- Ты серьезно про то, о чем мы говорили прошлой ночью? - Спросил я, когда мы спускались по лестнице к ожидавшей нас машине.

- Я не могу перестать думать об этом, - признался Лекс.

- Путешествовать по миру, чтобы я мог фотографировать, когда Эмма поступит в колледж? - Уточнил я.

Я покачал головой, потому что мне показалось, что я прошу слишком многого, чтобы иметь возможность осуществить свою мечту так поздно. И осуществить ее именно с ним? Это была мечта во сне. У скольких людей это получилось?

- Ты сказал, что когда-нибудь хотел бы завести детей.

Как только мы подошли к машине, водитель, который оставил дверь открытой для нас, незаметно вернулся к передней части автомобиля и сел внутрь, предоставив нам немного уединения. Я обнял Лекса, потому что мне показалось, что он слишком долго отсутствовал.

- Я думаю, что до тех пор, пока вы не запихиваете их в багажник, дети переносят путешествия довольно хорошо.

Прежде чем я успел ответить, Лекс протянул руку и коснулся моего лица.

- Ага, вот она… бровь.

- Я ничего не делаю со своей бровью, - сказал я.

- У этого актера нет ничего общего с твоей бровью, - ответил Лекс.

- Дуэйн Джонсон, - сказал я. - Не делай вид, что ты точно не знаешь, кто он такой. Ты слепой, а не мертвый. А Дуэйн - мастер приподнимать бровь.

Лекс опустил руку, прижимая ее к моей груди.

- Я хочу увидеть мир вместе с тобой, Гидеон. Я хочу увидеть его твоими глазами и своими собственными. И я хочу того же для наших детей. Для Эммы и всех остальных, кого мы решим привлечь в нашу жизнь, независимо от того, родные они нам или нет. Моя мечта не изменилась. Я по-прежнему хочу просыпаться рядом со своим мужем каждое утро до конца своей жизни, но мне все равно, где я это буду делать. Аргентина, или Фишер-Коув, или Серенгети, или Арктика...

Я накрыл его рот своим, чтобы заставить замолчать, потому что он и так сказал более чем достаточно. Когда он перевел дыхание, я отстранился и сказал:

- Думаю, есть пара вещей, о которых нам нужно позаботиться в первую очередь.

- Мои братья не будут возражать, - сказал Лекс.

- Да, будут, но я говорю не об этом. - Я наклонился и нежно поцеловал его в уголок рта. - Во-первых, нам понадобится кровать побольше для всех тех детей, которые захотят забираться в нее с нами каждое утро.

Лекс улыбнулся мне в губы.

- Ладно, что еще?

- Если ты твердо решил просыпаться каждое утро рядом со своим мужем, то, думаю, тебе просто придется выйти за меня.

Еще одна улыбка.

- Это твое предложение? - Тихо спросил Лекс. Он поднял руки и обвил их вокруг моей шеи. -Потому что это либо самая грубая, либо самая милая фраза, которую я когда-либо слышал.

- О чем ты говоришь? Она потрясающая, - сказал я.

Лекс рассмеялся, а затем поцеловал меня по-настоящему.

- Пойдем домой, Гидеон, - пробормотал он. - Может, ты воспользуешься поездкой на машине обратно в отель, чтобы убедить меня, что ты - тот муж, рядом с которым я хочу просыпаться каждое утро?

- Лекс, - прорычал я.

- Ты что, сейчас поднял бровь, да? - Со смехом спросил Лекс, а затем забрался в машину.

Я последовал за ним и нажал кнопку, чтобы поднять перегородку, отделяющую нас от водителя. До отеля было всего десять минут езды, и я намеревался использовать каждую из них.

Но оказалось, что они мне не понадобились, потому что в ту секунду, когда я усадил Лекса к себе на колени и притянул к себе для обжигающего поцелуя, он ответил мне.

- Да, Гидеон. Безусловно, да.

ЛЕКС

Я ненавидел молчание Кона.

Ненавидел всей душой.

Из всех нас Кон всегда был самым шумным и веселым, и, хотя я знал, что его любовь к жизни была искренней, он переживал так же глубоко, как и другие мои братья. Хотя со стороны казалось, что они с Кингом - день и ночь, на самом деле они не так уж сильно отличались друг от друга. Возможно, Кону лучше удавалась роль обаятельного, представительного, покладистого брата, но в глубине души он был так же изранен, как и Кинг.

И он так же хорошо скрывал, что именно стало причиной этих шрамов.

Раньше я, по крайней мере, мог читать выражение лица моего брата и знать, к чему может привести разговор, но теперь это было невозможно.

Самое большее, что я мог сказать, это то, что он все еще сидел в уголке напротив меня в гостиной гостиничного номера, который мы с Гидеоном делили с Эммой и Натальей. Мой жених (и да, я все еще не мог поверить, что теперь могу называть его так) пригласил девушек на ранний ланч, чтобы мы с Коном могли поговорить.

Но Кон был не слишком разговорчив.

Да и вообще, если уж на то пошло.

- Кон, - тихо сказал я.

Мой брат тяжело вздохнул, а затем я услышал, как он встал. Сам факт, что он не мог усидеть на месте, был еще одним доказательством того, насколько он был расстроен.

- Год, Лекс, - пробормотал он. - Целый ебаный год не видеть тебя, а потом месяцы молчания.

Я услышал его голос и понял, что он где-то у окна. Я поднялся на ноги и сделал все возможное, чтобы придвинуться к нему поближе.

- Ты - последнее, что у меня осталось, Кон, - признался я.

Последовало долгое молчание, прежде чем Кон спросил:

- Что ты имеешь в виду?

- Ты приходил навестить меня прямо перед моим днем рождения в прошлом году. Помнишь?

Еще мгновение тишины, затем раздалось тихое ругательство, которое, как я предположил, сопровождалось кивком головы, который он, вероятно, сделал, но который я больше не мог видеть. Я почти улыбнулся, потому что Гидеон сделал то же самое, когда мы впервые встретились, хотя я сомневался, что он это осознал. Кон сейчас находился в том же положении, когда ему приходилось напоминать себе, что нельзя реагировать только визуальными сигналами.

- Да, помню, - сказал он.

Я подошел к нему ближе, потому что мне нужна была его сила. Я больше не стыдился того, что мне приходилось полагаться на других, когда мне было слишком тяжело справляться с трудностями в одиночку.

- Я вспоминаю последнее, что по-настоящему отчетливо видел перед тем днем, когда проснулся и все было как в тумане. Это был ты, - прошептал я. - Ты улыбался, пожелал мне спокойной ночи и спел еще одну песню «С днем рождения». - У меня перехватило горло, когда я добавил: - Это был такой замечательный вечер, Кон. Из всего, что ты мне дал, думаю, за это я благодарен больше всего.

Я услышал, как мой брат слегка пошевелился, а затем его рука нежно коснулась моей щеки.

- Лекс, - мягко сказал он, затем притянул меня к себе и обнял.

Я подавил рыдание, когда он обнял меня.

По-настоящему обнял.

Это были не те жесткие объятия, которые он дарил мне накануне, когда мы с Гидеоном выходили из дома Луки.

Это были настоящие объятия Кона.

- Я не мог потерять это воспоминание, Кон. Я не мог рисковать. Все те тесты и процедуры, за которыми тебе пришлось бы наблюдать, провалились бы вместе со мной... - Я решительно покачал головой, потому что даже сейчас мысль об этом грозила разрушить образ широкой улыбки Кона и маленьких морщинок от смеха, когда в его глазах плясали веселые искорки.

- Все в порядке, братишка. Не потеряешь. Даже если мне придется петь тебе «С днем рождения» каждый раз, когда мы будем разговаривать, этот ублюдок останется в твоем гениальном мозгу, ты меня слышишь?

Я рассмеялся, потому что такой уж был Кон.

Я кивнул, уткнувшись в его плечо.

- Прости, - прохрипел я.

Кон покачал головой.

- Нет, - твердо сказал он. Затем он отстранился и схватил меня за плечи. Я не сомневался, что он смотрит мне прямо в глаза. - Ты никогда не должен говорить мне таких слов, Лекс. Особенно, когда я веду себя как упрямый сукин сын.

Я рассмеялся и сказал:

- Обещай мне, что ты никогда не перестанешь быть этим парнем, Кон. Он спас мне жизнь... он спас множество жизней.