Кузнец проковылял в самый темный угол пещеры и достал из расщелины меч.

Как пламя, заполыхал огненный меч в его руках.

— Много-много тысяч лет пытался я выковать меч, рассекающий камень, — сказал он. — И сегодня ночью мне наконец посчастливилось, только сегодня ночью.

Он поднял меч и одним ударом рассек скалу.

— О мой меч, мой огненный меч! — пробормотал он. — Мой меч, рассекающий камень!

— Зачем тебе меч, рассекающий камень? — спросил я.

— Так знай же, — ответил кузнец. — Этот меч выкован не против добрых и невинных. Этот меч против самого рыцаря Като. Ведь у Като сердце из камня, разве ты не знаешь об этом?

— Нет, я так мало знаю о рыцаре Като, — сказал я. — Знаю только, что пришел с ним сразиться.

— У него сердце из камня, — повторил Кующий Мечи. — А коготь из железа.

— Коготь из железа? — переспросил я.

— Разве ты не знаешь об этом? — спросил Кующий Мечи. — Вместо правой руки у него железный коготь.

— А что он делает этим когтем? — спросил я.

— Вырывает сердца людей, — ответил кузнец. — А потом вкладывает им в грудь каменные сердца. Это закон: у всех, кто окружает рыцаря Като, должны быть каменные сердца.

Услыхав эти слова, я содрогнулся.

Ах, скорее бы, скорее бы мне сразиться с рыцарем Като!

Кующий мечи стоял рядом, поглаживая меч черными от копоти руками. Видно, у него не было сокровища дороже этого меча.

— Дай мне твой меч, рассекающий камень! — попросил я. — Дай мне твой меч, чтоб я мог сразиться с рыцарем Като!

Кующий Мечи молча глядел на меня.

— Да, я дам тебе меч, мой огненный меч, — сказал он наконец. — Как чист твой лоб, как ясен твой взгляд и как чудесно играл ты в моей горе! Ты получишь мой меч!

Он вложил огненный меч в мою руку. Частица огня передалась от меча ко мне, и я почувствовал в себе огромную силу.

Кузнец подошел к скалистой стене и отворил потайное оконце.

Холодный, ледяной вихрь ворвался в пещеру, и я услышал рокот мятущихся волн.

— Многое знает рыцарь Като, — сказал кузнец. — Но он не знает, что я пробуравил гору и распахнул окно моей темницы. Долгие годы буравил я гору ради потайного оконца.

Я подошел к оконцу и стал глядеть на замок рыцаря Като на другом берегу Мертвого Озера. Снова настала ночь, замок казался черным и мрачным, а единственное окно его светилось, словно злое око, над водами Мертвого Озера.

Подошел Юм-Юм и встал рядом со мной. Мы стояли молча, думая о том, что битва близка.

И тогда Кующий Мечи сказал:

— Скоро пробьет час! Скоро пробьет час! Пробьет час последней битвы рыцаря Като.

Железный коготь

Темные тучи спустились над озером, а воздух звенел от криков заколдованных птиц. Пеной вскипали черные волны, волны Мертвого Озера, по которым вот-вот поплывет наша ладья и, может быть, разобьется об утес неподалеку от замка рыцаря Като.

Кующий Мечи стоял у потайного оконца и смотрел, как я отвязываю утлую ладью. Она была укрыта во фьорде, средь высоких скалистых стен.

— Многое знает рыцарь Като, — сказал Кующий Мечи, — но он не знает, что Мертвое Озеро прорыло путь в мою гору, он не знает о моей тайной ладье у тайного причала.

— Зачем тебе ладья, если ты прикован и не можешь плавать на ней? — спросил я.

— Я вылезаю из оконца и плыву, сколько позволяет цепь.

Кузнец стоял у потайного оконца — огромный и черный, стоял над самым причалом. Было так темно, что я едва мог разглядеть его. Но я слышал, как он смеется. Странно и жутко звучал его смех. Видно, он забыл, как смеются люди.

— Многое знает рыцарь Като, — сказал он. — Но он еще не знает, кого понесет нынче моя ладья по водам Мертвого Озера.

— А есть то, чего не знаешь ты, — сказал я. — Ты не знаешь, вернется ли к тебе твоя ладья. Быть может, уже сегодня ночью она будет покоиться на дне озера. Будто колыбель, станут качать ее волны, а спать в ней будут Юм-Юм и я. Что скажешь тогда?

Кузнец тяжко вздохнул:

— Я скажу одно: спи спокойно, принц Мио! Спи спокойно в своей колыбели, пусть тебя укачивают волны!

Я поднял весла. Кующий Мечи исчез во мраке. Не успели мы миновать узкие ворота, отделявшие тайный фьорд от Мертвого Озера, как я услышал его голос.

— Берегись, принц Мио! — кричал он. — Берегись железного когтя! Держи меч наготове! Не то конец принцу Мио!

— Конец принцу Мио! Конец принцу Мио! — зашептали скалистые стены, окружавшие нас.

Как печально звучал их шепот!.. Но мне некогда было думать об этом, потому что в тот же миг буйные волны Мертвого Озера набросились на нашу ладью и швырнули ее далеко-далеко от горы Кующего Мечи.

— Ах, если бы наша ладья была не такой утлой, — сказал Юм-Юм, — озеро не таким бездонным, волны не такими буйными, а мы не такими маленькими и беззащитными!

О, как бушевали волны Мертвого Озера!

Никогда еще не видел я таких бешеных волн! Они набрасывались на нас, кидали и швыряли ладью все дальше и дальше, навстречу новым яростным волнам. Грести было невозможно. Мы с Юм-Юмом судорожно вцепились в весла.

Но тут с ревом набежала бурная волна и вырвала одно весло; потом, вскипая пеной, набежала новая волна и разбила другое. Пенистые, клокочущие волны до небес вздымались вокруг нас и нашей ладьи.

— Вот и нет у нас весел! — сказал Юм-Юм. — А скоро не будет и ладьи. Когда волны вышвырнут нас на скалы у замка рыцаря Като, она разобьется вдребезги. И тогда нам не нужны будут ни весла, ни ладья.

Со всех сторон слетались к нам заколдованные птицы. Они кружили над нами, крича и оплакивая свою судьбу. Они подлетали совсем близко. В темноте можно было разглядеть их блестящие печальные глаза.

— Ты не брат нашего друга Нонно? — спросил я одну из них.

— А ты не маленькая сестренка мальчика Йри? — спросил я другую.

Но они только глядели на меня блестящими печальными глазами, и в крике их слышалось отчаяние.

Весел у нас не было, а у ладьи не было руля, нас несло прямо к замку рыцаря Като. Туда гнали нас волны, там они хотели разбить нас о скалы. У ног рыцаря Като должны были мы погибнуть. Вот чего хотели волны!

Все ближе и ближе скалы, все ближе и ближе черный замок с его злым светящимся оком, все быстрее и быстрее несет ладью, все яростней катятся волны.

— Теперь, — сказал Юм-Юм, — теперь… все пропало!

Но тут случилось чудо! Только мы подумали, что вот-вот погибнем, как волны присмирели и утихли. Они присмирели, как ягнята. Плавно пронесли они нашу ладью мимо грозных рифов и, тихо покачивая, приткнули ее к подножию черной щербатой скалы у самого замка рыцаря Като.

Почему волны так буйствовали, а потом присмирели? Этого я не знал. Может, они тоже ненавидели рыцаря Като? И помогли тому, кто пришел сразиться с ним. Может, Мертвое Озеро было когда-то радостным голубым озером среди приветливых скал, озером, в водах которого отражалось солнце, озером, веселые легкие волны которого ласкали утесы? Может, было время, когда дети купались и играли у этих берегов и детский смех, а не горестный крик заколдованных птиц разносился над водой?

— Спасибо тебе, доброе озеро! — сказал я. — Спасибо вам, бурные волны!

Но черные тихие воды ничего не сказали в ответ.

Высоко над берегом, на высоком крутом утесе, возвышался замок рыцаря Като. Никогда еще не был он так близко от нас. А эта ночь должна была стать ночью битвы. Я думал: знают ли люди, что нынче ночью грянет битва, помнят ли они обо мне? Вспоминает ли обо мне мой отец? Наверно, вспоминает. Знаю, что вспоминает. Он сидит один где-то далеко-далеко, и думает обо мне, и горюет, и шепчет про себя: «Мио, мой Мио!»