– Нормально, – покачал я головой. – Мне с вами переговорить надо.

– О чём?

– Я подарок принёс.

Он замолчал. Я вытащил из пакета коробку и покрутил перед камерой. Ничего не сказав, он нажал кнопку – дверь открылась, и я вошёл внутрь.

Дверь квартиры была распахнута. Сергеев стоял рядом и ждал. Я шагнул через порог.

– Буква твоя, видишь? Зет. Стоит непокобелимо.

– Зорро, классика, – пожал я плечами. – Попробуй его покобели.

Хозяин квартиры удовлетворённо кивнул.

– Ботаешь красиво, – ухмыльнулся он и отступил, пропуская меня вовнутрь.

– Сергей Сергеевич, да вы с утра нарезались, как я погляжу, – сказал я. – Ваше благородие.

– Ну и что? – отозвался он. – Для меня это не в диковинку. Заходи, Серёга, заходи, дорогой.

– Вы ж ничего не забываете, вроде?

– Нет, не забываю. И не помню, – ответил он.

– А меня, стало быть, забыли?

– Нет, не забыл. Проверял просто, а вдруг не ты. Давай подарок‑то. И проходи в мою скорбную обитель.

Квартира была большой и красивой, с панорамными окнами, видом на Набережную и на другой берег. Если только не обращать внимания на бардак, царивший повсюду. На полу валялись пустые бутылки из‑под газировки, грязные тарелки, салфетки, стаканы, носки и прочий хлам, создавая впечатление полной запущенности.

– Как всё запущено, – сказал я, проходя в комнату.

– Простите, – усмехнулся он. – Неправда ваша. Это творческий беспорядок. Ну что, будешь чего‑нибудь есть?

– Нет, – засмеялся я. – Боюсь, отравите меня к херам. Биооружием.

– Перестань. Как я могу тебя отравить? У меня всё самое свежее. Хочешь, свежий рассказ прочитаю на три алки? Или стишата? Точно, давай стишата.

– Я больше публицистику предпочитаю, – кивнул я, рассматривая его хоромы. – И на злобу дня, желательно. И не сегодня. Держите вот бутылку. Я, кстати, хочу вас поблагодарить.

– О, молодец. Это я уважаю.

– Спасибо вам большое за то, что взбодрили Петрушку. Он после звонка вашего человека реально засобирался в Москву, как мне показалось.

– Я, – сказал он, принимая коробку с драгоценным односолодовым шотландским виски, – не брезгую и водкой. Более того, скажу, что водка – это чистейший напиток. И ещё добавлю, лучший напиток, который придумало человечество. Лучший и чистейший. Смотря какая, конечно. Но в данной ситуации, в которой я нахожусь, не откажусь и от этого презренного самогона.

– Нихера себе презренного, – усмехнулся я. – На эту бутылку можно было купить два ящика водки.

– Вот и я говорю, – кивнул он, – а зачем? Зачем же ты не купил водку, когда мог? Ладно, пижон, садись, располагайся, чувствуй себя как дома. Говори, что хочешь, но помни, этот прокол с вискарём я никогда не забуду. Ты уж поверь.

– Учту, – согласился я. – Но вот, что меня тревожит. Я немного смущён нашим разговором. Хочу понять, вы помните, о чём мы договаривались раньше?

– Помню, я же тебе говорил, что я ничего не могу забыть. Всё помню.

– Да? Ну ладно, просто вы странные вещи говорите.

– Да, я вообще странный. Но ты не пугайся. Рассказывай, что хочешь?

– Вы говорили, что у вас есть компьютерщик, айтишник, или как они сейчас называются…

– Ну, допустим, есть, – сказал он, откупорил бутылку и расставил бокалы на журнальном столике. И что ты от него хочешь? Ты садись, садись. В ногах правды нет.

Он кивнул на диван, показывая, куда мне сесть.

– С закуской только проблема. Чего к этому виски подать, даже не знаю.

– Да я за рулём, – ответил я.

– За рулём? – засмеялся он. – Боишься, что права отберут, если выпьешь? Ну, ладно. Дело твоё. Короче, какой тебе компьютерщик нужен? Что надо делать?

– Нужна консультация по крипте, по переводу денег, по программам и всё такое.

– Есть такой парень, – кивнул Сергеев. – Спец. Звать его… звать его… как его звать‑то… Герка.

– Точно?

– Нет, звать его Мишка. Запоминай телефон.

Он продиктовал номер.

– Можете позвонить ему прямо сейчас, сказать, что я с ним свяжусь и попрошу о встрече?

