Нечасто мне удавалось вывести Кона из равновесия, но когда это случалось, было очень весело. Мой любимый побледнел, и его рука автоматически крепче сжала мне талию. Мы все еще находились в глубоком конце бассейна, так что он был вынужден удерживать нас обоих на плаву, но, что неудивительно, у него это прекрасно получалось.

- О черт, ты это видел? - спросил он.

- Видел, - ответил я.

- Блядь, Мика, прости меня. Я хотел сказать тебе об этом некоторое время назад. Когда я доставил тебя в больницу, у них были правила, что только семья может...

Я крепко поцеловал его, чтобы заставить замолчать. Я слышал, как дети позади нас плещутся в мелкой части бассейна, так что знал, что они нас не слышат и даже не видят, что мы делаем.

- Это уже второй раз, - тихо сказал я Кону в губы.

- Что это? - Кон понял, что ему ничего не грозит, и стал покусывать мне рот, пытаясь вернуть его на место.

- Что ты, тем или иным образом, называешь меня своим мужем.

Кон замолчал. Я почувствовал, как по его телу пробежала дрожь.

- Тебя это пугает? - осторожно спросил он.

Я покачал головой.

- Не так сильно, как следовало бы. - Я прижался губами к его губам.

Признаться, я был не на шутку встревожен, когда смотрел интервью в прямом эфире и услышал этот конкретный вопрос. Кон отшутился и ответил двусмысленно, но я был на грани небольшого сердечного приступа. К счастью, у меня включилась логическая часть мозга, и я сам понял, почему кто-то мог подумать, что он жених того человека в больнице. Но, черт возьми, если семена, которые Кон посадил тремя днями ранее, когда сказал детям, что хочет когда-нибудь жениться на мне, не проросли в груди и не превратились после этого в настоящее дерево.

Кон вздохнул с облегчением и опустил голову мне на плечо.

- Вечером, - это все, что он сказал, но от того, как сказал, защекотало нервы.

Его голос звучал взволнованно, и это меня насторожило. Если это не из-за жениха, то из-за чего это могло быть? Неужели он, наконец, пришел в себя? Заставил ли вопрос репортера его осознать то, что я знал с того момента, как понял, что теряю из-за него свое сердце?

- Кон, - прошептал я, когда он обнял меня.

- Да?

- Обещай, что не будешь затягивать. Просто... просто сорви чертов пластырь, ладно? - Я ненавидел уязвимость, поглощавшую меня, но ничего не мог с этим поделать. В лучшем случае, я мог попытаться оградить себя от боли на время, достаточное для того, чтобы сбежать.

Начиная с этого момента.

Я высвободился из объятий Кона и, придав своему голосу легкость, спросил детей:

- Ребята, готовы к ужину?

Я не сводил глаз с Рори и Кристофера, когда выводил их из бассейна и направлял к стопке белых пушистых полотенец, разложенных на одном из шезлонгов. Я услышал плеск воды позади себя, вероятно, это Кон вылезал из бассейна, но заставил себя не спускать глаз с детей и быстро повел их к лифту, который должен был доставить нас вниз, в главную жилую зону квартиры Кона. Перед тем, как лифт закрылся, я мельком увидел очень злого Кона.

- Дядя Кон злится, что мы выиграли? - Спросила Рори.

- Нет, милая, - все, что я смог сказать.

Взгляд, брошенный на Кристофера, показал, что, как и его сестра, он заметил внезапную перемену в моем поведении. Я чувствовал себя полным идиотом из-за того, что испортил им вечер, но осознание того, что я на грани потери того, о чем и не подозревал, что хотел, мешало мне держать себя в руках.

- Как насчет пиццы на ужин?

Вопрос был встречен молчанием. Слезы защипали глаза, но я сумел взять себя в руки.

Едва.

Не помогло и то, что, когда двери лифта открылись, Кон ждал по другую сторону. Он даже не запыхался, пробежав два лестничных пролета, чтобы обогнать нас.

Да, он был зол.

- Эй, эм, я сказал детям, что мы можем заказать пиццу, и, поскольку я знаю, что ты ее есть не будешь, мы можем просто поесть у меня в комнате.

- Кристофер, - сказал Кон, не сводя с меня глаз.

