- Что? – ошарашенно выдыхаю я.

Нет! Быть этого не может! Я же кормлю Сонечку грудью, у меня сейчас и месячных-то нет, и Артур всегда прерывает половой акт. Да как так-то? Какой еще волчонок?

Дышу часто и рвано. Смотрю на Борю с отчаянием. Пусть скажет, что есть и другое условие!

- Невозможно, - качает головой Артур и смотрит с недоверием на охотника. – У таких пар вообще редко дети рождаются. Я до сих пор удивлен, как у нас Сонечка получилась, ведь мы предохранялись. И сейчас тоже.

- Все верно. В паре волк и дочь охотника дети появляются реже, чем в обычных парах, а бывает, что и вовсе нет детей из-за конфликта магии. Но ты упускаешь две важные детали. Во-первых, Рита по своей сути является полукровкой, это ее отличает от обычных дочерей охотников. Во-вторых, ты сам сказал, что твоя дочь скутум. А эти создания не любят одиночество. Ты разве этого не знаешь? Обычно у скутума всегда много братьев и сестер. Они своей магией влияют на родителей, как они это делают, до сих пор неизвестно. Девочке, видимо, одиноко. Матери нет рядом. Вот она и применила магию, помогла зародиться новой жизни.

- Нет… Нет… Я не хочу! – шепчу с отчаянием и хватаюсь за голову.

- Рита, хочешь ты или нет, но волчонок уже внутри тебя, - пожимает плечами охотник. – Если не хочешь рожать, есть у меня средство. Выпьешь отвар и потеряешь ребенка. Есть у меня один сложный рецепт, как избежать влияния скутума. Если будешь принимать отвар постоянно, то скутум не сможет на тебя повлиять, и ты не будешь часто беременеть. Только для рецепта нужны дорогостоящие ингредиенты.

Артур подскакивает со своего места так резко, что стул с грохотом отъезжает по кафелю в сторону.

- Ты охренел, охотник? Предлагаешь ей убить моего ребенка? – рычит он и сжимает до хруста кулаки.

Оборотень в такой ярости, его глаза вспыхивают янтарным цветом.

- Артур, угомонись, - спокойно отвечает Боря и складывает руки на груди. – У Риты есть два варианта: родить или прервать эту беременность. Я так понимаю, это нежеланный ребенок.

- Желанный! – возмущается Амурский. – Ребенок будет волком! Конечно, он желанный!

- Да? А по Рите и не скажешь, что она ему рада. Вон как побледнела, руки трясутся, губы дрожат. Она явно в шоке. И рожать от тебя она не хочет.

- Заткнись, пока я тебя не убил! – рявкает Артур.

- Волк, на правду не обижаются. Только сразу предупрежу. Если она соберется от ребенка избавиться, и при этом ей попадется отвар с неправильной формулой, это может убить Риту. А вы связаны. Умрет она, ты тоже долго не протянешь. Так что безопаснее это сделать у меня.

- Да, заткнись ты! Мы не будем избавляться от малыша, - шипит Артур.

А я закрываю лицо ладонями и начинаю плакать. Истерика накатывает такая сильная, что остановиться не могу. Всхлипываю носом и вою. Эта новость выбила почву у меня из-под ног. Я очень люблю детей. Всегда хотела большую семью, потому что устала от одиночества. Но рядом со мной нет надежного любящего мужчины, есть только дикий, рычащий волк, который зол на меня.

К тому же Сонечка еще совсем крошка. Как я с двумя буду справляться? Я одну не уберегла, украли из-под носа. А волчонок… Он же по закону будет принадлежать стае. А меня в стаю не хотят пускать. И как мы жить-то будем? Какое будущее ждет моих детей? У меня нет своего жилья, я скитаюсь по съемным квартирам, работаю официанткой и постоянно скрываюсь от оборотней. Новость о том, что я снова стану матерью, меня шокирует. Я не могу трезво мыслить. Как же страшно!

Артур хватает меня за руку, заставляет подняться со стула. Я встаю, но ног не чувствую. У меня шок и паника. Амурский прижимает меня к себе, гладит меня по голове, целует мои щеки, собирая губами соленые слезы.

- Шшшш… Не реви. Я позабочусь и о тебе, и о детях. Твоим страхом вся комната пропиталась. Все хорошо будет. Не бойся. Я тебя очень прошу, не избавляйся от волчонка. Я хочу этого ребенка. Он волк. Он мой наследник.

