Наклонившись над своей чашкой, Агнета облокотилась на стол.
Ох уж эти глаза, словно созданные для того, чтобы смотреть с упреком. «Расскажи мне, — требовали они. — Расскажи сейчас же!»
И Ина рассказала.
— Это произошло много лет назад, — тихо начала она, спрятав половину лица за чашкой, которую сжимала обеими руками. — Мы встретились на выходные в Берлине.
Она упрямо смотрела вперед.
— В Берлине, — отрывисто повторила шведка.
Ина не стала упоминать о предшествующем визите на Музейный остров. Ей не хотелось лишний раз уязвлять эту женщину, напоминая, что Вигго увлекался искусством. Должно быть, одно только осознание этого сильно задело Агнету.
— У нас оставался последний день. Всего один вечер перед тем, как Вигго улетит обратно в Швецию. — Она ненадолго замешкалась и, словно оправдываясь, добавила: — Тогда самолеты еще летали нормально. Но перед отъездом он очень хотел увидеть Бранденбургские ворота. Поэтому мы поехали на трамвае в Митте — центральный район — и встали прямо перед ними. Там царил настоящий ад. Понимаешь, это был самый разгар рождественского сезона, и город кишел туристами со всего мира. — Заблудившись в воспоминаниях, Ина прикрыла глаза. — Празднично украшенная площадь… бесчисленные огни, елки и огромные фигуры щелкунчиков — полный набор. — Ина улыбнулась, а Агнета — нет. Поэтому она ненадолго замолчала, а затем продолжила: — Прямо перед воротами небольшой оркестр играл рождественскую песню.
Она попыталась вспомнить произведение, но не смогла.
— Очень романтично, — прохладно ответила Агнета.
— Дальше будет еще романтичнее, — заверила ее Ина. — Потому что Вигго организовал для меня там ужин при свечах.
— Ужин при свечах, — повторила Агнета с неподдельным скепсисом в глазах. — Вы ужинали при свечах перед Бранденбургскими воротами?
— Нет. — Ина тяжело сглотнула, чтобы не так сохло во рту перед следующими словами. — Не перед Бранденбургскими воротами. В Бранденбургских воротах.
Агнета выглядела совершенно обескураженной. Даже для Ины оставалось загадкой, как Вигго удалось это устроить. Он так и не рассказал ей об этом, предпочитая играть в загадки. Тогда это лишь заставило Ину еще больше сходить по нему с ума. Ее глаза снова сами по себе закрылись, когда нахлынули воспоминания.
— Вигго взял меня за руку и провел через маленькую дверь в здание, примыкающее к Бранденбургским воротам. — Она почувствовала, как на лице расцветает улыбка. — Там нас встретил мужчина. Пожилой и хорошо одетый. Он не сказал ни слова, только таинственно улыбнулся. А потом повел нас вверх по узкой и крутой лестнице. Практически в полной темноте. В конце концов открылся небольшой люк, ведущий на крышу ворот. — Она тихонько рассмеялась. — Это было… нереально. Под нами в полумраке множество людей, оркестр, играющий рождественские гимны. А над всем этим — мы, прошедшие по тайному ходу и попавшие в монумент через люк.
— В Бранденбургские ворота?
Ина энергично закивала, опьяненная воспоминаниями о том вечере, от которых у нее по коже побежали мурашки. Она вспомнила беленые стены и деревянный пол, настолько тщательно отполированный, что в нем отражались огоньки свечей. А свечи в помещении без окон горели повсюду. Еще ей запомнились высокие сводчатые потолки. В центре стоял круглый стол, накрытый на двоих. О самом ужине Ина почти ничего не помнила, зато помнила другие детали, которые решила не раскрывать Агнете. Она поставила чашку и потерла предплечья, чтобы развеять ожившие образы.
— Ты на полном серьезе хочешь сказать, что Вигго организовал для тебя ужин в Бранденбургских воротах?
Впоследствии он сделал гораздо больше, но по крайней мере этот секрет Ина сохранит. Так или иначе, с того дня она не могла смотреть на ворота без того, чтобы у нее не горели уши. Никогда больше с ней не происходило ничего более романтичного и страстного, чем те часы, проведенные вместе в солдатской каморке Бранденбургских ворот.
Ина, будто извиняясь, вытянула руки перед собой.
— Я просто говорю, как было. — Она внимательно смотрела на Агнету, наблюдая за ее реакцией. Вместе с тем ее одолевали угрызения совести. Не только из-за романтики. В те выходные Вигго тоже взял все расходы на себя. Хотя на самом деле, как ей теперь известно, не мог себе этого позволить. Внезапно Ина почувствовала себя отчасти ответственной за беды, охватившие ферму.
