-Что-то меня в машину потянуло, - шепчет мне в губы Аврора.

-Домой поедем?

-Нет, в кустики.

-Ты писать хочешь?

-Нет я хочу в машине…, - закусывает губу и проводит рукой по брюкам в районе паха.

-Так может номер снимем, мы же возле гостиницы?

-Нет, хочу в машине, под звездным небом.

-Фу, какая ты романтичная натура, - говорю улыбаясь, - ну, пошли. Только сразу предупреждаю, что машина маловата для страстных игрищ, это тебе не дом Веры.

-Я люблю йогу…

Мы на вершине скалы. Звездная ночь, лунная дорожка, темно-синее бескрайнее море, вдали видны огни отелей, ресторанов… Мы вдвоем. Созданные друг для друга.

Машина. Наши стоны и эйфория.

Аврора

Я очень благодарна Вере, что она выставила нас из дома для исследования острова.

Тем вечером наши приключения не закончились. Всю следующую неделю мы посвятили изучению Капри. Остров небольшой, но посмотреть есть на что.

Как только всё интересное на суше было осмотрено, обсмотрено, пощупано и оценено, мы переключили свое внимание на море. Почему-то паломничество по монастырям Павел не одобрил, поэтому ездили смотреть только на исторические памятники культуры.

Море встретило нас штилем. Плавали с экскурсией в их знаменитый грот, ныряли с аквалангом, а топом Павел арендовал яхту, и почти двое суток мы провели в море.

Всё было здорово. Прекрасные виды, яркое и теплое море, вкусная еда, приятная компания… Но, который раз я ловлю себя на том, что это временно, иллюзорно и эфемерно. Только моргнешь, и картинка развеется. Останется только выжженное поле.

И это не только мои внутренние метания. Павел тоже глубоко в себе. Моментами он забывается, теряет контроль над собой, превращаясь в обычного человека, но потом, одергивает себя, задумывается, отстраняется и, как будто корит за слабость.

-О чём ты думаешь, - мы, минут как двадцать, вернулись из моря, зашли в рыбный ресторан и ждем наш заказ.

-О том, что скоро все закончится. Начнутся серые будни. – Конечно, я понимаю, что он сейчас говорит не об окончании отпуска, а о том, что все будет как раньше. ДО….

-Ну, на то он и отпуск, чтобы быть ярким воспоминанием в серых буднях до следующего отпуска. Хотя, я как понимаю, ты человек не бедный. Брось всё и будет у тебя вечный отпуск. Поселись, как Вера, на острове и радуйся жизни.

-Вера не лучший пример… Для того чтобы иметь все это, она прожила не самую счастливую жизнь. А то, что мы видим сейчас красивую картинку, так это благодарность от Саши, за то, что терпела его непростой характер.

-Она мать, которая просто любит своего сына, любая старалась бы сделать все возможное.

-Нет, не любая. Любящая - да, нормальная - да, но не любая…

-У тебя были плохие отношения с матерью?

-Сколько себя помню, она всегда была пьяна. Может она до конца не понимала, а может и не помнила вовсе, что я ее сын?

-А ты бы хотел детей?

-Нет.

-Почему?

-Чему может научить человек, который не умеет быть человеком.

-Ты говоришь глупости. Я провела с тобой, сколько, почти месяц…, да? Хочешь мой взгляд со стороны? – Он только открывает рот, чтобы сказать «нет», по глазам вижу. Я не даю ему такой возможности, наступаю на язык и продолжаю, - хочешь, - утверждаю я, - так вот, то, что ты загоняешься, накручиваешь себя, пытаешься впихнуть невпихуемое в рамки своего мирка – это самообман. Просто тебе так удобно. Когда человек хочет выйти из зоны комфорта, он это делает, а ты как моллюск, запрятался в свою раковину и выглядываешь. Вроде и интересно, а вроде не по фэншую… Был бы девкой, сказала мы по-другому.

-Про хуй и рыбку?

-Во-во, ты в курсе… Паша, очнись, жизнь одна и ее не перепишешь, не отмотаешь и ответственность не переложишь на чужие плечи. Что было, то прошло, никто и не вспомнит, ну может только следователь, согласно УК РФ.  

-А может я не за себя переживаю?

-Да глупости это все. Только за себя ты и переживаешь. Не получить тебе звание «Альтруист» года.

-И давно ты такая умная? Самоанализом ты тоже занимаешься?

