Спустя еще какое-то время он вдруг резко проснулся, широко раскрыв глаза и уже абсолютно ничего не помня из только что приснившегося. По лбу стекал пот. Вся кровать была сильно измята, простыня, заменявшая одеяло, валялась на полу.

Кажется, последние минуты сна стали для Алексея настоящим кошмаром, и он сильно ворочался.

Пролежав еще минуты три, глядя в потолок и вспоминая, где он и что с ним приключилось, молодой человек поднялся с постели.

Теперь, осмотревшись чуть испуганным взглядом, он убедился в том, что комната ему неизвестна. Кровать стояла параллельно окну, у ног и изголовья стояли тумбочки, у стены справа от входной двери стояли современные стеллажи и металлический сейф на высоких ножках. Стены и паркетный пол были голыми. На деревянной гардине висела одна штора, закрывавшая две трети оконного проема.

Полумрак в помещении говорил о том, что ночь была еще в самом разгаре.

– Вот черт!- Протянул Алексей, потирая свои глаза ладонями и стряхивая остатки сна.- Черт! Где это я? Что со мной стряслось? Ничего не помню.

Парень чувствовал себя как после похмелья. Ему снова захотелось спать, но не сильно, и он решил побороть это желание. Нужно было выяснить, в чем дело и где он.

Проверив себя и удостоверившись, что одет и с одеждой все в порядке, Шахнозаров решился выйти из комнаты, не включая верхний свет. В принципе, было не темно.

Электрический свет с улицы, попадавший внутрь через незашторенную часть окна, очень неплохо освещал помещение.

Дверь оказалась незапертой. Это уже немного обрадовало. Алексей вышел в темный коридор со стенами из деревянных узких вертикальных панелей и навесным потолком с выключенными лампами дневного освещения. Стояла такая тишина, будто здание находилось где-то далеко за городом, и в нем не было больше никого, ни души.

Хотя, почему же в нем должно быть шумно и людно, если на дворе еще стояла ночь, и было не более трех часов.

Парень взглянул на свои наручные часы и различил в темноте стрелки, показывавшие самое начало четвертого. Он практически угадал время!

Не зацикливаясь на мыслях о времени и тому подобном, он осторожно начал движение по коридору к прикрытым не до конца дверям, через щели которых было заметно, что там, за ними, светлее. Алексей подошел к этим дверям, отодвинул одну из них не без опасения, что та заскрипит, и шагнул на лестничную площадку, оказавшуюся последней, самой высокой. Во внешней стене здания были сплошные окна, идущие по всей ее высоте от первого этажа. От этого на лестницах и было значительно светлее, чем в закрытом коридоре.

И тут до ушей ночного путешественника донеслась музыка. Где-то далеко, на первом или втором этаже, кто-то играл на пианино. Нагнувшись через перила, посмотрев между лестницами вниз и прислушавшись, Алексей узнал одно из произведений Бетховена. Играл, явно, умеющий. Может быть, даже профессионал в этом деле.

Слушая чью-то игру, Алексей спустя небольшой промежуток времени вдруг различил среди приглушенных звуков пианино шаги. Кто-то поднимался к нему. Парень замер, а сердце у него учащенно забилось. Но вот на лестнице, на пролете между нижним этажом и промежуточной площадкой, появилась девушка невысокого роста с изящной, хрупкой фигуркой и распущенными каштановыми волосами, слегка кудрящимися к концу.

Она была одета в коротенький сарафан и несла в руках красную кружку с надписью "Нескафе" с чем-то горячим. Правое плечо было перевязано. Шахнозарову показалось, что он ее уже где-то видел и, возможно, был с ней даже знаком. Только почему так показалось? Он не стал убегать и прятаться, что хотел поначалу сделать, только заслышав шаги, а стоял и смотрел на нее.

Девушка прошла промежуточную площадку и, поднимаясь по последнему пролету, улыбнулась ему такой милой, очаровательной улыбкой, что тот прямо обомлел, не зная, как реагировать на это.

Поднявшись к нему, она заговорила нежным негромким голосом:

– Привет, Алексей. Меня зовут Настя. Рада с тобой познакомиться.

– Я тоже… рад.- Выговорил он, посмотрев прямо в ее красивые серо-зеленые глаза.

Она смущенно отвела взгляд, потом обошла его и, опять встав рядом, только теперь слева, спросила:

– Ну, как у тебя дела? Нормально себя чувствуешь?

– Да. Вроде как нормально.- Неуверенно ответил парень, по-прежнему не сводя глаз с собеседницы.

Та заметила, еще когда шла по лестнице, что он странно так смотрит не нее, как завороженный.

– Ты что так смотришь?- Спросила она, выждав пару секунд после его ответа.- Что-то не так? Если из-за бинтов, то не обращай внимания. Я была вчера ранена, но мне уже немного лучше. Только рукой еще больно ворочать.

– Нет, нет.- Начал попытки объяснить все Алексей.- Все очень даже нормально.

Просто… Просто ты такая… красивая. Я не ожидал тут встретить такую девушку.

– Ой, Алексей!- Засмеялась Настя, окончательно смущенная и даже слегка покрасневшая.- Спасибо за комплимент. Спасибо. Рада, что ты так думаешь.

– Разве другие думают иначе?

– Ну, есть люди, кому я не симпатична, к сожалению.

Шахнозаров был удивлен подобным ответом и в какой-то мере даже разгневан.

– Это вранье.- Заявил он.- Они или врут, или не имеют зрения, если смеют считать тебя несимпатичной.

– Спасибо еще раз, Алексей.- Сказала Настя.- Вот. У меня тут кофе. Хочешь?

– Но… разве ты не для себя его сделала?- Робко поинтересовался парень.

– Я уже не хочу. Пей. Я, если честно, пью только капуччино, а это самый обычный.

Даже без сливок.

– Ладно. Спасибо.

Он взял из ее рук чашку и стал пить маленькими глотками. Потом вдруг остановился и, взглянув на нее, проговорил:

– Слушай-ка, как странно все: я здесь разговариваю с тобой, пью кофе, будто так и должно быть, а вместе с тем… Даже не знаю, как объяснить. Вместе с тем у меня такое чувство, что я не должен был здесь находиться. Почему я здесь? Что это за место и что случилось со мной? Почему я оказался тут? Это что, больница?

– Я бы попыталась объяснить, но гораздо лучше меня это может сделать Андрей Александрович.- Проговорила Настя.

– Андрей Александрович? Кто это? Почему он?- Тут молодой человек догадался.- Подожди, подожди. Так что же, со мной, действительно, что-то произошло?

– Да.- Неуверенно отвечала девушка.- С тобой случилось такое, из-за чего твоя жизнь теперь изменится в корне. Но я повторяю, Андрей Александрович все расскажет лучше. Он на втором этаже в 206-м кабинете. Это наш начальник.

– Тогда я пойду к нему? Мне, правда, нужно разобраться в этом и выслушать объяснения. Я должен узнать, что за чертовщина вокруг меня происходит или происходила, и… и… вспомнить. Все вспомнить. Вот ведь черт! Я ничего не помню, что было вчера. Не помню даже того, что делал позавчера и несколько дней назад.

– Конечно, конечно. Иди к нему.- Закивала головой Настя.- Давай кружку. Я отнесу ее тебе в комнату.

Тот отдал кружку, еще раз поблагодарил за кофе и отправился вниз.

Сейчас Алексей был взволнован еще больше, чем когда вышел в коридор, а потом и на лестницу. Он чего-то не знал, но это было, происходило с ним. Это не просто волновало, это тревожило. С ужасом для себя молодой человек открыл, спускаясь все дальше вниз, что вообще ничего из своей жизни не помнит. Его память словно стерли. Что это такое? Что за чертовщина?

Он за секунды спустился с четвертого этажа на второй, свернул наугад направо и, заметив на белой двери табличку с числом "206", буквально вбежал в помещение, скрывавшееся за ней. Это оказался не кабинет, а настоящий зал с потолком, приравненным к потолку третьего этажа. С него свисало две больших тяжелых позолоченных люстры, чуть ближе к стене с входом в данное помещение стояло три квадратных колонны, как оказалось, подпиравших тянувшийся вдоль зала балкон, проход на который был явно где-то на третьем этаже. Большую часть зала, отделенную от меньшей теми самыми колоннами, хорошо освещаемую из-за больших окон и украшенную с одной торцевой стены огромной картиной, а с другой белым трехметровым экраном, занимали ряды столов и кресел. Прямо какая-то лекционная аудитория получалась. Оказавшись в ней, Алексей понял, что не слышит игры пианино еще с того момента, как поспешил сюда. Он пошел мимо колонн под балконом в сторону стены с экраном. Около нее стояло и то самое пианино, за которым на классическом круглом табурете сидел светловолосый мужчина в белом халате. Когда Шахнозаров приблизился к нему, он молвил: