Я сказал себе, что придаю слишком большое значение ситуации и самому этому человеку, но это не помешало мне выскочить из грузовика и подбежать к боковой двери. Наплевав на то, что этот придурок настаивал на уединении, я сильно застучал в дверь.

- Мистер... - начал я, прежде чем сообразил, что так и не удосужился прочитать имя этого человека в контракте, что прислал мне Парнелл. Если бы мне пришлось общаться с этим человеком, я бы постарался узнать его имя. Но накануне он сделал так, что в этом не было необходимости. - Мистер, - позвал я, постучав еще раз. - Это смотритель. Похоже, у вас возникли проблемы с генератором. Хотите, я заведу его?

Мой вопрос был встречен гробовым молчанием. Даже в лесу вокруг меня было тихо, и я подумал, не плохой ли это знак. Господи, а что, если этот парень взял и умер? Меня это не должно было волновать, поскольку я не знал этого парня, но обнаружил, что изо всех сил колочу в дверь, так, что она задребезжала в раме.

- Сэр, пожалуйста, откройте дверь, или мне придется войти самому! - Крикнул я.

По-прежнему никто не отвечал. Я сунул руку в карман и принялся лихорадочно искать ключи. Когда я вставлял ключ в замочную скважину, то сказал себе, что у меня дрожат пальцы, потому что я беспокоюсь, что придется иметь дело с полицейским расследованием, а также, что придется объяснять Парнеллу, как его новый жилец оказался в безвыходном положении менее чем через сутки после приезда в домик. Но когда я распахнул дверь, у меня на уме не было ни того, ни другого. Я тут же перевел взгляд на стол, как будто ожидал увидеть все еще сидящего там мужчину. Стол был пуст, но кухня выглядела какой угодно, только не нетронутой. На столешницах царил беспорядок. На них не было ни продуктов, ни посуды, но большинство приборов и безделушек, которые стояли на столешницах, были разбросаны. Не перевернуты, а именно разбросаны. Как будто кто-то пытался найти что-то позади или под ними.

Я вошел в хижину и громко выругался, когда меня охватил пронизывающий холод. Было, в лучшем случае, около сорока пяти градусов. Это означало, что в домике, вероятно, отключилось электричество через несколько часов после моего ухода. Я все еще не верил, что этот человек мог умереть от переохлаждения, но сейчас, определенно, нервничал больше, чем когда подъехал сюда.

- Сэр? - Позвал я, выходя из кухни и направляясь в гостиную.

Брюер внезапно пронесся мимо меня. Накануне показалось, что парень, не слишком любит собак, но в данный момент этот факт казался неуместным. Когда через несколько секунд Брюер внезапно стал лаять и скулить, я ускорил шаг.

Я нашел мужчину на диване в гостиной. Если бы Брюер не стоял над ним и не издавал свой характерный вой отчаяния, я, вероятно, сначала даже не заметил бы его, потому что он был укрыт несколькими одеялами настолько, что я мог видеть только его макушку. Рядом с диваном стоял открытый чемодан и маленькая черная сумка. На журнальном столике я увидел бутылку воды и пустую бутылку из-под скотча, а на полу, кажется, валялась пара оберток от батончиков. Быстрый взгляд на камин показал, что он не был зажжен. Под решеткой не было золы, а поленья, которые я принес накануне, лежали в камине нетронутыми.

Почему этот идиот не развел огонь? Он явно не смог запустить генератор, но не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы разжечь несколько поленьев в камине. Даже если он был пьян - а судя по пустой бутылке из-под виски, так оно и было, - он все равно должен был умудриться развести огонь.

С этим вопросом следовало подождать. Я поспешил к дивану и сел на кофейный столик. Когда мужчина не пошевелился, у меня в животе возникло неприятное ощущение, несмотря на продолжающийся скулеж Брюера. Даже когда пес прижался холодным носом к виску мужчины, он никак не отреагировал. Этот парень что, упился до смерти?

Я почувствовал, что меня вот-вот стошнит, когда протянул руку, чтобы потрогать его кожу. Однажды, в одном из домиков, жилец умер во сне, так что это был не первый мой опыт общения с мертвым телом. Но от этого не становилось менее жутко и тревожно.

- Сэр, - тихо произнес я, прежде чем мои пальцы коснулись кожи на том небольшом участке его лба, который был открыт.

