— Конечно, — хмыкнул он. — У неё нет собственных денег.

Наверное, если бы кто мог нас подслушать, то решил бы, что двое просто обсуждают неудачную оказию, приключившуюся с одним из них совсем недавно.

И мужчина упрекает женщину в том, что она влипла в неприятность, которую легко можно избежать. Но я-то чувствовала, что это ледяное добродушие Игоря скрывает твёрдо принятое решение. И что мы сейчас разговариваем последний раз!

— Ты не понимаешь, — произнесла я, чуть не сорвавшись на крик.

Хотелось так многое объяснить, жаль, что времени немного. Не будет Игорь меня слушать бесконечно, тем более что это, оказывается, так сложно — собраться с мыслями и высказать только то, что нужно, не срываясь на словесный понос, где здравые мысли перемешаны с эмоциональными выкриками и несвязанными междометьями. И всё же я должна попытаться!

— Я не хочу тебя терять! Знаю, что мы едва знакомы, но ты мне дорог. Здесь и сейчас. Я виновата, но не сказала не потому, что надеялась на деньги, а потому что хотела избежать вот этих объяснений!

Я повернулась к нему и заглянула в глаза, которые на миг утратили ту ласковую теплоту, что согревала меня не хуже турецкого солнца. И всё же я чувствовала, что надо продолжать говорить, пусть это ничего не изменит, не решит, и вообще окажется занятием унизительным, а главное, бесполезным:

— Не знаю, как быть дальше, ты уж сам решай. Но я хочу быть с тобой, даже когда закончится отпуск. Может, всё это ошибка, и мы окажемся совсем разными, может, ты возненавидишь меня, но я хочу попытаться. Да, я ошиблась, я не идеал, но если ты готов попробовать, то я только «за»!

Всё. Имеющиеся слова иссякли, а новые ещё не родились. Сцепив руки в замок, я стояла, не смея посмотреть на Игоря, и ждала его ответа.

И всё же не склоняла головы, не плакала и не умоляла. Мой мужчина должен принимать меня такой, сильной, не скупящейся на поступки, но стыдящейся слёз и прочих женских слабостей.

Я — Диана. Я охотница, сильная и смелая, и я выстою. Несмотря ни на что, ни на какие бури, я, как море, останусь внешне спокойной, и только в глубинах души будут бурлить тёмные воды.

— Я тоже хотел быть с тобой, — через время сказал Игорь совершенно будничным тоном, но я скорее почувствовала, чем услышала, что его обуревают схожие эмоции. — Но я должен быть уверен, что ты не продашь меня за полмиллиона рублей. А я неуверен, вот какая штука.

Он повернулся и пошёл прочь, громко насвистывая весёлую мелодию. Я обернулась, хотела сказать что-то ещё, но, увидев его сгорбленную спину и руки, спрятанные в карманы брюк, и жёсткую линию плеч, передумала.

Сейчас он меня не услышит. Сейчас он как море, на бескрайних просторах которого зарождается шторм, оно останется глухо к мольбам незадачливых мореплавателей, волею небес оказавшихся на утлом судёнышке посреди водной глади.

Игорь

Я понимал, что виноват сам. Сам создал себе образ, влюбился в него, а потом испытал боль, столкнувшись с реальностью. Я не винил Диану, только себя. Ну в самом деле, так бывает, люди встречаются, проводят вместе пару офигенных недель, а потом расстаются, хорошо если без разбитых сердец.

Однако в моём случае, видимо, сердце всё-таки разбилось. Ладно, проживу и так, склею как-нибудь, замажу сверху, и будет неплохо. Старая рана поноет да успокоится!

До окончания отпуска оставалось два дня. Я провёл их в номере, изредка выбираясь на море и в ближайший бар. Не спешил протрезветь, боясь, что начну оправдывать её и пойду виниться. Этого надо избежать любой ценой.

Не из-за того, что боялся замарать себя слабостью в глазах понравившейся женщины, а потому что мне необходима пауза. К счастью, Надя тоже не показывалась на горизонте.

В день отъезда я проснулся рано и трезвым. Самолёт Дианы улетает в двенадцать, значит, их заберут из отеля часов в девять. Ещё целых сто двадцать минут, чтобы успеть ей сказать, что я всё понимаю. И не сержусь. Вернее, сержусь, но мне её не хватает. И добавить, как бы между слов, что готов попробовать всё повторить, но уже в Москве.

