– Милый, ты куда? – сонный голос едва выговаривал буквы.

Патрик почувствовал, как его бедра обхватили сильные упругие ноги, а к спине прижался горячий живот. И что-то влажное и головокружительно мягкое коснулось поясницы.

– Мне пора, – сцепил он зубы, но, почувствовав возбуждение, быстро передумал, даже не собираясь о чём-то жалеть или как-то оправдываться за опоздание.

Он повернулся, увидел прикрытые глаза с дрожащими ресницами и приоткрытые полные губы. От неё пахло потом, кокосовым шампунем, нечищеными с вечера зубами и сигаретой, выкуренной, должно быть, ночью втихаря, пока он спал. Ничего сексуальнее нельзя придумать.

Его руки коснулись горячей кожи, разнеженной под тёплым одеялом, и она вздрогнула, подалась вперёд и застонала, проведя пальцами по его животу. Повинуясь его движениям, развернулась спиной, выпячивая упругую попку к нему ближе, и хрипло засмеялась, начиная гладить себя – чем доводила его до исступления.

Утренний секс никогда не длился долго – и это утро не стало исключением. Так и не поворачиваясь к Патрику лицом, его подружка снова уснула.

Патрик выбрался из опутавших его простыней, залез под прохладный душ, зачесал назад волосы, погладил щеки, убеждаясь, что можно пропустить ещё один денёк и наплевать на бритьё. Надел чистую белую футболку и светло-бежевый льняной костюм с широкими брюками и строгим пиджаком, как и предсказывалось – разозлился, что пришлось искать телефон, потерявшийся между подушками на диване, и, даже не успев выпить кофе, вышел из квартиры.

Кристина Дойл ждала под козырьком у входа в отделение полиции, пряталась от противной мороси, курила – явно не затягиваясь – и нервно пинала попадавшие под ноги мелкие камешки. Она выглядела чуть более взволнованной, чем в их первый день знакомства, и вместе с тем чуть менее расстроенной. Синие джинсы, рубашка в полоску под пояс, красные остроносые туфли на высоком каблуке. Детектив Прайс готов был поставить что угодно на то, что между ней и Эриком Хартманом что-то было.

– Мисс Дойл, – обворожительно улыбнулся Патрик, подходя ближе, устав наблюдать за ней со стороны.

– Детектив Прайс. – Кристина растянула губы в улыбке, но вряд ли это можно было описать красноречивым «улыбнулась в ответ».

– Вас не проводили?

– Сказали, вас нет на месте. Решила подождать на улице.

Патрик Прайс ждал продолжения вроде высокопарного «грех не воспользоваться шансом и насладиться прекрасной погодой», но даже краем глаза видел нависшие чёрные тучи – мелкий дождик грозил перерасти в настоящий ливень с минуты на минуту.

– Я вас провожу, – едва прикоснулся к её плечу Патрик и подождал, пока она пройдёт вперёд. – Кофе?

– Чёрный.

– Секунду. Мартинес? Где Мартинес?

Ещё через пять минут они вдвоём сидели в просторной переговорной, пили кофе, поглядывая друг на друга поверх стаканчиков, и молчали.

Ровно в десять пришёл Дэмиен Эшфорд, скромно сел на стул в углу, забыв поздороваться – словно опоздавший на сеанс кино подросток.

– Что ж… Мисс Дойл… Вы понимаете, почему мы вас позвали? – начал издалека Патрик.

– Очевидно, хотите поговорить по поводу мистера Хартмана.

– Скорее… – Патрик бросил быстрый взгляд на Дэмиена – тот сидел в углу, равнодушно уставившись в свой альбом и водя карандашом по бумаге. – По поводу вас и мистера Хартмана. Да.

– Меня?

– До нас дошла информация… Что вы знали убитого чуть более тесно, чем…

– На что вы намекаете? – Кристина откинулась на спинку жутко неудобного стула, скривилась, снова села ровно, чуть подавшись вперёд.

– Что у вас были отношения… скажем так… близкие.

– С чего вы взяли? – усмехнулась девушка. – Если не секрет?

– Ну, вообще-то… попросили показать видео за последний месяц – кто чаще всего заходил к мистеру Хартману. В какое время… на сколько оставался…

– На двадцать четвёртом нет камер…

– Да, но все вы пользуетесь бейджами… не так ли?

Кристина Дойл поджала губы, нахмурилась, по лбу пробежала складка, делая её гораздо старше своих лет. Она снова откинулась на спинку кресла, стерпела в этот раз очевидные неудобства, скрестила руки на груди, всем своим видом показывая, что разговора не получится.

