщина бухнула на прилавок огромный пакет и рявкнула:

– Оплачивайте.

Камал без вопросов приложил карту к терминалу, Хасан взял пакет, оплатил полный бак бензина, и оба снова оттеснили меня к выходу. Мы вышли на улицу, а я решила, что лучшая защита – это нападение: