John Grisham

THE EXCHANGE

Перевод с английского В. Целовальниковой

Серийное оформление и дизайн обложки В. Воронина

Печатается с разрешения литературных агентств The Gernert Company и Andrew Nurnberg.

© Belfry Holdings, Inc., 2023

Школа перевода В. Баканова, 2025

© Издание на русском языке AST Publishers, 2025

Митч Макдир стоял в одиночестве у окна собственного кабинета на сорок восьмом этаже сверкающего небоскреба в южной оконечности Манхэттена, разглядывая Бэттери-парк и расстилающуюся за ним водную гладь. По заливу стремительно сновали суденышки всевозможных форм и размеров, едва ползли груженые контейнеровозы. Мимо острова Эллис медленно проплывал стейтен-айлендский паром. В открытое море направлялся набитый туристами круизный лайнер. К городу величественно приближалась яхта класса люкс. Какой-то отчаянный храбрец на пятнадцатифутовом катамаране носился зигзагами, уворачиваясь от всех и вся. В тысяче футов над водой рассерженными шершнями гудели по меньшей мере пять вертолетов. Вдалеке на висячем мосту Верразано неподвижно застыли грузовики, стоя бампер к бамперу. На все это взирала со своего грандиозного пьедестала Леди Свобода. Вид был потрясающий, и Митч старался наслаждаться им хотя бы раз в день, однако среди рабочей суеты свободная минутка выпадала редко. Система почасовой оплаты определяла его жизнь целиком и полностью, как и у сотен других юристов в этом здании. «Скалли энд Першинг» имела более двух тысяч филиалов по всему миру и тщеславно считала себя ведущей международной юридической фирмой на планете. Нью-йоркские партнеры, в числе которых был и Митч, удостаивались просторных кабинетов в самом сердце финансового района. Фирме было уже сто лет, и от нее веяло престижем, властью и деньгами.

Он посмотрел на часы и понял, что с осмотром достопримечательностей пора заканчивать. В дверь уже стучали – на очередную запланированную встречу пришли двое коллег. Они расселись за небольшим столиком, секретарша предложила кофе. Юристы отказались, и она ушла. Клиентом была финская судоходная компания, у которой возникли проблемы в Африке. Власти ЮАР наложили эмбарго на судно, груженное электроникой из Тайваня. Пустой корабль стоил около четырехсот миллионов, с грузом – вдвое больше; и южноафриканцев не устраивал размер таможенных пошлин. За год Митч слетал в Кейптаун дважды и вовсе не горел желанием туда возвращаться. Через полчаса он отпустил коллег, снабдив подробными инструкциями, и пригласил следующих.

Ровно в пять часов Митч созвонился со своей секретаршей, которая уже уходила, и прошел мимо лифтов к лестнице. Для коротких переходов вверх-вниз он избегал пользоваться лифтами, не желая слушать бестолковую болтовню знакомых и незнакомых юристов. В фирме у Митча было много друзей и совсем мало известных ему врагов, вдобавок периодически накатывала очередная волна новых коллег и младших партнеров, чьи лица и имена полагалось помнить. Часто это не удавалось, да и времени не хватало листать справочник фирмы и разучивать имена. К тому же многие увольнялись прежде, чем он успевал их запомнить.

Подъем по лестнице заставлял напрягать ноги и легкие, неизменно напоминая, что он уже давно не в колледже и не играет ни в футбольной, ни в баскетбольной команде. В сорок один год Митчу удавалось сохранять приличную форму, потому что он следил за питанием и минимум трижды в неделю пропускал обед ради тренировок в спортзале фирмы. Еще одна особая привилегия, только для партнеров.

На сорок втором этаже он сошел с лестницы и поспешил в кабинет Вилли Бэкстрома, тоже партнера, но вовсе не почасовика, как все прочие. Вилли занимал завидную должность, руководя программами по оказанию бесплатной юридической помощи. Хотя по количеству часов он шел наравне с другими партнерами, счетов он не высылал – их просто некому было бы оплачивать. Юристы в «Скалли» зарабатывали кучу денег, особенно партнеры, и фирма славилась своей приверженностью к работе на общественных началах. Она добровольно бралась за сложные случаи по всему миру. Каждый юрист был обязан жертвовать по меньшей мере десять процентов своего времени на самые разнообразные судебные процессы, одобренные Вилли.