– Мы вас ни в чём не обвиняем… – прояснил ситуацию детектив Прайс, кинул взгляд на Дэмиена и осекся, увидев застывший взгляд, рассматривающий девушку словно она была жуком, приколотым булавкой в коробочке для коллекции. – Просто хотели уточнить: зачем вы поднимались с мистером Хартманом в его кабинет в день… корпоратива? Вы ведь… поднимались в его кабинет?

– С чего вы взяли? – огрызнулась девушка.

– Камеры. – Развел руками детектив Прайс.

– По камерам не видно, куда мы поднимались, – резонно заметила Кристина.

– Верно… Мы просто предполагаем…

– Думаете, я убила его?

– Нет, – честно ответил Патрик и обезоруживающе улыбнулся. – Ещё кофе?

Увидев кивок, он многозначительно посмотрел на Дэмиена, надеясь, что тот поймёт намёк, но тот не двинулся с места. Пришлось идти самому.

Повисло тяжёлое молчание. Слышен был только скрип карандаша. Он то замедлялся, то ускорялся. То рисовал гибкие длинные линии, то штриховал тени.

Кристина Дойл обернулась – было заметно, что она нервничает. Но, казалось, Дэмиену Эшфорду не было до неё никакого дела.

– Вы считаете, я убила его? – нарушила молчание девушка.

– Нет, – не поднимая глаз, ответил Дэмиен, сделал пару штрихов, посмотрел на рисунок, едва заметно улыбнулся и поднял глаза. Карие, почти чёрные, застывшие, словно омут. – Вы бы не смогли.

– Что? – подалась вперёд Кристина, разворачиваясь ещё больше.

– Вы же видели, что сделали с жертвой? Его не просто убили. Его пытали. Срезали лицо. А до этого – вкололи паралитик. Он был жив, когда…

Зрачки Кристины Дойл расширились, на лбу выступила испарина, зубы сжались. Пальцы вцепились в кресло. Нет, она не упала бы в обморок и, вполне вероятно, даже не заблевала бы кабинет, если бы вдруг решилась на такое… Но почему-то Дэмиен был уверен: не решилась бы.

Он смотрел на неё, не открываясь, пока она открывала и закрывала рот, как голодный птенец, впивался взглядом в дрогнувшее правое веко, опустившиеся уголки губ, едва заметно трясущийся подбородок, раздувшиеся ноздри.

Не решилась бы, но… Кажется, была совсем не против, что кто-то решился за неё.

– Мисс Дойл?

В дверях стоял Патрик Прайс с двумя стаканами кофе.

Кристина подняла на него взгляд. И Дэмиен усмехнулся, заметив, как изменилось выражение её лица: глаза сузились, губы превратились в две тонкие бледные полоски, щеки залил румянец. Вряд ли кто-то кроме него заметил эти изменения – только для него они были гротескно огромны…

– Мы были близки, да, – не дожидаясь вопросов, начала Кристина. – Точнее – он трахал меня, когда хотел. И как хотел. Вы хотите знать, почему? За место в совете директоров и не на такое пойдёшь.

Девушка подняла подбородок выше.

– И да, если хотите знать – я ненавидела его. И каждый раз, пока ехала в лифте на двадцать четвёртый этаж, представляла, как убиваю этого сукина сына… Это… животное… Но я не делала этого!

Патрик Прайс перевёл взгляд на Дэмиена: «Какого черта ты устроил тут, чувак?». Но тот снова уткнулся в свой рисунок.

– Хорошо, мисс Дойл, – наконец смог выговорить Патрик, ставя перед кофе и садясь снова напротив. – Может быть… вы расскажете, что произошло?

– Что конкретно вы хотите знать?

– Что вы делали, с кем и где были в районе двенадцати ночи. Примерно с половины двенадцатого и до часа, скажем так.

Девушка нахмурилась, закусила нижнюю губу, оставляя след красной помады на зубах.

– Я не помню. Я… сильно напилась в тот вечер. Помню, что в восемь мы были на двадцать третьем этаже. Потом мы просто… ходили из кабинета в кабинет. Ничего такого. Общались, пили. Смеялись.

– Вы. Член совета директоров. Ходили по этажам и пили со своими… подчинёнными?

– Строго говоря… Мы в основном общались с руководителями. Я и Колин – да, кажется, он был со мной в это время. Колин Роджерс, вы можете спросить у него.