Я нажал на газ, и мы аккуратно двинулись в путь. Ехали, погрузившись в собственные мысли. Тихонько играло радио, настроенное на ностальгическую станцию.

Вдруг Кукуша вздрогнул. Зазвонил телефон.

– Матвеич, сука, – выдохнул он, нажимая на зелёное пятно. – Да, Матвеич, здорово.

– А вы где есть‑то? – с ходу заорал по громкой Матвеич. – Чё случилось?

– В смысле, что случилось?

Кукуша покачал головой и ткнул пальцем в часы, напоминая мне, что мы опоздали на встречу.

– Как что случилось? – переспросил Матвеич. – Мы пришли, а вас тут хер ночевал. Завтра также будет?

– Не кипишуй, – просипел Кукуша. – Завтра всё путём будет. И сейчас тоже. Мы уже подъезжаем. Делишки кое‑какие возникли. Неотложные.

– Твою мать… Через сколько вы будете?

– Десять минут, братан, подождите, скажите Любе пусть вас угостит. Возьмите пивка и чего захотите. Мы уже.

Кукуша отключил телефон и снова выругался.

– Примчались уже, – покачал он головой.

Я кивнул:

– Да уж, промашка вышла. Ну ладно, поднажмём.

– Эй, эй, эй, осторожно только, помедленней! Там камера. И на мосту три радара подряд. Ты давай, под штрафы меня не подписывай.

– Окей, брат.

– Какой тебе брат⁈ – воскликнул он и рассмеялся тёплым сиплым смехом. – Я твой дядя.

– Конечно, дядя Слава, – усмехнулся я.

– Хочу сказать, с таким племяшом… – сказал он, будто удивляясь. – С таким племяшом больше никого и не надо.

– Ну ладно, извини, Кукуша, я тебя втянул в передрягу, конечно. Ты жил спокойно, а тут я, здравствуй, дядя Слава…

– Не‑не‑не, – замотал он головой. – Разве ж я жил? Так, доживал в свои неполные пятьдесят, а тут прямо закрутилось, заклубилось. Я будто помолодел даже.

– Куда молодеть‑то тебе? И так не старый.

– Я вот что подумал, – продолжил он. – Мне там Любка всё про здоровое питание талдычит. Наверное, я с пивасиком‑то подзакручу крантик. Похудеть надо, а то за тобой не угонишься.

Я заржал.

– Чего?

– Правильно, – кивнул я. – В здоровом теле здоровый дух.

Мы подъехали к бане перед самым закрытием, и через пятнадцать минут после обещанного…

– О, нихера себе… – воскликнул Матвеич, увидев нас. – Вы что, в мясорубке побывали?

– Грибы собирали, – хмуро ответил Кукуша.

– Да? – глухо процедил худощавый дядька с длинными волосами, впалыми щеками и чёрными мешками под глазами, сидевший за столиком рядом с Матвеичем. – Галлюциногенные?

Он немного напоминал Рони Джеймса Дио, только, кажется, был чуть повыше.

– Галлюциногенные? – переспросил я.

– Да, – подтвердил он и с видимым трудом произнёс, – грибы, которые собирали, галлюциногенные?

– Ага, – усмехнулся я. – Штырят не по‑детски.

– Назвался груздем – полезай в коробок, – кивнул Кукуша и уселся за столик.

Я последовал его примеру. Кент, что сидел рядом с Матвеичем, будь моя воля, играл бы Кащея и смерть с косой во всех фильмах‑сказках мира. Он изобразил подобие усмешки и, покрутив крупный золотой перстень на пальце, медленно, как бы через силу, выдавил:

– Товарищи колхозники, вы что ли – продавцы?

– Мы, – подтвердил я.

– И что? Откуда товар?

– Из Афгана.

– Из Афгана, – повторил он за мной. – А ты что, афганец, что ли?

– Нет, насколько мне известно, Афганец – это ты. Поэтому к тебе и обратились.

Он ухмыльнулся и посмотрел на свой перстень. Я тоже глянул. Там был оскалившийся тигр с бриллиантовыми глазами.

– Времени у меня нет тереть с вами, – сказал он. – Вы выглядите как лохи, но имейте в виду, я, в отличие от вас, не лох. И при малейшей измене – просто всех положу, выпилю в ноль. Обнулю. По схеме я ему уже всё расписал, всё рахъяснил.

