– Это еще кто? – озадачился он.

А Мимоходом явно насторожилась и прислушалась, уж не знаю, чем она это делает.

– Я же тебе говорила. Ты почему все забываешь? У тебя в голове хлебушек? – пошутила я. – Мой кухонный комбайн с миксером и всякими ништяками. Все, ребята, я спать. А то меня уже подташнивать от усталости начинает. Колобок, ты со мной или тут останешься до утра?

– Тут, конечно, – фыркнул он. – Не могу я же мою девочку одну бросить. Она и так, бедная, вынуждена была скитаться и искать тебя, раз Марьян ее предал. – А потом все же признался в истинной причине: – Да и не хватает мне уже магии. Ваш мир совсем убогий. Мне едва хватило ресурса тебя выследить и ввести в курс дела.

– Ага, – коротко ответила я.

Протяжно, с подвыванием зевнула, чуть не свернув челюсть, и пошагала сначала на первый этаж, а потом и на улицу. Вышла на крыльцо, тщательно заперла на замок дверь и пошла в свою квартирку в доме напротив.

Уже там, снова раздевшись и приготовившись ко сну, я выглянула в окно, помахала рукой булочной, сейчас стоявшей с темными окнами, и пробормотала:

– Все страньше и страньше. И неясно, где этого Марьяна носит. Профукал свое счастье, дурачок такой.

Утро началось рано. Я как-то не предполагала, что здесь так шумно. Центр города, оживленная улица, второй этаж, открытое окно, лето, туристы, дворники…

– Да чтоб вас всех… – простонала я, накрыв голову подушкой.

Ранее мне не доводилось жить ни на втором этаже, ни в центре. А в спальных районах по утрам если только машины могут заводиться или зимой дворники лед колют на тротуарах. Ну и высокий этаж всегда, да.

В общем, пришлось мне вставать. Настроение было отвратное, голова гудела с недосыпа, в глаза словно песка насыпали. Загребая ногами словно старушка, я побрела в душ. Стояла там, пока в голове не прояснилось. Ощущение было странное, словно накануне я выпила. Прямо вот четкое похмелье. С чего? Почему? Просто от недосыпа?

Как рано меня настигла старость… Вот так и бывает. Тебе исполняется двадцать два года, ты разрываешь многолетние отношения с парнем, который тебе изменил, и не менее многолетнюю дружбу с подругой, которая тебя предала с твоим же парнем. Потом ты вывозишь свои вещи, съезжаешь и от парня, и от родителей, тебе как взрослой… – ну, почти взрослой… – папа снимает квартирку. А потом в твою жизнь врывается Колобок, избушка на курьих ножках, магия и волшебство… И вот ты уже старенькая, дряхленькая, и голова болит.

Я стерла ладонью пар с зеркала над умывальником, чтобы посмотреть на себя. Вздохнула и сказала:

– Я древность. Я развалина.

Отражение закатило глаза, вздохнуло и показало мне язык. Ну и ладно, не всем же нести в мир уныние и депрессивность долго. Я ведь не Федор Достоевский, я долго нудить не умею.

Итак!

По плану: высушиться, позавтракать, взять Марусю и сходить на другую сторону улицы в избушку.

Нет, ну надо все же что-то придумать и с названием дома, потому что «избушка» категорически ей не подходит, и с длиннющим именем. Это ж язык в трубочку свернется, каждый раз выговаривать «Мимоходом» или ласково – «Мимоходушка».

Ну и вообще, как-то нечестно, что у меня имя короче, чем у моей будущей компаньонки. А я почему-то именно так начала воспринимать Мимоходом. Не как здание, жилище, дом, булочную, место работы и проживания, а именно как будущую компаньонку по бизнесу.

Ключ в двери повернулся так же легко, как и ночью. Меня проводили скучающими взглядами прохожие, но ни у кого не вызывало удивления появление нового здания на улице. Словно все так и должно быть. Магия?

Я вошла внутрь, закрылась, чтобы случайно никто не сунулся из чужих, и понесла на кухню Марусеньку. Нужно найти ей местечко, расставить, подключить. Ну и вообще, освоиться. И попробовать что-нибудь приготовить.

Но сначала я громко поздоровалась и окликнула:

– Ау, всем привет! Колобок, ты тут? Я пришла.

