Это всегда успокаивало ее – даже при том, что звезды Сектора Фобос уже знатно поломали ее настоящее и представление о будущем. Им виднее… Они ее сюда не звали. Мира все равно находила ни на что не похожее умиротворение в наблюдении за тем, как извивается бурями газовый гигант, а перед ним неспешной свитой пролетают луны и астероиды. Просперо отсюда уже не видно… Оно и к лучшему.

Станция не торопилась покидать лунную систему. Мире хотелось улететь как можно дальше, забыть о том, что случилось, но она понимала, что не получится. Расстояние создать – легко. Забыть – уже никогда. Поэтому она с пониманием относилась к решению адмирала задержаться здесь.

Исследование первой луны не было запланированным, они бы даже не приблизились к ней, если бы не чрезвычайные обстоятельства. И все случившееся не отменяло потенциал других спутников газового гиганта… особенно с учетом указания на экспедицию Нерии-Рузанова, которое они обнаружили.

Мира знала, что активные работы идут прямо сейчас. Адмирал приказала задействовать резерв разведывательных дронов, в том числе и тех, которых усовершенствовала сама Мира. Уже начались пилотируемые миссии, Рино, кажется, на станцию толком и не возвращался. Большие корабли так далеко пройти не могли, рисковать не хотелось, и они теперь старались понять, на какой именно луне нужно сосредоточить усилия.

Никто не просил у Миры помощи, да и она не вызывалась геройствовать. Наблюдательная платформа, которую она выбрала, располагалась далеко от используемых для исследования путей, поэтому Мира не видела ни дронов, ни разведывательных кораблей, ни других указаний на человека. Были только она – и космос.

А потом единение с Сектором Фобос пришлось прервать, потому что у Миры появилась компания. Осторожные, тихие шаги… Так мало кто ходит на станции. Механики и солдаты без сомнений грохочут ботинками по металлическому полу, у них нет причин таиться. А такое тихое движение доступно немногим… И даже это можно считать данью вежливости: Мира прекрасно знала, что ей позволили услышать. При желании и кочевники, и Гюрза умели двигаться беззвучно.

Это сейчас мог быть любой из них. Если Гюрза, то ему что-то нужно. Поддержать Миру он в эти дни даже не пытался, его позиция была проста:

– Зачем утешать тебя из-за того, что ты такая, какая есть? Пользуйся преимуществами.

Кочевники же ее сторонились, да оно и к лучшему. Мира все равно не знала, что им сказать.

Когда шаги достигли зала, она не отвернулась от обзорного иллюминатора. Этого и не требовалось: достаточно сфокусировать взгляд не на космосе, а на самом стекле, и становится видно отражение вошедшего. Белое пятно, слишком светлое для человека…

– Здравствуй, – печально улыбнулась Мира. – Пришел меня убить? Постарайся сделать это быстро, пока я не в настроении возражать.

Они уже общались с Сатурио после того, что произошло с его сестрой, но недолго и вынужденно. Он был среди кочевников, которые спасали ее и Гюрзу с ледяной луны. Он тогда не произнес ни одного лишнего слова. Это Бруция и тот, второй, чуть ли не рычали на нее. Сатурио умудрялся даже там сохранять невозмутимое спокойствие лидера.

Мира не позволила себе обмануться этим, она знала, что ему не все равно. Она пересматривала свой бой с Умбренией не меньше сотни раз. И уж конечно она разглядела лицо старшего кочевника в миг, когда погибла его сестра!

Но сейчас Сатурио снова выглядел невозмутимым. Он подошел ближе, к первому ряду кресел перед иллюминатором. Он присел неподалеку от Миры, не вплотную, через одно место от нее, однако и это много. Он не пытался нависать над сидящей девушкой и не выдерживал демонстративную дистанцию.

– У меня скорее обратная цель, – признал он.

– Оживить меня?

– В некотором смысле. Я пришел сказать, что с нашей семьей у тебя проблем не будет.

– Новости тебе лучше не поручать, – вздохнула Мира. – Мне об этом сказали уже чуть ли не после первого шага обратно на станцию.

– Кто?

– Адмирал. А ей, полагаю, твой отец.

– Нужно ли тебе объяснять, что мое слово имеет большее значение?

Она не удержалась, покосилась на него. Сатурио казался отрешенным, он как раз на нее не смотрел, он наблюдал только за звездной россыпью за иллюминатором.

– Почему же? – спросила Мира.

