-Жертву чего? – искренне удивляюсь.

-Он тебя ударил? – слишком агрессивно спрашивает.

-Нет, - вскидываю брови от удивления.

-Изнасиловал?

-Здрасьте… приехали… - строю гримасу. – Пришла к мужику, чтобы трахнуться, а оказалась изнасилованной?

-Ну, знаешь, разные способы есть… может тебе не понравилось.

-Да мне вообще «никак» было, - всё-таки проговорилась. Язык - мой враг.

-В смысле… у него там все плохо? Совсем? Маленький, да? – закатываю глаза. Вот что за люди, почему они не могут остановиться?

-Нет, у него нормальный… нор-ма-ль-ный, ты меня слышишь, а то понесешь по миру новость. Он меня потом точно найдет и ударит, чтоб твои предположения стали фактом. – Смотрю на Вику, которая сбита с толку моей защитой его хозяйства. Она ничего не понимает, но явно не отступится и докопается до истины. – Ладно, пошли.

Тяну её за руку. Спускаемся по лестнице на первый этаж. Там, под лестницей, есть запасной выход на улицу, туда и выходим.

Долго не мнусь. Вкратце рассказываю о событиях того вечера, без особых… деталей.

-Прям так и сказал: «Пошла вон?», - киваю в ответ, прикусываю губу. Сейчас я не так остро реагирую на прошедшие события, но вспоминать их всё равно не хочется. Вика слишком близко к сердцу воспринимает мой ответ на свой вопрос, хмурится, сдвигает брови и что-то обдумывает.

-А почему вас я застала не в комнате, а в автобусе? – раз уж настало время откровенного разговора, то мне то же захотелось узнать, что происходило с ними.

-Ты ушла… мы разговаривали минут десять ещё ни о чем. Потом пришел Кит, - морщу лоб, не понимаю о ком речь, - ну тот, который тебя уводил, он правая рука Воронова. Сел на твое место и стал нас веселить, байки травить… про ментов, о жизни бандитской. Потом ему позвонили, и он всех нас погнал к чёрному выходу. Охранники запихнули нас в автобус, сказали заткнуться и сидеть тихо, ну мы и сидели, пока ты не появилась. А дальше… сама знаешь. Получается, что-то случилось?

-Случилось, не случилось, - пожимаю плечами и развожу руки в стороны, - это ведь совсем неважно. Живы-здоровы… а большие и взрослые дядьки сами разберутся. Всё, пока, я пошла на пару, - махнув рукой разворачиваюсь, собираясь уйти.

-Жаль, что у вас так и не сложилось, - бросаю взгляд через плечо на Вику.

-Может это и к лучшему? – слишком много горести в моем ответе. А может реально мне повезло, что до главного, так дело и не дошло?

Возвращаюсь на третий этаж, а там толпа по середине коридора. Звонок прозвенел, а все и не думают расходиться по аудиториям. Стоит гул, все что-то активно обсуждают. Ничего не пойму. Пробираюсь сквозь толпу в самую гущу, в эпицентр предполагаемых событий.

-Что случилось? – вижу знакомое лицо одногруппника, который выше и что-то, да видит.

-Так подружка твоя упала и руку сломала, - совершенно будничным тоном сообщает мне.

Мне на голову будто ведро ледяной воды выливают. Меня накрывает паника и я принимаюсь расталкивать впередистоящих, чтобы пробраться к ней.

-Да пустите же! – кричу не своим голосом.

Наконец-то студенты расступаются, и я вижу Нину. Она лежит на полу с закрытыми глазами и стонет. Рядом с ней сидит на присядках преподаватель с телефоном в руке, как я понимаю, вызывает скорую, а медсестра на коленях пытается наложить что-то сродни шины, но получается у нее не очень.

-Нин, ты как? – спрашиваю, присаживаясь рядом.

-Нормально, наверное. Больно немного… Может не сломала? – с надеждой в голосе интересуется. – Может только кость треснула?

Смотрю на нее с невероятным сочувствие. Бедолага, надо же было так…

Слышу, что толпу разгоняет ещё кто-то. Толпа расступается и к нам подходит уже врач скорой помощи с медсестрой.

-Что за представление? – спрашивает он у нашего препода, указывая подбородком на толпу зевак.

-Все, я их забираю.

-Андрей Олегович, а можно я с Ниной останусь? – хватаю преподавателя за рукав, пока он не ушел.

-Конечно, Маша, останься.