У меня в ушах гудит. Ком в горле говорить мешает. Как не бояться, когда одна новость «краше» другой. Сначала узнала, что кто-то из родителей был оборотнем, потом выяснила, что во мне зародилась новая жизнь, и это стопроцентный волк. А если и этого ребенка у меня отнимут? Артур мне не муж. Получается, малыша может забрать стая, которая мне жизнь дала. Таковы законы волков. Они забирают себе всех, в ком есть волчья магия. Это что же получается, мне надо срочно выйти замуж за Амурского, чтобы волчонок по закону к его стае относился?

- Завтра в ЗАГС пойдем. Я связи свои подниму, нас быстро распишут, - заявляет Амурский. – Тогда никто не посмеет украсть этого волчонка. И Сонечку своей признаю, когда найдем ее. Не важно, какую она магию выбрала. Дочка будет жить с нами, в моей стае.

Я лишь всхлипываю носом.

- Борь, нам надо узнать, какая стая истребила Ритиных родственников. Зная это, мы сможем наведаться к ним. Возможно, наша дочь у них.

- Много лет прошло. Найти информацию в магическом источнике будет сложно. У меня на это уйдет неделя, может и больше.

- Бля… А побыстрее нельзя? – злится Артур.

- Амурский, я понимаю, что ты и терпение несовместимы, но в этот раз придется подождать. Не меньше недели, - отвечает Боря.

- Рита? Рита, тебе плохо? – будто через вату слышу голос Амурского. – Боря! Бля! Что ты стоишь? Помоги! Она сознание теряет, - рявкает Артур на охотника.

Артур

Смотрю на бледную Риту. Она, как пушинка, висит на моих руках. Осторожно заношу ее в спальню охотника. Тут чисто, уютно, светло. Около окна стоит двуспальная кровать, поверх накинуто серое покрывало. На окнах шторы стального цвета. Я укладываю Риту на мягкую постель. Убираю с лица девчонки пряди волос. Хрупкая она. Беззащитная.

Борис подносит к ее носу нашатырный спирт. И моя девочка приходит в сознание, морщит лоб. Хлопает пушистыми ресницами, а в синих глазах собираются слезы. Губы у нее дрожат.

А у меня в груди что-то замыкает. Бедовая моя девочка. Столько проблем мне доставила. Придушить ее хочется и зацеловать до смерти.

Она садится, закрывает лицо руками и начинает рыдать. Боря молча разводит руками. Мол, твоя самка, тебе ее и успокаивать.

- Сейчас успокоительное принесу, - вздыхает охотник, наткнувшись на мой убийственный взгляд, и выходит из спальни.

Я сажусь на кровать, прижимаю к себе девчонку. Она вся дрожит. Я утыкаюсь подбородком ей в макушку. А она цепляется пальцами за мою рубашку, прижимается щекой к моей груди и рыдает. Ткань моей рубашки быстро пропитывается ее слезами.

Меня от ее близости током херачит. Она такая мягкая, такая теплая. Втягиваю носом воздух. Едва уловимо пробивается ее родной запах с нотками ванили. Я сейчас сдохну. Какой же кайф, пусть и едва уловимо, но чувствовать ее. Моя! Никому не отдам!

Мне бы ее успокоить. Но я совершенно не умею этого делать.

К тому же она меня сейчас очень сильно бесит своим поведением и своими словами о том, что она не хочет быть беременной. Вот прям до зубного скрежета. Меня опять кидает из крайности в крайность. И я боюсь наговорить Рите лишнего. Она же назло мне и этого ребенка спрячет. Как прятала от меня Сонечку. Или еще хуже… Не станет рожать волчонка. И меня аж трясет от злости. Вот что этой женщине надо? Не понимаю я ее. Сказал же ей, что позабочусь и о ней, и о детях. Нет, рыдает так, будто не про беременность узнала, а об неизлечимой опухоли. Настолько не хочет связывать свою жизнь с моей? Эта мысль ранит меня. Аж сердце начинает ныть.

Что надо сделать, чтобы эта девчонка меня приняла? Чтобы не пыталась сбежать, чтобы добровольно отдавалась мне, что, сука, я должен сделать? Что мне ей надо сказать, чтобы она сохранила нашего сына?

Боря возвращается в спальню с таблеткой и стаканом воды.

- Рита, выпей. Тебе надо успокоиться, - Боря вкладывает в руку Риты таблетку, а я настораживаюсь.

- Это ребенку не навредит? - киваю я на успокоительное.