Они пылали гневом. Но неудивительно, что я не боялся его, во всяком случае, физически. Я знал, что он никогда не поднимет на меня руку в гневе.

- Кинг уже поднимается. Он приглашает вас с Рори на ужин. Почему бы вам с сестрой не пойти переодеться? У Кинга есть код от двери, так что он войдет сам.

- Я не... - начал я, но Кон одним движением головы заставил меня замолчать. Я попросил его сорвать пластырь, и, похоже, он собирался сделать именно это.

- Иди, Кристофер, - сказал Кон более мягко, а затем взглянул на моего племянника.

Между ними что-то произошло, и Кристофер потянулся к руке Рори. Прежде чем я успел что-либо сказать, Кон вошел в лифт вместе со мной. Он прижал меня к стене, одновременно нажимая большим пальцем на кнопку, отправляющую нас на второй этаж, где располагалась главная спальня.

Его главная спальня.

Я настоял на том, чтобы у меня была своя комната, для приличия, но не провел там ни одной ночи с тех пор, как мы приехали в город. Втайне, я даже начал думать о комнате Кона как о нашей, но это была еще одна правда, с которой пришлось столкнуться. Это была его комната. Его квартира. Его успешная жизнь.

Та, в которую я не вписывался.

Круглое отверстие для квадратного штифта.

- Не хочешь объяснить мне, что, блядь, там только что произошло? - Кон зарычал и хлопнул ладонями по обе стороны от моей головы, загоняя в угол.

- Дети...

- С Кингом они будут в безопасности, - нетерпеливо отрезал Кон.

- Что он здесь делает? - Спросил я, хотя это была не более чем тактика оттягивания времени. - Я думал, твоя семья приедет только завтра вечером.

- Так вот о чем ты хочешь поговорить со мной прямо сейчас? О моем ебаном брате?

Нельзя было отрицать, насколько Кон был зол.

- Прости.

Кон тихо выругался себе под нос, оттолкнулся от стены и отошел от меня. Никогда в жизни я не чувствовал себя таким одиноким.

- Пять минут назад я был на седьмом небе от счастья, потому что был уверен, что ты хочешь того же, что и я, - тихо сказал Кон, покачав головой. Невозможно было отрицать, что в его голосе прозвучала обида, и осознание того, что я, вполне возможно, сделал неверный вывод, начало терзать мозг.

Когда двери лифта открылись, Кон несколько долгих секунд просто смотрел на меня, а затем пробормотал:

- Считай, что пластырь, блядь, сорван. - Затем он сунул руку в карман куртки. - Вот, тебе это понадобится, - отрывисто сказал он и протянул мне листок бумаги.

В ту же секунду, как я забрал его, он вышел из лифта.

Я знал, что это за листок бумаги. Я не знал, откуда это знаю, просто знал. Не было необходимости открывать его и просматривать содержимое, но я все равно это сделал. Из-за слез, наполнивших глаза, слова расплывались, но я не мог не узнать неровную подпись моей невестки внизу документа.

Он сделал это.

Он нашел Клару и заставил ее подписать отказ от своих прав на детей. Я закрыл глаза, прочитав последние несколько строк очень юридического на вид документа. Я всхлипнул, когда понял, что Клара не только отказалась от родительских прав, но и назначила меня законным опекуном, что открыло мне путь к усыновлению обоих детей.

Я недоверчиво покачал головой. Это хотел мне сказать Кон? В этом не было никакого смысла. С чего бы ему беспокоиться о том, как рассказать то, ради чего мы работали с самого первого дня? Если уж на то пошло, было что отпраздновать…

Меня охватило замешательство, и я с трудом удержался, чтобы не смять листок в руке. Я поспешно вышел из лифта и направился к комнате Кона. Дверь была закрыта, но это не помешало мне распахнуть ее.

Я без труда нашел его. Он стоял на балконе, хотя и был внутри, а не снаружи.

- Это что? - огрызнулся я, подходя к нему. Я поднял листок вверх. - Ты беспокоился, из-за того, что нужно сказать мне. Не притворяйся, что это не так. Я знаю тебя!

Взгляд Кона был прикован к огням окружающего нас города. Он не ответил. Ни словами, ни действием. Ничем.