Теплый.

Тепло коснулось моего пальца. Я опустил голову и сделал глубокий вдох. Я не должен был испытать такого облегчения, узнав, что он все еще жив. Я не позволял себе слишком долго размышлять об этом. Вместо этого я осторожно откинул несколько одеял, которыми он был укрыт.

- Сэр, - повторил я. - Это я, Гидеон, - сказал я, прежде чем сообразил, что накануне он даже не дал мне возможности представиться. - Смотритель.

Он не ответил, только что-то проворчал.

- Сэр, с вами все в порядке? Были проблемы с генератором?

Вместо ответа парень хлопнул меня по руке, хотя движение было настолько слабым, что на самом деле он не причинил мне никакой физической боли.

- Сэр... - начал я.

- Убрся, - пробормотал он. Он попытался ударить меня снова.

- Сэр, мне просто нужно знать, работает ли генератор. Я могу его починить.

- Вон! - крикнул он, хотя его голос звучал хрипло, и в его словах не было реальной силы.

Но я не был сторонником наказаний. Парень был жив и здоров, но все равно оставался придурком. И вдобавок ко всему, его невнятные слова означали, что он был просто пьян.

В домике, хотя и было холодно, непосредственной опасности не было. Если осел, лежащий передо мной, предпочитал кутаться в одеяла, а не наслаждаться роскошью тепла, это его дело.

Я не стал просить его позвонить мне, если ему что-нибудь понадобится, и встал. Я пошел прочь, не сводя глаз с камина. Все мои инстинкты хотели, по крайней мере, помочь ему, но потом я вспомнил, как он пытался оттолкнуть меня.

Пошел нахуй, прорычал я про себя. Член был самостоятельный. Каким бы неправильным ни казалось оставлять его в таком виде, именно так я и поступил. Когда я добрался до кухни, то понял, что Брюера нет рядом со мной. Я свистнул ему, но прошло несколько секунд, а я так и не услышал, как его когти застучали по полу.

- Брюер, - позвал я и подождал. В награду я услышал пронзительный лай, за которым последовал характерный вой Брюера. Я снова позвал пса, но получил точно такой же ответ.

Я поспешил обратно в гостиную и обнаружил, что Брюер лапой трогает мужчину на диване.

- Брюер, - резко позвал я.

Хотя мистер Парнелл никогда не возражал против того, чтобы я брал Брюера с собой в домики, если этот придурок на диване пожалуется на собаку, у меня не будет другого выбора, кроме как оставлять его дома, когда я хожу в домики. Мало того, что очень общительный и активный Брюер был бы опустошен, оказавшись взаперти дома, я бы скучал присутствию песа рядом со мной изо дня в день. Я привык к его обществу и не был уверен, что буду делать без него, моей постоянной тени.

Брюер игнорировал меня, поэтому я подошел к дивану и схватил его за ошейник. Когда я стал оттаскивать его, пес потряс меня, повернув голову и сомкнув зубы на моей руке. Он сжимал недостаточно сильно, чтобы по-настоящему укусить, это был скорее мягкий захват. Крупное животное дернуло меня, а затем отпустило мою руку. Когда я не пошевелился, Брюер снова проделал то же самое. Он издал горловой стон, а затем, спустя несколько секунд, снова завыл. Я шагнул вперед, чтобы схватить его снова, на этот раз, твердо решив оттащить его, но споткнулся о сумку, лежавшую рядом с диваном. Я уже собирался оттолкнуть ногой эту неприятную вещь со своего пути, когда мой взгляд упал на слишком знакомый предмет, лежащий на полу.

Брюер продолжал скулить и подвывать, когда я наклонился, чтобы открыть маленькую сумку. При виде ее содержимого мой желудок сжался. Я перевел взгляд на мужчину, лежащего на диване, и хрипло выругался. На этот раз, когда я отодвинул Брюера, чтобы подойти поближе к мужчине, пес быстро убрался с моего пути. Я присел на край дивана и стянул одеяло с мужчины до пояса. Я положил руку ему на лоб, чтобы убедиться, что маленькие блестящие пятнышки, которые я видел на его коже, на самом деле пот. У него не было абсолютно никаких причин потеть, когда в хижине было так холодно, как сейчас. Даже с таким количеством одеял, как на нем, ему не могло быть настолько тепло, чтобы он вспотел.