— А ты почему здесь?

Он не мог точно описать это ощущение, но что-то в манере поведения немки ему нравилось. Ларс невольно улыбнулся.

— Появилось несколько… поворотов, — осторожно начал он. И ворчливо добавил: — И еще парочка вопросов, на которые я хочу получить ответы. Значит, говоришь, ты выяснила, что он покидал ферму в ночь убийства?

Ина кивнула.

— Что ж, ладно. Этой информации у меня еще не было. — С дружелюбной улыбкой он отвернулся от нее и пошел обратно к садовой калитке. Женщина последовала за ним.

Ларс остановился и оглянулся на нее.

— Будь любезна, объясни, что это значит.

— Ну, я иду с тобой!

Ларс рассмеялся.

— Нет, не идешь.

Ина не рассмеялась. Наоборот, посмотрела на него с убийственной серьезностью.

— Иду. Я имею право знать, что тут творится. В конце концов, Агнета — моя подруга, а вы ее несправедливо удерживаете. Причем уже третий день!

Ларс бросил на нее грозный взгляд. На самом деле это может затянуться еще на несколько дней, так как судья видел опасность сокрытия следов. Как только Ларс его ни уговаривал, судья боялся, что Агнета может затруднить расследование или даже уничтожить улики, если он преждевременно ее освободит.

— Кроме того, я знаю подробности, которые могут помочь тебе при допросе.

Ларс посмотрел на Ину еще более грозно… и удивился, что она выдержала его пронзительный взгляд. Мало кому это удавалось. Только его отцу. Смирившись, полицейский пожал плечами и направился к калитке. С немкой на хвосте он вошел на участок пекаря. Остановился перед входной дверью и постучал в нее. После непродолжительного ожидания на пороге появился Нильс. Он выглядел не так, как во время их последней встречи. Волосы аккуратно причесаны, а с лица полностью исчезли признаки усталости. Честно говоря, сейчас мужчина казался на несколько лет моложе, чем в то утро в пекарне.

Нильс, по-видимому, не знал, куда смотреть. Сначала его взгляд остановился на полицейском, потом на собаке, а на Ину он смотрел дольше всего.

— Да, чем обязан? — Он необычно растягивал слова, как будто старался выиграть время.

— У меня осталось несколько вопросов, — сразу перешел к делу Ларс.

— Вопросов? — Нильс уставился на него широко распахнутыми глазами. — Каких вопросов? — Он нервно замахал руками, как будто отгонял муху. — Сейчас неподходящее время, я спешу.

— Вопросов, касающихся твоего алиби, — невозмутимо продолжил Ларс.

Кончик носа мужчины начал подергиваться. Не отрывая от него взгляда, Ларс добавил:

— И вопросов относительно лживых историй о твоем прошлом, которые ты мне наплел.

Немка рядом с ним ахнула. Нильс же, напротив, словно не мог пошевелиться. Даже нос перестал дергаться. Он смотрел на полицейского, лихорадочно хлопая глазами. А в следующую секунду его взгляд неожиданно переместился куда-то за их спины, как будто он хотел убедиться, что их никто не подслушает. Затем пекарь тяжело сглотнул и отошел в сторону.

— Пожалуйста. — Он сделал приглашающий жест. — Давайте продолжим разговор внутри.

Нильс провел визитеров по узкому коридору в уютно обставленную гостиную. Ларс осмотрелся в комнате. Шкаф, стол, мягкая мебель и телевизор. На темном деревянном полу лежало несколько половичков с восточными узорами, создавая уютную атмосферу. Хозяин дома сел во главе стола и предложил им разместиться рядом. Гус последовал за своим хозяином и лег перед ним, внимательно наблюдая за Нильсом.

— Хотите что-нибудь выпить?

— Нет, спасибо. — Ларс не собирался тратить время на дружескую болтовню. — Ты задолжал мне очень много ответов.

Нильс хотел было что-то возразить, однако Ларс прервал его решительным взмахом руки.

— Я навел о тебе справки. — Точнее говоря, он поручил это Расмусу, но какая разница? — В истории, которую ты мне рассказал, нет ни грамма правды. Ты не управлял пекарней в Векшё и никогда не учился на пекаря.

