– Сегодня заседания не будет, – сказала она.
– Как это – не будет? – спросил он, не желая ей верить.
Женщина, подтверждая сказанное, открыла дверь в соседнюю комнату. Она и вправду была безлюдна и оттого выглядела еще более убого, чем в прошлое воскресенье. На помосте по-прежнему стоял стол, на нем – несколько книг.
– Можно посмотреть книги? – спросил К. без особого любопытства, просто чтобы не уходить совсем уж ни с чем.
– Нет, – сказала женщина и закрыла дверь. – Не положено. Это книги следственного судьи.
– Вот как, – сказал К. – Выходит, это юридические книги и в правилах этой судебной инстанции осуждать не только невиновных, но и неосведомленных.
– Выходит, так, – сказала женщина, не поняв его толком.
– Тогда я пошел, – сказал К.
– Ну куда же вы? – спросила женщина дружелюбным тоном. – Может быть, передать что-нибудь следственному судье?
– А вы его знаете? – спросил К.
– Само собой, – сказала женщина. – Ведь мой муж – судебный пристав.
Только сейчас К. заметил, что комната, в которой в прошлый раз не было ничего, кроме бадьи для стирки, теперь представляет собой полностью обставленную гостиную. Заметив его удивление, женщина сказала:
– Да, у нас тут бесплатная квартира, но в дни заседаний мы должны освобождать комнату. Должность мужа подразумевает некоторые неудобства.
– Меня удивляет не столько комната, – сказал К., сердито глядя на женщину, – сколько то, что вы замужем.
– Вы, наверное, намекаете на тот случай во время прошлого заседания, когда я помешала вашему выступлению, – сказала она.
– На что же еще? – сказал К. – Теперь уж все кончено и забыто, но тогда это меня всерьез разозлило. А теперь вы называете себя замужней женщиной.
– Вам даже повезло, что речь прервали. После нее о вас судили совсем не в вашу пользу.
– Может быть, – сказал К., – но вас это не извиняет.
– Никто из знакомых меня не винит, – сказала женщина. – Тот, кто меня в тот раз обнимал, давно меня преследует. Так-то я, может быть, и не особо привлекательна, но для него – очень даже. Управы на него нет никакой, да и мой муж тоже смирился. Если он хочет сохранить место, приходится терпеть, ведь этот человек – студент и ему прочат большое будущее. Он вечно за мной таскается, вот и сейчас – ушел прямо перед вашим приходом.
– Здесь все одно к одному, – сказал К. – Я уж и не удивляюсь.
– А вы хотите здесь что-то изменить к лучшему, – недоверчиво протянула женщина, словно эти слова таили в себе опасность и для нее, и для К. – Это я поняла из вашей речи, лично мне она очень понравилась. Но я не всю слышала – начало пропустила, а в конце лежала на полу со студентом…
– Здесь так гнусно, – сказала она, помолчав, и взяла К. за руку. – Думаете, у вас получится что-то исправить?
К. улыбнулся и чуть повернул ладонь в ее мягких руках.
– Собственно говоря, меня не приглашали сюда что-то, как вы выражаетесь, исправлять, и если вы скажете об этом, например, следственному судье, вас высмеют или даже накажут. На самом деле, будь моя воля, я бы не лез в это дело и спал бы спокойно, знать не зная о том, что эта судебная инстанция нуждается в улучшениях. Но поскольку меня якобы арестовали – то есть в самом деле арестовали, – я вынужден вмешаться, хотя бы ради себя самого. Но если я одновременно могу чем-то быть полезен и вам – буду только рад. Не из одной любви к ближнему, но и потому, что вы тоже можете мне помочь.
– Чем же? – спросила женщина.
– Например, показав мне те книги на столе.
– Ну конечно, – воскликнула женщина и торопливо потянула его за собой.
Книги были старые, захватанные. У одной из них переплет был почти оторван и держался лишь на ниточке.
– Экая тут грязища, – сказал К., качая головой. Прежде чем он притронулся к книгам, женщина смахнула передником верхний слой пыли. Первая книга открылась на непристойной картинке: голые мужчина и женщина на кушетке. Хотя общий замысел художника был сразу понятен, рисунок был выполнен так неумело, что из него словно выпирали чересчур угловатые фигуры, женская и мужская, из-за странного ракурса неестественно повернутые друг к другу. К. не стал листать дальше, а перевернул титульный лист второй книги. Это оказался роман под названием «Страдания, которые претерпела Грета от мужа своего Ганса».
