В сомнениях, хоть и иной природы, пребывала и фон Остерлен. Я ничуть не сомневалась в ее преданности Неме. Она выступала против применения драэдических знаний и уж точно не могла поддержать действий язычников в Хаунерсхайме. Люди в армии леди Фрост по сути своей ничем не отличались от язычников Приграничья. Последние не исповедовали драэдизм, они были саэками, но представляли собой побеги одной ветви, и только расстояние не позволяло им объединиться. Фон Остерлен провела много лет, сражаясь против саэков, – и теперь по просьбе Вонвальта должна была помочь языческим отрядам двинуться к Сове.

Мы шли по тропе. Я то и дело замечала воинов, мужчин и женщин, облаченных в кольчуги. Их доспехи были украшены подвесками, а лица – то ли разукрашены, то ли татуированы. В сумерках воины имели внушительный, пугающий вид; неподвижные, как статуи, они лишь глазами провожали нашу маленькую процессию.

Леди Фрост вывела нас на поляну. Мы увидели несколько шатров, сооруженных из полос грубой промасленной материи и замаскированных ветками. Вокруг не горело ни одного костра, и не было ничего, что могло бы выдать языческую армию. Хорошенько присмотревшись, можно было различить еще десятки холмиков среди деревьев, каждый, очевидно, был замаскированным шалашом, но оставалось лишь догадываться об истинных масштабах собранных здесь сил. Я подивилась стойкости этих людей: без костров у них не было ни света, ни тепла, ни горячей пищи. Лишь унылый вечер во мраке и сырости.

Вслед за леди Фрост мы вошли в самый большой шатер. Внутри было устроено некое подобие штаб-квартиры, удобной и хорошо обставленной. Нашлось даже место для мягкой мебели. Хоть леди Фрост была сильной женщиной, возраст давал себя знать. Ей требовалось чуть больше, нежели солдатам под ее началом.

На стульях сидели два человека. Когда мы вошли, никто не поднялся – нас явно ждали. Первый, по всем признакам, был шаманом: его тело было так густо покрыто татуировками, будто его окунули в чан с темно-синей краской. Его голову опоясывала черная полоса, поверх синих отметин на лице и коже головы были нанесены черные. А еще от него так резко пахло травами, что в воздухе, казалось, стоял приторный аромат мускуса.

Рядом с ним сидела женщина средних лет, облаченная в надетый поверх кольчуги лакированный черный нагрудник, отделанный бронзой. Волосы, некогда огненно-рыжие, поблекли, как осенняя листва, и от подбородка к уху тянулся безобразный шрам – очевидно, результат неудачной попытки перерезать горло. Женщина сразу напомнила мне фон Остерлен.

– Это кунагас Ульрих, – сообщила леди Фрост, указывая на шамана.

Я знала, что словом «кунагас» обозначался титул, нечто сходное с «патре» в Неманской церкви.

– Хм, – пробормотал шаман.

Он оглядел нас всех, но задержал свой взор на мне. Он смотрел так долго, что мне стало не по себе.

– Io restas proksime de si, – произнес он, не сводя с меня глаз.

– Jes. Ankaū mi sentas gin, – ответила леди Фрост.

– Kiu portas la kronon de sango?

– Ni esperu ke ne…

– Ты слышишь? – спросил Ульрих на саксанском. Я не сразу сообразила, что он обращался ко мне.

– Слышу что? – спросила я в ответ.

Ульрих пошевелил пальцами, словно изображая маленький водопад.

– Кап-кап-кап.

Я недоуменно оглянулась на Вонвальта, но его лицо выражало лишь неприязнь.

– Нет.

Ульрих пожал плечами.

– Хм, – повторил он.

– Кто она? – нетерпеливо спросил Вонвальт, указывая на женщину. Та сидела с непринужденным видом, откинувшись на спинку стула и закинув ногу на ногу.

– Капитан Ллир кен Слейнедаро, – представила ее леди Фрост.

Капитан Ллир окинула нас взглядом.

– Seen dier wolfen? – спросила она леди Фрост.

– Да, – ответила та.

– Вы из северных королевств, – заметил Вонвальт.

– Вы из южных королевств, – ответила капитан Ллир на низком саксанском с легким акцентом.