Ответа не последовало, и я решила поискать его позднее. Наверное, отдыхает и заряжается магией.

Занялась своими делами. Установила комбайн, нашла место рядом для всех чаш и насадок, воткнула в вилку розетку. Даже думать не хочу, зачем тут розетки и откуда Мимоходом берет электричество. Это не самая странная странность.

Маруся заработала, мигнула огоньками, загудела мотором, когда я включила ее для проверки. Довольно улыбнувшись, я выложила из сумки толстую стопку кулинарных книг с картинками. У меня их много. Причем от старых, выпущенных еще в середине прошлого века и стоявших в шкафу у бабушек, так и до современных, с лаковыми блестящими фотографиями и сложными рецептами.

Все старые книги я честно утащила у бабушек и родителей. Все новые покупала сама, а еще мне их дарили мама с папой, друзья, однокурсники. Все знали, что на праздник мне проще всего презентовать очередное издание с рецептами выпечки или какие-нибудь формочки для кексов, печений, пряников. Их я тоже принесла. Потому что они все лежали в одной коробке с комбайном.

Разложила все, расставила и решила, раз уж я тут, то почему бы и не испечь что-нибудь? Все равно заняться нечем. Родителям утром уже написала, фото себя, завтракающей на кухоньке, скинула.

Ну и начала я совать нос во все шкафы, ящики, полки, заглядывая везде. В кладовку, в холодильник, в холодную комнату. Изучала, что есть из продуктов, прикидывала, что можно приготовить. И выходило, что опять-таки самый беспроигрышный вариант – это старый добрый медовик.

Вкусно, довольно просто, не требует каких-то сложных продуктов. Один нюанс. Я совершенно точно видела ночью мед, а сейчас найти не могла. И я решила спросить у того, кто точно знает, где он спрятан, раз уж Колобок пока отсыпается.

– Мими́, а где у тебя спрятан бочонок с медом? Не могу найти.

Каюсь, сократила я на французский манер случайно, просто само легло на язык. Но когда уже произнесла, я замерла, пытаясь сообразить, не обиделась ли Мимоходом. Мало ли…

Избушка, кажется, тоже замерла и задумалась. А потом сначала открылась дверца нижнего шкафа у окна, куда я уже вроде бы заглядывала. Там и нашелся целый бочонок меда литра на три. А потом Мимоходом, приняв решение, как я поняла, угостила меня. Потому что открылся выдвижной ящик. Я заглянула и обнаружила там леденец – красного петушка.

– Это мне? – спросила я на всякий случай. – Спасибо. Можно мне называть тебя Мими и дальше? Да? Оно миленько звучит. Ты Мими, я – Яна. Колобка, может, тоже сократим. Но я пока не придумала как. Может, Коля?

В общем, когда сонный и недовольный Колобок прикатился на кухню, Маруся уже делала мне крем, коржи для медовика были испечены, а я болтала с Мими, зачитывая ей вслух рецепты и обсуждая, сможем ли мы это все изготавливать в больших масштабах. Ведь я одна, и наполнить для продажи целую большую булочную-кондитерскую мне не по силам.

Вопрос с именем я решила провентилировать сразу же.

– О! Коля, доброе утро. Как ты? Восстановился за ночь? – весело поздоровалась я с ним и замерла в ожидании реакции.

Нечисть из теста остановился.

Колобок хмуро взирал на меня с пола и явно не понимал, к кому я обратилась. На всякий случай обернулся. Учитывая, что он круглый, как мяч, то просто обернулся вокруг своей оси. Посмотрел сзади. Естественно, никого там не нашел.

Снова воззрился на меня. Вид у него был угрюмый, как у любого утреннего зомби. И его явно бесили бодрые спозаранку люди, нелюди, избы, вообще все.

– Кто такой Коля? – проскрипел он.

– Ты. Мы с Мими решили, что уже достаточно близки, чтобы называть друг друга короткими ласковыми именами. И подумали, тебе тоже будет приятно быть принятым в наш славный кружок. Яна, Мими, Коля.

– Кто такая Мими?

Я повела рукой вокруг, мол, вот все, что нас окружает, и есть Мими. Колобок обвел глазами пространство, прокатился к шкафу и сказал: