– Ничего. Тоня у нас дюймовочка, – гладит себя Катя по большому животу.

Машину я поставил так, чтобы она не увидела вмятин на металле. Не хватало еще, чтоб волноваться начала.

– Ладно. Мы поехали, – целую Катю в щеку.

– Не перепутай, – успевает напомнить, пока я не завел двигатель. – Вы записаны в местную поликлинику.

– Точно, – благодарю ее взглядом.

Мы водим Тоню в частную детскую клинику, но сейчас наш врач в длительном отпуске, а Кате кто-то посоветовал хорошего педиатра в районной поликлинике.

Едва успеваю ко времени, указанному в талоне. Благо, что лето, свобода от многослойной детской одежды с кнопками и молниями.

Из кабинета выходит всклокоченная девушка с мальчиками-близнецами, а я завожу Тоню внутрь. Дочка только-только начала ходить.

Доктор, которого посоветовали Кате, отвлекается от заполнения медкарты. На краткий миг мы оба замираем и просто пялимся друг на друга. Поверить не могу… Впрочем, Надя Седова тоже выглядит обескураженной.

Надо отдать ей должное, она первой берет себя в руки и улыбается Тонечке.

– Какую мне сегодня красивую девочку привели, – поднимается она со стула с высокой спинкой и сама подходит к нам.

Из-под подола белого халата выглядывает кокетливый волан голубого платья, того самого, что я сегодня уже видел на ней.

– У нас плановый осмотр, – грубее, чем следовало, произношу я. Не уверен, могу ли доверять дочь этой девице.

Но Тоне доктор, похоже, нравится. Они быстро находят общий язык, и девочка позволяет себя взвесить, измерить рост и окружность головы.

– Давай, милая, посмотрим, как ты ходишь, – наблюдает Надежда за тем, как моя дочь делает неуверенные шажочки, держась за предметы мебели.

Затем предлагает взять Тоне любую игрушку с маленького столика и попутно расспрашивает уже меня, говорит ли дочка, сама ли кушает, как спит.

– У вас все хорошо, – возвращается врач к своему рабочему столу. – Тоня самостоятельно встает, тянется к предмету, берет его в руки, реагирует на свое имя, не ходит еще уверенно, но курсирует, что характерно для годовалых детей. Никаких отклонений.

Об аварии ни я, ни она не заговариваем. В кабинет заглядывает посетитель, что дает мне возможность поскорее уйти.

– Как врач? – интересуется Катя, когда мы возвращаемся домой.

– Ничего особенного, – пожимаю плечами, собираясь уезжать. – Катюш, мне пора на службу.

– Подожди, у меня обед готов.

– Некогда, – отмахиваюсь от аппетитных запахов, что наполнили дом.

– Прекрати, Павел. Не отпущу, пока не поешь. Иди, Тоне руки помой, а я быстренько стол накрою.

Не рискую расстраивать беременную женщину, потому послушно выполняю все ее указания и уже сытым еду на службу. Но сначала заезжаю в автомастерскую.

Эдик оказывается большим парнем с крупной челюстью и толковым механиком. Заверяет, что отремонтирует машину в короткие сроки и просит не серчать на его Надюшу.

– Понимаешь, это ведь я виноват, что она расстроенной села за руль. Из-за меня в аварию попала. Главное, сама не пострадала, а то я бы себе не простил.

Похоже, он действительно любит мою однофамилицу. Только кажется мне, она его не простит. Измена накануне свадьбы – серьезный проступок.

До места работы добираюсь на общественном транспорте. Остановка автобуса в ста метрах от двухэтажного здания спасательного центра.

Приложив электронный пропуск при входе, здороваюсь с дежурным и не сразу направляюсь в крыло поисковиков. В холле перед доской объявлений заметное оживление. Я тоже подошел.

– А, Пашка, салют! – жмет мне руку Гриша.

– Твоя смена разве не окончилась? – бросаю взгляд на большие настенные часы.

– Задержался чуток на последнем вызове. Змея в вентиляционную шахту заползла. Жители увидели. Перепугались.

– Ясно. А тут чего за сборище?

– Праздник, – обернулся на мой вопрос Сашка Ангелов из группы противопожарных защитно-спасательных работ. – Читай, – пододвинулся он, открывая для меня обзор на красочное объявление.

– Местная администрация организовывает фуршет-мероприятие, – комментирует Ангелов. – Мы тоже приглашены.

– Через две недели, – перевожу взгляд на график дежурств.

– Я уже проверил, – хлопает меня по плечу Гриша. – У тебя выходной.

– А тебе не повезло? – подкалываю друга.

– Наоборот. Мероприятие не семейное. Жена обидится, если пойду. Лучше буду спасать кого-нибудь.

Стоило мне войти в кабинет, который мы делили на пятерых, как поступил вызов.

– ДТП, – сообщил старший смены. – В машине зажало двух пассажиров.

На сборы у нас всегда одна минута. Через две уже сидим в машине. Наш водитель тоже спасатель.

Авария, куда прибываем через пятнадцать минут, страшная. Столкнулись три машины. От одной – сгоревший остов, никто не выжил. Раненых из другого автомобиля увозит скорая. А вот в третьей работенка для нас. Кузов почти в гармошку, но водитель и пассажир живы, застряли только.

Распределяем обязанности. Я отламываю водительскую дверцу. Расшатываю гидравликой кузов. Мужчина в шоке, меня принимает за черта, пытается помешать своему освобождению.

– Держи, – сую ему в руки веревку. – Завязывай узлы.

Он послушно завязывает и больше не мешает. Постепенно рассудок возвращается к нему.

– А что это? – спрашивает, когда его ноги освобождены, и он уже лежит на носилках. Врач со скорой оказывает ему первую помощь.

– Ерунда. Отвлечь тебя надо было, – убираю спасательные инструменты в сумку. – Выброси.

– Не… Талисманом оставлю, – прячет мужик веревку в карман брючины.

Закончив на месте аварии, едем вскрывать замок. Ребенок заперся в квартире, отпереть дверь сам не может.

Позже помогаем пожарной группе разбирать завал под рухнувшим складским зданием.

Домой возвращаюсь ближе к полуночи.

Поток родителей с детьми не иссякает до самого окончания моей смены. Идут и по записи, и без нее. Ничего не поделаешь, всех надо принять. Надеялась, выпадет небольшое окошко, но сделать то, чего очень хотелось, получилось лишь к вечеру.

Когда дверь кабинета закрылась за последним на сегодня маленьким пациентом, я раскрываю медкарту Тонечки Седовой.

На первой странице контакты отца девочки. Указано два телефонных номера, один тот, что теперь есть и в моей записной книжке, второй с пометкой – в экстренных случаях. Воровато оглядываюсь, хотя в небольшом помещении никого, кроме меня, и быстро вношу цифры второго номера в свой мобильник. И не только цифры. Домашний адрес. Я не собираюсь преследовать Павла, но мне нравится представлять себя его спутницей, ведь именно о таком мужчине мечтала с юных лет – мужественном, неприступном, суровом. На такого посмотришь – и живот сводит от страха. Но не только от страха… Такие мужчины не чувствительны к женским чарам, ни к чьим, кроме одной-единственной. Эх… мечты, мечты…

– Может, ты отец одиночка? – вешаю рабочий халатик на крючок за дверью, поправляю перед зеркалом прическу и провожу по губам вишневой помадой.

Девочка маленькая. У него точно было бы кольцо на пальце. Павел выглядит надежным мужчиной. Такие всегда носят обручальное кольцо. Почти убеждаю себя в верности своих суждений. Но почти, конечно, не считается, надо бы выяснить эту важную деталь. И такая возможность предоставляется мне через несколько дней.

Моя машина отремонтирована и в свой выходной еду в гараж, где работает Эдик.

– Будь с ним строга, Надежда, – напутствует Ирочка. Подруга вызвалась подвезти меня, а я уже пожалела, что согласилась ехать с ней. Малышка ненормальный водитель. Из тех, кто превышает скорость, сигналит другим участникам дорожного движения и пререкается с гаишниками.

– Я строга, не волнуйся, – вовсе и не думаю больше об Эдике.

– Пойти с тобой? – предлагает Ира.