– Вот какие юридические книги тут изучают, – сказал К. – Вот что в голове у тех, кто берется меня судить.
– Нет, – сказала женщина, – вас не осудят!
– Почему же нет? – спросил К. – Я как раз думаю, что наверняка осудят.
Покивав, он заглянул ей в глаза; когда она, по его мнению, достаточно прониклась этой страшной мыслью, он добавил: – И вот какие люди вынесут мне приговор!
– Я вам помогу, – сказала женщина. – Хотите?
– Но сможете ли вы помочь, не подвергая себя опасности? Вы же говорили, что ваш муж очень зависит от начальства.
– Все равно я вам помогу, – сказала женщина. – Давайте это сейчас же обсудим. И не говорите больше, что я рискую, – я сама решаю, каких опасностей бояться. Подите сюда. – Она указала ему на помост и предложила сесть с нею рядом на ступеньку. – У вас красивые темные глаза, – сказала она, когда он уселся, и посмотрела на него снизу вверх. – Мне иногда говорят, что у меня красивые глаза, но ваши гораздо красивее. Я сразу обратила на них внимание, как только вы в первый раз тут появились. Из-за них я и зашла тогда в зал заседаний, хотя обычно никогда так не делаю, да мне это, в общем-то, и запрещено.
«Вот в чем дело, – подумал К. – она предлагает мне себя, она развращена, как и все здесь, ей опостылели судейские, что вполне понятно, вот она и встречает первого попавшегося незнакомца комплиментами про красивые глаза». К. молча встал, будто высказывая свои мысли вслух и таким образом объясняя ей свое поведение.
– Не думаю, что вы можете мне помочь, – сказал он. – Чтобы из этого вышел толк, нужны связи с высшими чинами. А вы наверняка знакомы только с нижестоящими служащими, они здесь во множестве толпятся. Этих-то вы, без сомнения, знаете отлично и могли бы с ними что-нибудь провернуть, но все, на что они способны, совершенно не повлияет на исход процесса. А вы только зря испортите отношения с полезными людьми. Этого я не хочу. Пусть ваши полезные знакомства остаются при вас, мне, собственно говоря, кажется, что вам без этого нельзя. Я говорю это не без сожаления, потому что – верну вам комплимент – вы тоже мне нравитесь, особенно когда так грустно на меня смотрите, хотя у вас и нет никаких причин для грусти. Вы из той компании, с которой я должен бороться, и неплохо в ней себя чувствуете – вы даже любите этого студента, а если и не любите, то предпочитаете его собственному мужу. Об этом по вашим рассказам легко догадаться.
– Нет! – воскликнула она и, не вставая, схватила К. за руку, которую он недостаточно быстро отдернул. – Вам нельзя сейчас уходить, нельзя уходить с таким неправильным мнением обо мне. Неужели вы способны просто взять и уйти? Неужели я не стою даже такого маленького одолжения – чтобы вы побыли со мной еще немножко?
– Вы меня неверно поняли, – сказал К. и сел. – Если вам и вправду нужно, чтобы я остался, хорошо, я останусь, время у меня есть, я же рассчитывал, что сегодня состоится заседание. Я лишь прошу вас ничего для меня не предпринимать в ходе процесса. Это не должно вас расстраивать, ведь мне совершенно безразличен его исход, а над приговором я лишь посмеюсь – если до него вообще дойдет дело, в чем я сильно сомневаюсь. Я скорее поверю, что из-за лени или забывчивости чиновников, а может, даже потому, что они испугались, разбирательство уже прекратилось или вскорости прекратится. Впрочем, возможно также, что процесс будут искусственно затягивать ради взятки покрупнее, что, скажу заранее, совершенно бесполезно, потому что я взяток не даю. Вот разве что этим вы могли бы мне помочь: скажите следственному судье или кому угодно, кто может передать важное сообщение, что никакими фокусами, на какие только способны эти господа ловкачи, взятки они от меня не добьются. Это совершенно бессмысленно, так им прямо и скажите. Вероятно, они уже и сами догадались, но напомнить лишний раз не помешает. Их это избавит от пустой работы, а меня от разных неудобств, с которыми, впрочем, я готов мириться, если буду знать, что тем самым приношу пользу другим. И я позабочусь, чтобы так и было. Вы и вправду знаете следственного судью?
