Кеша кивнул, а Виталик поздоровался с ним за руку. Казанов представился всем нам и также поприветствовал каждого лично.

– Итак, товарищи! Дорога длинная, а работа сложная. Главное что вы должны запомнить – будьте очень внимательны. Каждый из вас был в Афганистане, но здесь война иного рода, – произнёс Виталик.

– В Сирии нет войны, товарищ Казанов, – поправил его Валера Зотов.

Наш куратор снисходительно улыбнулся.

– Конечно же, нет войны. И мы там именно для того, чтобы её не допустить. Всё остальное расскажу на месте. Здесь слишком много ушей. Кстати, вот ваши коллеги, – показал Казанов на пришедших с ним ребят.

Это были лётчик-испытатель Занин Василий и его штурман Лагойко Алексей из конструкторского бюро Миля. А также два специалиста из Испытательного Центра ВВС во Владимирске – майоры Зелин Ваня и Керимов Шамиль. Если быть ещё более точным, то они служат в одном из испытательных управлений, отвечающих за армейскую авиацию.

По итогу, у нас полноценное звено Ми-28. И этим подразделением руководить придётся мне.

Я поднял воротник кожаной куртки и направился к нашему борту. Ил-76 стоял с раскрытой грузовой рампой, словно готовый проглотить очередную порцию груза и людей. Внутри уже громоздились огромные ящики, укутанные в брезент. Возле рампы переговаривались офицеры, солдаты поднимались внутрь, устраиваясь на складных сиденьях вдоль бортов.

Я шагнул в нутро самолёта, почувствовав, как запах авиационного керосина смешался с сыростью и металлом.

Вскоре рампу поднимут, и мы уйдём в небо, оставляя Чкаловскую позади.

Погрузка закончилась, и рампа медленно начала подниматься. Вслед за ней стали закрываться и створки, похожие на лепестки. Шум стоял невообразимый, начало немного закладывать уши. Кто-то даже принялся ковыряться в органах слуха и «продуваться», зажимая нос и выдыхая с закрытым ртом. Никогда не понимал этого способа снять заложенность. Глотай почаще, и всё будет хорошо.

После запуска и руления, самолёт начал руление на предварительный старт.

– Первый раз в таком самолёте. Обычно на более комфортабельных летал, – крикнул мне в ухо сидящий слева испытатель Занин, делая аккуратный пробор на голове.

– Вы как попали к нам?

– Всё очень просто. Гражданин Евич был нашим ведущим лётчиком. После его побега на КБ обрушились с… критикой. Это я ещё преуменьшил. Так что берёмся за любую работу, чтобы «отмыться», – похлопал Занин меня по плечу.

Я посмотрел на Казанова, сидящего через двоих людей от меня. Предположил, что нашего с Заниным разговора он не слышит.

– Вась, тебе что-нибудь говорил наш куратор?

– Вообще, да. Сказал, чтобы я как можно лучше с Лагойко представил Ми-28. Похоже что сирийцы заинтересовались в их покупке.

В эти годы ближайшим противником для Сирии, как и в будущем, уже был Израиль. В техническом оснащении они были впереди всех на Ближнем Востоке. Вполне возможно, что свои вертолёты Израильтяне тоже могут использовать в конфликте с Сирией. И не только их. В эти годы израильтяне уже вовсю использовали беспилотники, а среди самолётов у них были Ф-15, Ф-16 и Е-2 ХокАй.

За размышлениями я не заметил момент, как Ил-76 занял исполнительный старт на полосе. Прошло две минуты и самолёт начал разбег.

Меня слегка повело против направления движения, а пара человек и вовсе чуть не шмякнулись головой об пол. Несколько секунд и мы оторвались от полосы, начиная медленно набирать высоту.

Посмотрев в иллюминатор за спиной, я проводил взглядом родные пейзажи густых лесов, скрывшихся в серой дымке облаков. Помимо нашей группы, в самолёте летело ещё много человек. Основная масса – инженерно-технический состав, который будет обслуживать технику в Сирии. В том числе и наши вертолёты.

Была ещё одна группа, которая держалась отдельно от всех. Пару раз к ним подходил Виталик и что-то говорил самому здоровому из них.

Все мои товарищи погрузились в сон. Похоже, есть возможность сразу поговорить с Казановым.

– Не спите? – сам подошёл ко мне Виталий.

– Нет. Не желаете поговорить? – уточнил я.

