— Да… Мы знакомы. То есть… — бормочу, словно внезапно потеряла способность связно формулировать мысли.

— Встречались, — договаривает за меня Кирилл.

— Пересекались по работе, — добавляю поспешно.

— Да, точно. Дьявол в деталях, да? Так что, пирожками поделитесь? — усмехается по-мальчишески.

Вообще-то у меня пропал аппетит. Вот таким странным образом действует на меня этот мужчина. Нервозность, холодок по коже и жар внутри. Хотя, казалось бы, нет для этого никаких причин!

Мне сейчас точно не до увлечений или флирта. Думать о мужиках без отвращения не могу. Да и зачем такому разведенка? Тем более видно, как подобрался весь женский коллектив. В этом помещении не все конечно, я утрирую. Больница огромна. Но я уверена, у Кирилла будет огромный выбор.

— Ладно, мне пора, — поднимаюсь из кресла.

Поспешно выхожу из комнаты. Наверняка мое поведение вызовет пересуды. Но мне сейчас плевать!

Захожу в лифт и вздрагиваю, отскакиваю в дальний угол — Зарубин, придержав двери, вваливается следом.

— Вы издеваетесь? Сюда работать устроились или дурака валять? — злость придает мне сил и контроля. Я больше не смущаюсь.

— Не допущу, чтобы из-за меня вы остались без ланча.

— Кирилл, серьезно, мне не до игр дурацких. Не провоцируйте конфликт.

— Я лишь хочу угостить своего доктора едой. Любой. Тут вроде за углом кафе неплохое. Сходим?

— Лучше вас к отоларингологу запишу. Вы, похоже, очень плохо слышите…

— Как скажете, вы же мой лечащий врач. Алена Викторовна, надеюсь это наш последний диалог на “вы”. Мы ровесники с вами и коллеги, ни к чему такие сложности, ок?

— Мне все равно. Не думаю, что часто будем пересекаться.

Мы в тесной кабине, меня охватывает странное ощущение опасности. Дышать трудно, хотя никогда не страдала приступами клаустрофобии. Мажу взглядом по своему преследователю, и тут же опускаю глаза на носки туфель. Увы, успеваю разглядеть достаточно. Кирилл такой высокий, около метра девяносто ростом, меня даже шпильки не спасают. Крупный, плотный, белоснежный халат подчеркивает загорелую кожу. Короткие темные волосы, чуть волнистые. Неотразим.

И тут понимаю, что Зарубин тоже внимательно разглядывает меня. Чувствую тяжесть и жар его взгляда на своем лице, на губах. Хочется выскочить из лифта, скинуть туфли и бежать, чтоб только пятки сверкали. Но я не могу позволить себе такой роскоши.

Ехать всего два этажа, а эти секунды кажутся вечностью!

К счастью, Зарубин выходит первым, и даже не оборачивается, что, признаться, тоже меня задевает. Накатывает одновременно облегчение и раздражение. Что он о себе возомнил?!

Мчу на предельной скорости в свой кабинет. Без пирожков осталась, желудок урчит. А еще безумно хочется пить! Залпом выпиваю половину из литровой бутылки. Сажусь на рабочее место, только собираюсь скинуть туфли…

Как в мой кабинет врывается Светлана.

— Нам надо поговорить, Алена! — заявляет с порога.

— Мы когда перешли от официального общения к неформальному, Светлана Петровна? Раньше по имени-отчеству общались, — бросаю холодно.

— Ты это серьезно? У нас мужик вообще-то общий!

Смотрю на эту ненормальную ошарашенно. Она сама-то поняла, что сказала?

— В смысле, твой бывший, мой нынешний! Наконец ты все узнала! Для меня это камень с плеч! Я догадывалась, конечно, что психовать будешь. Оно немудрено. Кому ты еще нужна в таком возрасте? — щедро льет ядом любовница.

— Вы серьезно пришли сюда поговорить о моей личной жизни? Она так вас волнует?

— Разумеется! Я об этом думаю, как и о том, что ты не успокоишься! Так и будешь к нам лезть! Дочку подослала! Это подло!

— То есть, спать с чужим мужем, это не подло? Вы ошибаетесь, Светлана Петровна. Я никого к вам не подсылала. Но вы должны понять, что Георг навсегда останется отцом для Влады и Анастасии. Больше, полагаю, нам не о чем разговаривать.