Как я не люблю больницы, кто бы знал. У меня с детства к ним предвзятое отношение, ещё когда я лежала там с воспалением легких. Но что жаловаться, раз сама напросилась… Привезла нас скорая с Ниной в приемное отделение. Сегодня вроде не гололед, а в коридоре покалеченных хватает. У кого рука, у кого нога… Стоны; жалобы на медленное оформление; порой некоторые, не особо мужественные товарищи, срывались на мат, но вышел врач и всех успокоил:

-Если не закроете рты, психану и вообще никого принимать не буду, - и хлопнул дверью.

-Вот это аргумент, - поворачиваюсь к сидящей рядом Нине, - трудно крыть… - Она устало улыбается. Видно, что ей больно, но терпит. Наша медсестра ей такую клешню намотала, что сейчас она похожа на молот Тора.

Невольно начинаю улыбаться.

-Чего ты ржешь? – Нина перенимает моё веселье.

-Да так… пришла ассоциация на художество медсестры? – указываю подбородком на руку.

-Какая?

-Молот Тора, - Нина тоже начинает хихикать. – Все хотела спросить, ещё в скорой, ты куда бежала-то?

-Хотела место лучшее занять в аудитории, - и тут мы уже начинаем не хохотать, а ржать. Собратья-калеки смотрят на нас, как на больных, только на голову.

-А тут очередь не могла занять сразу, - выдаю сквозь слезы, - перед тем как начала бежать по мокрому полу.

Через два часа нас таки оформили, точнее Нину. Отвела ее в палату.

-Маш, принесешь мне хоть вещи какие из общаги? Пасту там… щетку, а то я как бомжа, ни кружки, ни ложки…

-Да, конечно, ща… я мигом. Ты, пока я буду ехать, накидай списочек голосовым сообщением и желательно с указанием, где что лежит.

-Хорошо, давай. И это, спасибо, - шмыгает носом.

-Да ладно… Тем более, ты же и мне планировала место лучшее занять, если бы не грохнулась, – улыбается, - значит в расчете.

Выхожу на улицу. Уже темно. В декабре темнеет рано, но на территории больницы светят фонари, поэтому не особо страшно, да ещё и люди снуют туда-сюда. Пока я думаю, как правильно поступить, ко входу подъезжает такси, люди выгружаются, а я, долго не думая, интересуюсь у водителя:

-Свободны?

-Женат, - говорит с гордость. Вот возле больницы самое место для шуток.

-Да или нет? Иначе вызову другую! – серьёзность и резкость моего ответа заставляют его ответит иначе.

-Садись, - бурчит недовольно, - адрес? – называю адрес общаги и звоню Светке, Нининой соседке, прошу ее никуда не уходить, чтобы помогла мне разобраться с вещами.

Справилась я очень быстро. Уже через сорок минут все необходимое было упаковано в пакеты. Отправляюсь в обратный путь. Уже выйдя на улицу, думаю, что стоит забежать и в магазин, купить Нине что-то на перекус.

Иду по дорожке от общежития в сторону магазинов. Начало восьмого. Обычно людей много, а сейчас никого. На улице мерзкая погода. Знаете, когда вчера выпал снег, а сегодня он уже растаял… Слякоть, сырость, и ветер такой влажный и противный, а из носа течет непонятная влага, которую ты втягиваешь внутрь, а она снова просится наружу… а вытереть вообще не вариант, так как в руках два пакета.

Хочу перейти через небольшую дорогу между домами, но… не могу, так как путь перегородил здоровенный внедорожник. Хочу его обойти. Делаю несколько шагов, и только думаю ступить на дорогу, как он медленно катится, перегораживая. Останавливаюсь… он тоже. Вторая попытка. Происходит все точно также.

Страшно? Нет! Капец, как бесит! Я устала, вымоталась, перенервничала… как представлю, сколько мне ехать до больницы, а потом ещё обратно… дурно становится. А тут этот, шутник! Луплю со всей дури по колесу ботинком и ору, чтобы дурень в машине услышал:

-Свали с дорого, иначе сейчас пакеты брошу и тебе не поздоровится! – а сама думаю, что там в пакетах… из холодного оружия. Вилка? Не бойся лома, бойся вилки! Один удар, четыре дырки!

Константин

Вокруг меня суета, движение… кипит работа. Команда, подобранная Олегом Валерьевичем, не зря ест свой хлеб. Они все что-то предлагают, галдят, набрасывают предложения, перекрикивая друг друга… а я с ними, слушаю их, но не слышу. Я просто манекен.