К работе на общественных началах сотрудники фирмы относились по-разному. Половине адвокатов она нравилась, потому что давала возможность хотя бы ненадолго отдохнуть от напряженной рутины и позволяла представлять интересы не корпоративных клиентов, а живых людей или некоммерческих организаций и не беспокоиться об отправке счетов и оплате услуг. Другая половина адвокатов признавала благородную идею помощи ближнему лишь на словах, считая ее напрасной тратой времени. Гораздо лучше потратить эти двести пятьдесят часов в год на зарабатывание денег и упрочение своего положения в различных комитетах, которые определяли, кого повысить, кого сделать партнером, а кого вообще уволить.

Вилли Бэкстром поддерживал между ними мир, что было не так сложно, ведь даже самый амбициозный юрист не рискнул бы критиковать деятельную политику фирмы по оказанию бесплатной помощи. «Скалли» даже ввела ежегодные премии для юристов, которые выходили за рамки служебного долга, стремясь помочь малоимущим.

Митч тратил по четыре часа в неделю, помогая приюту для бездомных в Бронксе и представляя клиентов, которые боролись с выселением. Это была безопасная, чистая работа в офисе, как он и хотел. Семь месяцев назад в Алабаме ему пришлось наблюдать, как приговоренный к смертной казни клиент произносил свои последние слова. За шесть лет он провел восемьсот часов, пытаясь спасти беднягу от высшей меры, и у него сердце разрывалось смотреть, как тот умирает. Поистине сокрушительное поражение.

Митч не знал, чего хочет Вилли, но сам вызов к нему был дурным знаком.

Вилли единственный в «Скалли» носил длинные волосы, собирая их в хвост. Кстати, так себе хвост – седой, в тон бороде. Всего пару лет назад кто-нибудь из руководства велел бы ему немедленно побриться и сходить к парикмахеру. Однако фирма упорно трудилась над тем, чтобы избавиться от своего закостенелого имиджа – клуба «белых воротничков», сборища белых мужчин в строгих костюмах. Вилли отпустил волосы, отрастил бороду и стал ходить на работу в джинсах.

Митч, по-прежнему в строгом костюме, пусть и без галстука, присел напротив стола. Вилли походил вокруг да около и наконец перешел к сути:

– Послушай, Митч, на юге есть одно дельце. Может, взглянешь?

– Только не говори, что клиент сидит в камере смертников!

– Угадал.

– Не могу, Вилли! Даже не проси! За последние пять лет я работал с двумя, и оба получили смертельную инъекцию. Мой послужной список оставляет желать лучшего.

– Ты проделал огромную работу, Митч! Тех двоих никто бы не спас.

– Еще одного мне не вынести!

– Может, хотя бы послушаешь?

Митч сдался и пожал плечами. Об увлеченности Вилли делами смертников ходили легенды, и мало кто в «Скалли» мог ему отказать.

– Ладно, давай.

– Зовут его Тед Кирни, и жить ему осталось девяносто дней. В прошлом месяце он внезапно решил уволить всю команду своих юристов.

– Не очень здравое решение.

– Какое там! Совсем съехал с катушек – вероятно, специалисты признали бы его невменяемым, однако штат Теннесси настроен решительно. Десять лет назад во время неудачной операции по задержанию наркоторговцев Тед пристрелил троих полицейских под прикрытием. Повсюду трупы, пять человек умерли на месте. Тед тоже едва не погиб, но медикам удалось его спасти, чтобы потом казнить.

Митч нервно хмыкнул и поинтересовался:

– А я должен приехать на белом коне и спасти парня? Вилли, тут уцепиться не за что!

– Тут и правда особо ничем не поможешь. Разве сделать упор на невменяемость… Проблема в том, что он, скорее всего, не согласится с тобой встретиться.