Виталий кивнул и сел рядом со мной. Рассказ об общей обстановке был весьма поучительным. Подписанный договор о дружбе и сотрудничестве СССР и Сирии предусматривал вопросы строительства сирийских вооружённых сил и принципы укомплектования их советскими военными советниками.

Но также в нём был порядок организации двух наших баз в этой стране. Речь шла о Тартусе – пункте обслуживания кораблей ВМФ в Средиземном море, и о базе в Латакии. Не думал, что придётся вернуться в Сирию в моей второй жизни.

Из разговора с Виталиком я сделал ещё вывод – Ливанской войны в 1982 году не случилось. Однако, меньше разногласий на Ближнем Востоке и напряжения в долине Бекаа не стало.

– Эта местность очень важна, как для Ливана, так и для Израиля. Сирии тоже не всё равно, чьи войска будут в долине, – объяснил Виталий.

– Бекаа – один из важнейших сельскохозяйственных районов Ближнего Востока. Голанские высоты уже под контролем Израиля. Им ничего не мешает идти дальше.

– Кроме группировки армии Сирии в южной части Ливана. Как раз в долине Бекаа. Поэтому сейчас идёт поиск решения этой ситуации. Точнее, как бы лучше спровоцировать войну. Тут американцы и задействовали Блэк Рок, – ответил Виталий, отклоняясь назад.

Я услышал от Казанова достаточно. По итогу, наша группа в Сирии официально оказывает советническую помощь. Плюс, будет выполнять «частные» задачи конторы.

Ну, я на отдых в Средиземном море и не рассчитывал.

В 17:00 по московскому времени, наш «Илюша» коснулся колёсами бетонной полосы в Сирии. В иллюминаторе мне места показались очень знакомыми. Одна только проблема – мы не в Дамаске и не в Латакии.

– Добро пожаловать на базу Эт-Тияс! – объявил Казанов, двигаясь по направлению к грузовой рампе.

Створки начали открываться, и меня обдало горячим воздухом. Предусмотрительно я снял кожаную куртку, чтобы окончательно не запариться. За бортом самолёта 35° не меньше.

Яркий свет ослеплял, пока я подходил к рампе. Ступив на неё, тут же ощутил, как густой, горячий воздух ударил в лицо. Жара здесь была плотной, удушающей. Будто кто-то прижимал раскалённый металл к коже. В воздухе витал запах раскалённого бетона, авиационного керосина и пыли, которая клубилась от любого движения.

Я спустился на бетон, чувствуя, как футболка мгновенно становится липкой от пота. Оглянулся по сторонам. Очень много наших самолётов – Су-22, МиГ-23 и МиГ-25. Некоторые уже «переоделись» в сирийские цвета – на хвостах красовались их красно-бело-чёрные опознавательные знаки с двумя звёздами.

В моём прошлом мы звали эту базу Тифор. В Сирии этот аэродром один из самых больших. Вдоль всей стоянки большое количество ангаров. И в одном из которых, как мне показалось, я увидел нос очень интересного самолёта.

– Засмотрелись, Александр? – подошёл ко мне Виталий, утирая лоб от пота.

– Вы же не только новейшие вертолёты сюда притащите? Если начнётся война, МиГ-23 и МиГ-25 могут уступить в бою с Ф-15 и Ф-16.

– А я знаю лётчика, который и на МиГ-21 не боялся их. К сожалению, он сейчас занят другим делом.

– Не поверю, чтобы вы и не смогли такого специалиста сюда притащить, – удивился я.

– Я ж вам говорю – у него сейчас более важная работа. Ну, вы готовьтесь и садитесь в автобус. Поедем размещаться в Дамаск.

Столица – это отлично! В эти годы гражданская война в Сирии ещё не началась. Значит, в Дамаске всё чисто и красиво.

По аэродрому сновали техники, укладывая боезапас и готовя машины к вылету. Где-то глухо тарахтел дизельный генератор, давая электричество в построенные модули рядом со стоянкой наших самолётов. «Афганские домики» нашли своё применение и здесь.

Я провёл языком по пересохшим губам. Отпив немного из фляжки, я положил её обратно в сумку.

Где-то вдали, за раскалёнными ангарами, мерцало марево. Сирийское солнце не знало жалости.

Казанов указал мне на подъехавший автобус, а сам направился к кортежу из нескольких внедорожников.