— Я больше ничего не понимаю. — Агнета вжалась в сиденье. Она усиленно хлопала ресницами, словно пытаясь сдержать слезы.
У Ины заныло сердце. Она могла лишь догадываться, что творилось в голове у шведки. При таком жестком столкновении с реальностью легко потерять опору. Она ненавидела себя за то, что ее слова так сильно задели эту радушную женщину. Однако некоторые вещи просто необходимо произносить вслух. Исполненная чувства вины, Ина наблюдала за Агнетой, у которой дрожали губы. Она с трудом сохраняла самообладание. Что именно разворачивалось сейчас у нее в душе? Обида? Разочарование? Скорее всего, и то и другое.
После довольно продолжительного молчания Агнета открыла рот, чтобы сделать глубокий вдох.
— Мало того что мне приходится выслушивать невероятнейшие вещи о своем муже, так теперь на нашей ферме еще и орудует убийца. — Она пристально посмотрела на Ину влажными глазами. — Матс мертв. Хладнокровно убит!
— И на это должна быть причина. — Ина была только рада подхватить новую нить разговора. Главное — увести беседу подальше от романтика Вигго. — Я не верю, что люди могут убивать просто так. Должен быть какой-то мотив. И мы обязаны его найти.
— Мы? — Агнета поймала ее взгляд.
Ина заговорщически улыбнулась.
— Ну, кто-то же должен раскрыть это дело.
Глава 28
«Гав! Гав! Гав!»
Ину будто парализовало. Пес выдернул ее из самой глубокой фазы сна, и теперь она с трудом пыталась сориентироваться в пространстве.
«Гав! Гав!»
Она одновременно распахнула глаза и сдернула с себя одеяло.
— Господи, да что с тобой такое?
Ина села, стирая с глаз обрывки сна.
Зевс продолжал непрерывно лаять, совершенно не желая успокаиваться. Словно тасманский дьявол, он подскакивал перед окном, чтобы хоть мельком взглянуть на внешний мир. А когда, видимо, понял, что с такими габаритами ему никогда не достичь этой цели, без промедления запрыгнул на кровать и начал скакать по ней. В Ине наконец проснулось любопытство. К дикому лаю добавился другой звук, который раньше оставался на заднем фоне, как подступающий звон в ушах. Однако постепенно он стал выходить на первый план. Грохот и гул, от которых у Ины сначала побежали мурашки по коже, а потом начался приступ паники. Вскочив с кровати, она в два шага оказалась у окна и отдернула тонкие шторы. Ее тут же ослепил яркий луч. Она потерла отозвавшиеся болью глаза. Зевс не желал успокаиваться. Он снова спрыгнул с кровати и заметался у ног хозяйки. Та взяла его на руки, и маленький пес словно с цепи сорвался. Он лаял и рычал так, словно пытался прогнать самого дьявола. В чем, собственно, не сильно ошибался, так как причиной адского шума были адски громыхающие мотоциклы, несущиеся на адской скорости по гравийной дороге.
— «Дорожные дьяволы» вернулись! — озвучила Ина свои мысли.
Прямо перед забором ее сада один из мотоциклов резко затормозил и развернулся на сто восемьдесят градусов. Мелкие камешки взлетели вверх и посыпались на оконное стекло. Ина и собака испуганно отпрянули. На мгновение воцарилась тишина, но уже в следующую секунду Зевс завыл вместе с этими адскими колесницами. Ина крутанулась на пятках, посадила его на кровать и бросилась наружу, прихватив на бегу халат, который висел на спинке стула перед туалетным столиком. Надевала она его тоже на ходу. А когда открыла входную дверь, на нее разом обрушились невыносимый шум и запах бензина. Ночь прорезали дрожащие лучи фар десятка мотоциклов. В соседних домах загорался свет, люди выходили на улицу.
Что случилось? Хотя у нее в венах под высоким давлением бурлила кровь, Ина устремилась к садовой калитке, вышла на дорогу и сразу оказалась лицом к лицу с ближайшим мотоциклистом. Тот резко затормозил, его занесло, и, наклонившись в сторону, он еле успел остановиться в сантиметре от ног Ины. Ее обдало дождем из мелких камней, которые жалили, как тысяча крошечных булавочных уколов. Тем не менее она стоически взирала на мужчину, нос и рот которого скрывал черный платок. На голове у него был шлем, похожий на горшок и напомнивший ей солдатскую каску.