Ина сдавленно пискнула, но Ларс не обратил на это внимания. Он буравил взглядом Нильса, который с каждым словом все больше съеживался. Ларс был начеку. Он затеял игру с огнем — загонял в угол подозреваемого в убийстве. По этой причине он предусмотрительно опустил одну руку под стол и положил ее на служебный пистолет. Заметив это, Гус сел и пристально посмотрел на человека напротив.

— Кроме того, ты сидел в тюрьме, — продолжил Ларс. — За мошенничество.

Нильс энергично замотал головой.

— Всего лишь на предварительном заключении, — принялся оправдываться он. — И меня освободили условно. — Он бросил короткий взгляд на Ину, после чего опустил голову и уставился на столешницу. — Все не так плохо, как кажется, Ина. — Голос понизился до напряженного шепота. — Я выдавал себя за электрика. Но однажды при монтаже допустил ошибку, в результате чего произошло короткое замыкание и начался пожар. Встал вопрос о страховке, а у меня ее не было и…

С каждым словом он говорил все тише и тише, а потом совсем замолчал.

— Не важно, — заявил Ларс, который уже давно все это знал. — Я здесь не для того, чтобы слушать историю афериста. Я хочу знать, почему ты предоставил мне ложное алиби. Где ты был в ночь убийства?

— Тебя видели, — добавила Ина. — Как ты покидал ферму посреди ночи. С кожаным портфелем. Куда ты направлялся? Прятал улики?

Нильс судорожно затряс головой и спрятал лицо в ладонях.

— Нет. Нет. Нет, — тихо бормотал он. — Все совсем не так.

Ларс пристально посмотрел на него.

— Как же тогда?

Ина уперлась кулаками в стол и выпрямилась.

— Ты убил Матса?

— Тс-с! — Ларс положил руку ей на плечо. Вид у нее был довольно взволнованный. Он определенно ошибся, разрешив ей присутствовать на этой беседе. Ина так сильно переживала, что у нее дрожал голос.

— Полицейский говорит правду? Ты вовсе не пекарь?

Нильс издал звук, который был очень похож на рыдание.

— Но и не убийца, — продолжил оправдывался он. — Вы должны мне поверить.

— Мне трудно тебе верить. — Ларс говорил спокойно, но так четко и по существу, что Нильс вздрогнул, как будто тот дал ему пощечину. — Давай по порядку. Где ты был в ночь убийства?

— Мне… мне… неудобно, — нерешительно пробормотал Нильс и, с трудом сглотнув, буквально выдавил из себя следующие предложения: — В Мидсоммар меня пригласили на два праздника. Причем второй начинался немного… ну, позже и… имел более интимный характер.

— Что это за праздник? — спросил Ларс.

— Что ты имеешь в виду под словом «интимный»? — поинтересовалась Ина, не проявляя ни капли такта.

Нильс молчал. Ни Ларс, ни Ина не стали его подгонять.

Когда ему самому стало слишком неловко от молчания, он наконец выдал:

— Я был в соседней деревне, у подруги. — Мужчина посмотрел на полицейского и, похоже, по его взгляду понял, что этого объяснения недостаточно. — Когда переехал на ферму Тингсмола, я подружился с женой деревенского пекаря.

Он говорил напряженно, как будто разговор отнимал у него много сил.

Ларс вроде бы даже вспомнил ту пекарню. Деревня, которую упомянул Нильс, находилась в нескольких километрах от фермы, в сторону Мальмё. Каждый раз, проезжая мимо пекарни, он видел огромный золотой крендель, висящий на чугунной петле на фасаде здания.

— И ты поехал к жене пекаря посреди ночи? — Ина в недоумении посмотрела на него. — Чтобы отметить праздник середины лета?

Нильс тяжело вздохнул.

— У нас отношения. Уже много лет.

Ларс почти улыбнулся.

— Именно с женой пекаря? — По его мнению, это звучало отнюдь не как простое совпадение.

— Мне же нужно было как-то научиться этому ремеслу, — пустился в объяснения мужчина. — Она мне помогала. Советами и подсказками. И рецептами своего мужа.

Ларс обменялся коротким взглядом с Иной. Он не знал, что у нее на уме. Сам он испытал презрение. Он не выносил людей, которые крутят романы на стороне. Потому что это нечестно.

— То есть ты использовал ее для своих целей? — задала прямой вопрос Ина.

У Нильса был такой страдальческий вид, что казалось, будто он проглотил муху.