-Да что я о себе не знаю? Все мои пороки, от большого ума и желания помочь окружающим. Была бы «дура дурой» - была бы счастлива, а так, сильно сердобольная, за что и страдаю.

Тут принесли наш заказ, и мы принялись за еду.

-Вкусненько, - говорю я, облизывая пальцы. Пусть окружающие считают меня «дерёвней», но я буду есть так, как мне нравится. Этикета мне и дома хватает. Макаю кусочек хлеба в сливочный соус, и с блаженством кладу его себе в рот. Соус течет по пальцам, ловлю его языком и слизываю. Ууууу-ммм, как вкусно. Облизываюсь как кошка. Отрываю кусочек от рыбы, и в рот. Я такая голодная, ела бы и ела. Поднимаю глаза на Павла, а он подпер голову рукой и внимательно следит за моими манипуляциями. – Фшто, - спрашиваю с набитым ртом?

-Ничего. Приятно смотреть, как ты ешь.

-Ну вкусно же? Как можно ковырять это вилкой, если хочется сразу засунуть себе в рот все, что на тарелке?

Когда он улыбается, у него появляются небольшие морщинки, они очень ему идут. Да и вообще, разница между серьёзным Павлом и улыбающимся, просто огромная. Пашка-милашка… Эх…!!! Повезет же кому-то. Я уверена, что отогрею его, оживлю эмоции, а достанется все какой-то клуше-Марфуше, которая придет на все готовенькое. Мужики они такие, чуть, где слабину показал, несостоятельность, а потом, добился чего-то сверх своих возможностей, сразу бабу меняет, потому как она, реальный свидетель его становления. Все строят из себя бруталов с титановыми яйками, а те, кто видел их слезы, идут другой дорогой… 

-Ты так на меня смотришь, как будто прощаешься, - говорит Паша.

-А что ты хочешь сказать, что мы с тобой навсегда и всё серьёзно?

Улыбка съезжает с его лица, падает на каменный пол и разлетается на миллионы осколков.

-М-да, ты прямолинейна, нет в тебе женской хитрости.

-Так я врач. Тем более хирург. У нас так, нет варианта вылечить, отрезаем к ебаной матери, чего тянуть и доводить до абсцесса.

-Я должен сейчас что-то сказать? Припасть на колено и просить твоей руки? Чего ты ждешь в данную секунду?

-Ничего. Просто хочу, чтобы ты был честен сам с собой, вот и всё.

Видно, что не нравится Паше разговор-то… Ну а что, жизнь это не только плюшки и поглаживания по шерсти. Иногда надо услышать и правду.

-Что-то я уже наелся…

-Куфай, куфай, Паша… Фкуфно…, - говорю ему напихав в рот новую порцию еды, - в Африке дети недоедают, а ты еду в тарелке оставляешь.

-Так давай я свою порцию упакую и отправлю в Африку.

-Ага, щаз…, пусть едят саранчу, они привыкшие, - подвигаю его тарелку к себе и смотрю вопросительно: «Не передумал?».

-Ешь уже, у тебя что, двойной желудок?

-Не надо завидовать, - и принимаюсь за вторую порцию.

Едем в машине. Хорошо, что на мне платье. Если были бы шорты, хренушки бы я их застегнула на пузике. Нет, сесть спереди у меня не получилось, поэтому лежу на заднем сидении и постанываю. А на водительском сидении обхохатывается Паша.

-Ну что, объела детей Африки, вот они тебя и вспоминают плохим словом. Может остановить машину, пойдешь, освободишь желудок.

-Ни пальца в рот, ни грамма наружу. Все мое… - Самое интересное, что меня не тошнит, просто объелась. Да, вторая порция была лишней. Я, конечно, люблю покушать, но вот так… Перебор.

Пока мы возвращаемся в дом к Вере, я начинаю дремать. А потом меня осеняет! Месячные. Где они. Начинаю вспоминать, когда они были последний раз. Принимаюсь, загибая пальцы, считать и высчитывать, когда они должны были быть и сколько дней задержки. Ну пипец, неделя задержки.

Пока в голове крутятся гаечки и шурупчики, мы доезжаем до дома.

А там сюрприз. Приехал Самаэль с Евой. Как только я увидела его чёрные глаза, сразу проблема месячных ушла на задний план. Он просканировал меня глазами как аппарат МРТ и поставил диагноз.

Аврора