Я вдруг осознала, что впервые в жизни повстречала кого-то из-за Северного моря. Это все равно, как если бы она прилетела с луны. Сованская империя была обширна в географическом смысле, так что ничего не стоило затеряться среди просторов, даже не подозревая о существовании других империй и королевств за ее пределами. В конце концов, Сованская Империя оставалась всего лишь лоскутком на мировой карте – хоть и оставалась для меня целым миром, – и легко было забыть, что сованцы представляли собой лишь один народ в числе многих.

Или, вернее, множество народов среди других.

– Какие силы здесь собраны? – спросил Вонвальт, обращаясь к леди Фрост. – Я не собираюсь поддерживать вторжение.

Капитан Ллир хмыкнула, на что леди Фрост неодобрительно цокнула.

– Здесь? Пять сотен, – сообщила капитан Ллир. – Шестая часть всех наших сил. По большей части хаунерцы и толцы, верные своим предкам. Впрочем, осмелюсь заметить, что у нас больше общего с бергалийцами, нежели с сованцами.

– Осмелюсь заметить, что вы правы. Но я здесь, чтобы предотвратить резню, а не затевать ее. Пираты северных королевств десятилетиями грабили Хаунерсхайм – в том числе из Бергалии. – Вонвальт грубо указал на собеседницу. – Мы отнюдь не друзья друг другу.

Капитан Ллир попыталась было вскочить, но к ней тут же метнулась фон Остерлен и рывком усадила обратно.

– Сиди, если не хочешь лечь, – прошипела маркграфиня.

Капитан Ллир зарычала и выхватила из-за пояса нож.

– Нет! – прогремел Ульрих.

По шатру словно прокатился бесшумный раскат грома. Я с шумом втянула воздух. Мы, как вассалы Вонвальта, были невосприимчивы к Голосу Императора, но чувствовали его.

Воцарилось молчание, мы осознавали произошедшее. Если кто-то из нас еще задавался вопросом, действительно ли драэдисты владеют древним знанием, то сейчас прозвучал явный ответ.

– Сэр Конрад, вы на редкость нахальны, учитывая ваше положение, – заметила леди Фрост. – Вы, как никто другой, понимаете, что требуется в противостоянии с Клавером. Люди, искушенные в магических познаниях, безусловно. Но вам также потребуются воины, мужчины и женщины, способные одолеть его храмовников здесь, в мире смертных. Я предлагаю объединить усилия, помочь вам в борьбе против злейшего врага. Вы с Клавером как свет против тьмы, как день против ночи. Вас привела сюда сама судьба, я в этом убеждена. Неужели вам не хочется склонить ее длань в свою пользу?

– Все так, – осторожно ответил Вонвальт. – Но я не собираюсь достигать этого любой ценой. Я не буду останавливать Клавера лишь затем, чтобы усадить на императорский трон какого-нибудь… хаунерского язычника или северянина. Я стремлюсь к мирному разрешению конфликта, а не к кровавому перевороту.

– Я уже говорила, что не ставлю перед собой таких целей. Сованский обрубок останется нетронутым и может жить в грызне и управляться по своему усмотрению.

– И вы готовы поручиться за капитана Ллир кен Слейнедаро? – спросил Вонвальт, взглянув на бригалийку.

– Я сама ручаюсь за себя, – отозвалась Ллир, еще взбешенная после стычки с фон Остерлен. – Я здесь затем, чтобы оградить древние знания… и священные измерения… и проследить, что лишь достойные имеют возможность постигать их тайны. Клавер представляет угрозу. А Неманская церковь презренна. Многим из нас придется действовать сообща, дабы не допустить возвышения того и другого. А что до имперского трона… – она сплюнула на землю. – Хоть дерьма собачьего в него навалите, мне все равно. Как только Клавер будет мертв, я вернусь домой.

Повисло молчание – не в первый раз за этот вечер, но я почувствовала, что Вонвальт смягчился. Не стоило удивляться, что поначалу он был настроен столь враждебно. Вонвальт был тщеславным и гордым, и лишение судейских полномочий серьезно задело его. И эта необходимость иметь дело с людьми, которых он, по всем правилам, должен был предать суду, больно уязвляла его.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.