Курорт ударяет в голову, настроение становится игривым, но в деловой столице я продолжу смотреть на неё, как на морскую нимфу, старающуюся жить среди обыкновенных людей, ничем себя не выдавая. И продолжу любить и узнавать.

И всё же что-то останавливало. Может, я сам себе лгу, и наш роман должен закончиться именно здесь? Сойти на нет. Нельзя заставить другого человека испытывать схожие чувства. Диана никогда не скрывала, что смотрит на курортный роман, как на возможность хорошенько оттянуться перед рабочими буднями.

Ну, приду я, и что? Поставлю её в неловкое положение? Вроде как она обязана помириться, хотя бы из чувства благодарности за моё великодушие. Нет, я не хотел поблажек.

После той ссоры на берегу она ни разу не пыталась поговорить, объясниться, значит, вздохнула с облегчением. В конце концов отпуск подошёл к концу, и не надо портить впечатления об отдыхе никому не нужной мелодрамой.

И всё же сомнения были. Пару раз я брал в руки телефон, чтобы позвонить, но потом, повертев его в руках, откладывал в сторону и молча курил, глядя в окно. Время вышло. Я спустился, чтобы увидеть Диану в последний раз. Возможно, подойду и буду действовать по обстоятельствам.

В холле было тихо и царила сонная атмосфера. По клавишам ноута стучала старший администратор, а её помощник проверял что-то в сейфе.

— Извините, а отъезжающие сегодня в девять ещё не спускались?

На часах было без четверти. Странно, что никто ещё не сидел на диванах, не видать было и чемоданов.

— Группа туристов уехала полчаса назад.

— Вы уверены? Скажите, а госпожа Велискова была среди них? — спросил я, чувствуя, как мышцы рук и ног онемели, и я прирос к месту, весь превратившись в слух. Ожидание, пусть и секундное, стало почти осязаемым и давило на плечи.

— Мы не можем давать информации о постояльцах, — отчеканила девушка с видом оскорблённой добродетели. — Если вы дружны с госпожой, позвоните ей сами.

Вместо того чтобы пререкаться, я положил ладонь на стол и пододвинул пару купюр по десять долларов ближе к тому краю. Девушка оглянулась по сторонам, бросив взгляд на помощника, что всё ещё суетился у сейфа и стоял к нам спиной.

— Я уже сказала, что не могу быть вам полезной, — продолжила она тоном, в котором слышалось твёрдое и безапелляционное «нет», но взгляд её говорил совсем о другом. «Положи туда, в папку».

Администратор открыла её, будто собиралась вернуться к прерванным делам. Я так и сделал. Теперь оставалось подняться к себе и ждать.

Зря времени я не терял. Покидал в сумку нехитрые пожитки, к счастью, привык путешествовать налегке, достал документы и сел на кровать. Через пару минут в дверь постучали.

Администратор, та самая, что получила от меня мзду, протянула белый конверт с вензелем отеля.

— Надеюсь, вам понравилось у нас, — пропела она. — Будем рады видеть вас снова в числе постояльцев.

— Спасибо, я сейчас сдам номер. Вызовите, пожалуйста, такси в аэропорт Анталии.

Мой вылет назначен на шесть, но я уже решил попытать судьбу. Посмотрю на Диану, расскажу, что хочу общаться дальше. Пусть это откатит нас на уровень ухаживаний, зато у обоих будет шанс на продолжение.

Я раскрыл незапечатанный конверт. На английском было написано, что Диана уже выехала, её вылет перенесён на одиннадцать.

Схватив сумку, через пару минут я уже был внизу. Такси не опоздало, я успел в аэропорт до того, как была объявлена посадка, однако моя нимфа уже прошла предполётную регистрацию и находилась в зоне ожидания, куда мне пока доступа не было.

Остался лишь телефон, который, как связывающая ниточка, должен был помочь нам не потеряться. Ответила она не сразу, выждав пять гудков, я сбросил и набрал снова.

Ненавижу сообщения, но если понадобится, прибегну к ним.

— Да? — послышалось на том конце провода, когда я уже отчаялся услышать знакомый голос.

— Нам надо поговорить, Диана. Выйди ко мне, — начал я, предугадывая, что она скажет. Я не смогу потом улететь вовремя, придётся проходить заново досмотр и прочее. — Это важно.