Он кивнул в сторону Матвеича и отодвинул от себя кружку пива, из которой, похоже, не сделал ни одного глотка.

– В двенадцать часов привезёте свой товар. Вас будет двое? – спросил он.

– Буду я и ещё один чувак, – ответил я. – Партнёр.

– Почему он сегодня не пришёл?

– Из леса ещё не вернулся, – пожал я плечами. – Я здесь, товар у меня. Что ещё надо? Партнёр мой товарищ, работаем вместе. Он за кибернетику отвечает. Какие проблемы?

– Короче, – кивнул Афганец, – бабки переведу, когда увижу товар и проконтролирую его качество. Приготовь кошелёк и номер, чтобы не было никаких заминок. Всё должно быть чётко. Вы заехали, я сделал анализ, я перевёл бабки, вы уехали. Вопросы?

– Вопросов нет, – ответил я. – Мы о тебе слышали кое‑что.

– Надеюсь, самое хорошее? – процедил Афганец.

– Только самое плохое, – серьёзно сказал я. – Поэтому обратились именно к тебе. Нам нужен серьёзный контрагент. Но мы тебя не знаем, и ты нас не знаешь. Поэтому в качестве гаранта выбрали авторитетного человека. И ты, и мы ему доверяем. За это он получает свою комиссию.

Афганец не ответил. Он поморщился недовольно, снова повернул свой перстень и легко кивнул.

– В двенадцать, – проворчал он, поднялся из‑за стола и медленной, вальяжной походкой двинулся к выходу.

Из‑за соседнего столика встали трое крутых детин. Один пошёл впереди, а двое позади Афганца.

– Но вы, блин, грибники в натуре, – покачал головой Матвеич, когда дверь за наркобароном захлопнулась. – Чё за шняга, Славян?

– Не кипишуй, – отозвался Кукуша, взял салфетку со стола и протёр лицо. – Всё пучком.

– Завтра давайте, чтобы всё было как часики.

– Не кипишуй, сказал, – рыкнул Кукуша. – Не видишь, мы вопросы решали?

– Решили? – хмыкнул Матвеич. – Я не хочу своё очко подставлять, вкуриваешь? Вы же меня подставляете.

– Матвеич, не кипишуй, – веско сказал я. – У тебя вообще самая лёгкая задача, а ты тут мозги нам сношаешь. Всё путём будет. Не егози.

– А я уже думала, ты всё, – покачала головой Альфа, отходя от двери и впуская меня в квартиру.

Я пожал плечами и улыбнулся:

– Как так?

– Удовлетворил юношеское любопытство и привет, – сказала она учительским тоном и осеклась. – Боже мой, а что с тобой случилось?

– Да, на природу выбирался, – кивнул я.

– Ну‑ка, ну‑ка, скорее снимай с себя всё, – схватилась она за голову. – У тебя же ноги мокрые!

– Я об этом моменте весь день только и мечтал.

– Балда, – покачала она головой. – Давай, раздевайся скорее. Ты есть хочешь?

– Да. Последний раз я ел именно здесь, в твоей кухне… Ты что, целый день голодный? Скорее проходи. Мама‑то тебя не потеряет?

– Мама пока в больнице, – ответил я. – Но завтра или послезавтра её выпишут. И тогда надо будет что‑то придумывать. Правда, до этого ещё и дожить надо.

– Два дня, – кивнула она. – Понятно. Знаешь, я думаю, ничего придумывать не надо.

– Да нет, придумать придётся, – подмигнул я. – Я в душ, ладно? Горяченького хочется. Присоединишься?

– Нет, – покачала она головой, но в её строгих учительских глазах вспыхнули уже знакомые мне огоньки.

– Наступает ночь, – хитро улыбнулся я.

– Что‑что?

– И обещает…

– О чём ты говоришь?

– Всё исполнить для меня…

Я сделал несколько танцевальных движений в духе Элвиса и пропел, подняв руку вверх, как звезда рок‑н‑рола:

Знаю я теперь,

Что ночь сильнее дня …

На следующее утро я пришёл в школу и сразу увидел Князя.

– Братан, что такое? – спросил я. – Вьетнамец отказался?

– Блин, он так и не появился, – ответил Жан и, прикусив губу, помотал головой.

– Я понял, – кивнул я. – Понял, Жан. Ну, что же, не страшно. Значит в другой раз.