Реально, с меня достаточно вчерашнего визита бывшего. До сих пор преследует чувство отвращения. Когда эта парочка оставит меня в покое? Никаких сил больше нет это выносить. Хорошо, что я сегодня запланировала поиск нового места работы. Надо с этим поторопиться. Здесь точно уже никогда не будет комфортно, это было очевидно с самого начала. Запишусь на собеседования. Не думаю, что будет сложно найти другое хорошее место.

— Я знала, что ты стерва! — не унимается Светлана. — Прикидывалась такой правильной! Вся из себя такая! И что?

— Светлана Петровна, я больше не ваш лечащий врач, и со своими истериками идите, пожалуйста, лесом!

Любовница обхватывает живот, глаза на выкате. Явно хочет сказать что-то максимально хлесткое и обидное, но придумать не в состоянии. Даже смешно становится.

И тут в мой кабинет врывается Георг.

— Алена! Света? — опешивает. — Что ты здесь делаешь?!

— Она пришла рассказать, как ей не понравился визит к вам Насти. Давай, Георг, ты будешь встречаться с дочерьми на нейтральной территории? Светлане Петровне вредно волноваться, сам понимаешь, — произношу ровным тоном, хотя внутри все кипит!

— Мне плохо, Георг! — любовница закатывает глаза и сползает в кресло. Аккуратно, так что сразу ясно — это представление.

— Что ты наделала? — рычит на меня бывший, и бросается к Свете.

Два актера погорелого театра! Чем я заслужила это паршивое представление?

— Надо померить давление! — кричит Вознесенский.

Я выскакиваю из собственного кабинета. Не могу находиться с ними.

Заскакиваю в дамскую комнату. Прикрываю глаза. Смачиваю виски холодной водой.

Это какой-то сплошной сюр.

Бесконечные разборки.

Невыносимо.

Меня словно каменной плитой придавливает, пошевелиться не могу. Никогда не думала, что попаду в подобную ситуацию.

Слышу женские голоса, и скрываюсь в кабинке. Понимаю, что глупо. Как в каком-нибудь мелодраматичном кино. Но сейчас я слишком растеряна, нервы на пределе.

— Свет, ты бы реально, поберегла себя. Ну что за представления? Это же правда может быть вредно для ребенка, — узнаю голос Поповой.

— Зато ты не представляешь, какой кайф я ловлю, издеваясь над этой рыжей стервой, — воркует Игнатова.

Совершенно бодрая и здоровая!

— Ты ее победила. Снежная королева теперь осталась без своей короны, — смеется Попова. — Успокойся уже и наследника Вознесенского нормально доноси. Пора уже успокоиться. Георг твой, со всеми потрохами.

— Мне этого недостаточно. Хочу, чтобы эта рыжая врачиха в ногах у меня ползала!

— Да за что ты ее так ненавидишь?

— Просто так! Она мне не нравится! Вечно ходила вся такая из себя. Идеальная! Высокомерная! Семья года, блин, как с обложки. Георг ведь даже не смотрел на меня. Я больше двух лет к нему и так и сяк подкатывала. А он все на жену свою пялился. Обожал, облизывал. А я так влюбилась… По уши. Спать-есть не могла. Ну ты же знаешь…

— Да, Вознесенский мужик видный. От него можно голову потерять. И ты его все же заполучила.

— Ага, и гастрит себе заработала. Сколько раз отшивал меня, не представляешь. Я даже в бабке в деревню ездила, заговор делала.

— Думаешь, это помогло?

— Ну, я еще на Алену делала. Чтобы она постарела, страшной стала. Тут точно не помогло, и меня это бесит!

— Ты меня пугаешь, Свет.

— Она меня однажды отчитала так жестко. Я тогда только на работу пришла. Ну нагрубила пациентке немного. Бабка противная, задолбалась ей простыни менять, после клизмы. Ну ляпнула жестко, что лучше бы она… Короче, Вознесенская услышала, и меня прямо перед бабкой размазала. Унизила!

— Ясно. Слушай, заболтались мы. Ты это, давай успокаивайся, иди домой. Георг же тебя на больничный отправил. Отдыхай, кушай витаминчики. И отстань пока от Вознесенской, надо накал сбавить немного. А то больницу штормит уже. Да и Георгу передышку дай. Он у нас все же главный.

— За работу свою переживаешь? — ехидно спрашивает Игнатова.

— Естественно! Ну и за тебя, конечно, сестренка.