– Молодёжь… – он покачал головой. – Всё вам на блюдечке подай.

– Так можете? – уточнил я.

– Могу, конечно. Я всё могу. С утра если накачу, то горы сверну. А если не накачу, то не сверну. В этом случае не могу ничего. Кстати, ты знаешь, где самые горячие девки?

– В бане. Так что, позвоните? Вы ж накатили. И ещё в процессе даже.

– Блин! – расстроился он. – Как ты про баню‑то узнал?

– Доводилось бывать, – кивнул я. – Позвоните Мишке, пожалуйста.

– Какому ещё Мишке? У меня этих Мишек, знаешь, сколько?

– Мишке, который в крипте шарит. Который меня проконсультирует.

– А, Мишке… да я же тебе дал его телефон.

– Сергей Сергеевич, ну зачем вы меня бесите? Позвоните ему, скажите, что я подъеду. Что мне нужна консультация. Я заплачу, если надо будет.

– Мишка, он не за деньги. Мишка, он за идею.

– И я за идею, Сергей Сергеевич.

– Ну, если ты за идею, он за идею, и я за идею, то нас уже трое идейных. А за это надо выпить. Потому что трое идейных – это уже первичная парторганизация. Партячейка. Втыкаешь?

– Ага, – кивнул я. – Втыкаю. Вы меня испытываете что ли? Давайте, набирайте.

В конце концов, мне удалось заставить его сделать звонок. Он позвонил, и мы поговорили втроём. В рамках партячейки. Мишка оказался парнем деловым и простым. Договорились о встрече сразу, без проволочек, и я рванул к нему. Объяснил, насколько глубоко я готов в это погрузиться, и всё прочее. Деньги брать отказался и времени мне посвятил немало. Сказал, из уважения к Сергееву. Всё объяснил, разжевал и даже помог поставить на телефон нужные приложения.

Пока я разбирался с кибернетической грамотностью, позвонил Князь.

– Красный, ты где есть‑то? Где тебя носят? Второй день в школе нет.

– Потерял? – усмехнулся я. – Не справляетесь без меня? Как там Медуза? Сообщи ей, что без меня учебный процесс колом встал.

– Ладно, хорош прикалываться. Ты где на самом деле? У нас через час встреча.

– Ну, не стрелка же. А почему через час‑то? Мы же вроде позже договаривались?

Это получилось удачно. Можно было объяснить своё отсутствие именно этим переносом.

– Ну, не может он, попросил пораньше.

– Вьетнамец?

– Да вьетнамец, вьетнамец, кто ещё? Ты ж сам с ним хотел встретиться.

– Понял тебя, – сказал я после паузы. – Я сейчас, короче, в больнице, в областной.

– Чё там у тебя такое?

– Да, маму положили.

– А чё случилось‑то?

– Потом расскажу, при встрече. Я ж тебе говорил уже. Короче, я постараюсь подъехать. Но, скорее всего, опоздаю. У нас было время оговорено, а он его поменял.

– Давай без этого, Крас, – занервничал Жан. – Сам замутил всю эту бодягу, а теперь в кусты, что ли?

– Эй, ты чё несёшь? Какие кусты? Как я могу в кусты, если у меня уже всё на мази?

– Да хер тебя знает! – ответил он. – Короче, через час в хинкальной, рядом со школой.

– А вьетнамец‑то твой точно придёт?

– Придёт, придёт. Он заинтересовался.

– Ну, видишь, хорошо. А ты говорил. Ладно, всё, давай.

Закруглив дела с Мишкой, я выехал на встречу с Князем. До назначенного времени оставалось чуть больше получаса. Я специально подъехал заранее, поставил машину чуть в стороне, чтобы хорошо видеть, кто заходит и выходит из хинкальной, а самому оставаться незамеченным.

Минут за пятнадцать до назначенного времени зазвонил телефон. Это был Князь.

– Ну ты где? – раздражённо воскликнул он. – Давай скорее уже, чтобы мы хоть между собой‑то перетереть успели.

– Да блин, тут у меня запара вообще, – ответил я. – Я ещё не выехал, короче.

Разумеется, идти я никуда не собирался. По моему плану я должен был сидеть в машине и наблюдать. Вскоре подъехала машина Князя. Он вышел, оглянулся по сторонам и зашёл в кафешку. Время встречи наступило, но Харитона пока не было видно. Прошло почти пятнадцать минут, прежде чем подъехал его старый крузак. В отличие от Князя, он по сторонам не глядел, а прямой наводкой двинул в хинкальную.