– Я не даю обещаний из вежливости. Чтобы сказать что-то, мне нужно знать наверняка. В этом случае я узнал. Я поговорил со всеми из наших, и я вижу, что никто из них не собирается устраивать на тебя охоту. Даже Антифо.

– Это… приятно слышать. Наверно. Хотя я не думаю, что они будут относиться ко мне так, как раньше.

Тут Сатурио все-таки позволил себе усмехнуться:

– Ошибаешься, они и раньше относились к тебе плохо.

Мира не думала, что у нее получится рассмеяться, и все равно почему-то рассмеялась. Прозвучало нервно… Видимо, в этом и была причина.

Сатурио не собирался упрекать ее за это, он теперь наблюдал только за Мирой, и его взгляд оставался свободным от ненависти и страха.

– Послушай, я хочу спросить тебя кое о чем личном, и ты не обязана отвечать… – начал было он, но потом раздраженно поморщился. – А, нет, не в этот раз.

Мира не стала уточнять, почему он не договорил, она и так поняла. Она ведь знала, что грохот шагов обычного человека можно будет услышать издалека, и не ошиблась. Они с Сатурио уловили нарастающий звук одновременно… Раньше она по привычке попыталась бы это скрыть, спросила бы, что случилось. Теперь ей хотя бы не нужно больше притворяться.

Шаги определенно были не обычные, а поспешные – еще не бег, но последняя скорость перед ним. Это настораживало.

– Опять что-то случилось? – нахмурилась Мира.

– Нет, кто-то рвется тебя увидеть. Чистый энтузиазм.

– Откуда ты знаешь?

– Если бы что-то пошло не так, мне бы сообщили. Старший полицейский, – напомнил Сатурио, указывая на тебя пальцем. – Да и потом, это твой… давний спутник. Ему не положено бежать к тебе при тревоге, он делает это, только если очень надо.

– Ты что, действительно знаешь шаги каждого на станции?

Ответить Сатурио не успел – в зал все-таки вошел Рино де Бернарди. Пилот действительно выглядел обрадованным чем-то, но у него как раз с эмоциями все просто: он их не скрывает. Не потому, что не умеет, просто смысла не видит.

Правда, обнаружив рядом с Мирой Сатурио, он тут же замер, насторожился, инстинктивно потянулся к пистолету, висящему на поясе. От кочевника это не укрылось, но он лишь укоризненно покачал головой:

– Ну каковы шансы, что ты им успеешь воспользоваться?

Рино его проигнорировал, он бросил быстрый взгляд на Миру:

– Он снова угрожает тебе?

– «Снова»? – изумился Сатурио.

– Нет, говорит, что меня не планируют зажарить и съесть. Что-то случилось? – Мира поспешила сменить тему, заметив, что кочевник начинает злиться.

Вспомнив, что обрадовало его недавно, Рино тут же с готовностью поддался этой радости вновь:

– Еще как! Я только с миссии, решил сразу тебе сказать…

– Адмирал в курсе? – осадил его Сатурио.

– Естественно, она меня знает и перехватывает сразу в ангаре! Твой отец тоже в курсе, у него и спрашивай.

– Ничего не имею против того, чтобы услышать все здесь и сейчас.

На миг Рино явно рассматривал возможность если не драки, то хотя бы конфликта. Не потому, что ему интересен сам процесс, а чтобы напомнить кочевникам их место. Потом, видимо, сообразил, что Мира не так далека от кочевников, как ему казалось, или просто очень хотел поделиться своим открытием. В любом случае, он перешел сразу к сути, но общался только с Мирой, так, будто и не было поблизости никакого Сатурио.

– Помнишь тот фрагмент, который изначально указывал на экспедицию?

– Конечно. Как я вообще могла забыть?

– Мы нашли нечто большее! У экспедиции Нерии-Рузанова были в распоряжении немного другие технологии, ты знаешь…

– Начиная с того, что у них не было единой станции, – кивнула Мира.

– Это как раз не важно. Станция далеко в систему не пройдет, большие корабли – тоже. Им понадобились бы разведывательные челноки, как и нам. Но сама связь у них была хуже – эту проблему выявили сразу, у нас маяки для ее решения есть. А у них не было, и в системах, подобных этой, такое важно – тут и у нас есть определенные сложности из-за помех. Поэтому, выпуская на разведывательные миссии челноки, они вынуждены были полагаться чуть ли не на почтовых голубей.