– Чудо-юдо коварное! То чудищем прикинется, то красной девицей. Меня не обманешь, я пришел честно биться и победить! Обернись и достойно встреть свою погибель!

Погибель встречать не хотелось, но в голову, как назло, ничего не лезло. Было совершенно непонятно, откуда королевич взял, что я – неведомое чудо-юдо, девицей оборачивающееся. Да и зачем ему такой страх разыскивать, да еще и биться с ним – тоже.

– Ваша милость, это не чудище, это Василиса Ильинична, хозяйка наша.

– Хозяйка?

На лице королевича впервые проступило сомнение. Я продолжала держать на вытянутых руках поднос с пышной булкой, назначенной караваем.

– Хозяйка! – подтвердила я. – Временная! Бабу-Ягу заменяю, за лесом слежу! Хорошо слежу, вы прогуляйтесь, полюбуйтесь! Во!

Я ткнула пальцем в камень, который как раз удачно успели обновить.

– Направо пойдешь – целебные сады найдешь. Яблочки у нас там молодильные, водица живая и мертвая. Налево пойдешь – волшебство найдешь, диковинки сказочные. Прямо… гм… там у нас пока стройка, туда лучше не ходить.

– Так ты не чудо?! – Королевич посмотрел на меня огромными красивущими зелеными глазами.

– Чудо! – расплылся в широкой улыбке Алеша Попович. – Но не юдо. Просто чудо.

Тут мне бы стоило задуматься об истоках неожиданной лести от молодца, но, как всегда, вмешались неприятности. Со словами «отведай наш каравай, королевич, да прими приглашение в баньке попариться и места заповедные посмотреть» я сунула ему под нос булку.

И только королевич потянул носом, вдыхая свежий хлебный аромат, как булка вздрогнула, чихнула и… спрыгнула на землю, грязно ругаясь.

– А-а-а! – опять дурниной взвыл гость.

– Колобок, я тебе запретила хлебом прикидываться! – разозлилась я.

– Чудище! – Королевич, осознав, что расстояние между нами для выстрела не годится, выбросил ружье и схватился за ножны.

А потом закатил глаза и рухнул оземь. За его спиной обнаружилась новая напасть. Словно весь лес решил поучаствовать в бедламе!

– Аленка, ну сколько раз просили: нельзя гостей топором! – застонали мы с Алешей хором.

– Да я тупым концом! – отмахнулась девица. – По темечку. Чтоб остыл. Нечего с мечом против девчонки идти!

Чувствуя, как нарастает паника, я смотрела на неподвижного и безмятежного королевича. Ой, что будет, когда он в себя придет! Да его батюшка нас со свету сживет ведь!

– Это не к добру, – подал голос Колобок.

– Молчи, хлебушек! – оборвала его я. – Все испортил!

– Василиса Ильинична, что делать будем? – спросил Алеша.

Я почесала затылок. Живой водицей мы королевича, конечно, отпоим, на ноги поставим. Вот только ежели он со стражей вернется, что тогда? Как лес спасать? Бабушка не зря его хранила, любопытных путников кругами водила, запутывала. Побольше моего понимала.

– В избу отнесем, отлежится. А как поправится, дадим мертвой водицы напиться. Он все и забудет. И лес наш не потревожит, – сказала Аленка.

– А если как с этим? – Колобок фыркнул на привязанного поодаль козла Иванушку. – Не сработает водица?

– И что? – отмахнулась девица. – Быть козлом – типичное мужское развлечение. Ему даже понравится!

Пришлось строго-настрого запретить подопечным поить королевича мертвой водицей.

Потом, подумав и вспомнив о нраве обитателей сказочного леса, я еще добавила запрет кормить молодильными яблочками, окунать в колдовское озеро, давать нюхать дурман-траву, пугать, разыгрывать, превращать в козла, водить в курятник и бить топором по темечку.

– А, да, и самогонкой не поить!

Это оказалось последней каплей:

– Ну и зачем он тогда нужен?! – возмутилась Аленка.

Посмотрев на лица (а еще морду и румяную корочку) друзей, я нахмурилась. Учудят. Как пить дать, что-нибудь учудят.

– Алеша! Неси королевича в мою избу.

– В твою-у-у-у?! – У всех вытянулись лица, и только Колобок ехидно заулыбался.

– Да, в мою. Знаю я вас! Это не абы кто, а королевич!

– Кстати, какой именно? – деловито уточнила Аленка. – Их же три.

– Точно не самый умный. – Алеша почему-то сразу невзлюбил незваного гостя.

Но перечить мне не решился. Послушно наклонился, взвалил королевича на плечо, как мешок с брюквой, и бодро направился к деревне. Колобок покатил следом, благоразумно стараясь держаться от меня подальше, а вот у Аленки были другие планы: обычно в это время она охотилась. Собственно, так подруга в лесу и оказалась, на беду королевича.

Мало мне было бабушкиного письма и диверсии с яйцами, еще и это! Сейчас очнется гость, увидит, что у нас вместо куриц чуды-юды вылупляются, и точно придется лешему на перевоспитание отдавать, чтоб беду не накликал.

Хорошо, что в избе нашлась свободная комната, куда и сгрузили королевича. Я осторожно ощупала его голову и вздохнула: шишка будет знатная. Но Аленку сдавать нельзя, она своя, почти родная. Даром что бедовая.

Кое-как спровадив Алешу с Колобком (еще уходить не хотели, заразы!), я схватила графин и осторожно побрызгала на королевича живой водицей. Волшебная, чистая, холодная – любой недуг лечит и самых безнадежных на ноги ставит. Главное – не переборщить, а то туман от нее в голове, как от хмельной настойки.

Сначала ничего не происходило, на лице королевича застыло все то же безмятежное выражение. Пользуясь моментом, я внимательно его рассмотрела.

Симпатичный. Высокий, широкоплечий, как и подобает наследнику. Соломенные волосы слегка растрепаны топором, а глаза, запавшие в душу с первого взгляда, закрыты.

Эх, что ж мне так с возлюбленными не везет? Первая любовь, сокурсник, мою подругу в жены взял. Я даже в деревню к бабушке поехала с мыслью забыть былое, отвлечься. И за сказочный лес взялась рьяно, чтобы мысли дурные отогнать.

И какая мне за это благодарность?

Симпатичный королевич ружьем тычет, юдом обзывает!

И только я об этом подумала, он открыл глаза.

Потом собрал их в кучу и не сразу, но вернул в нормальное положение, остановив взгляд на мне.

– Ты кто? – хрипло спросил он.

– Василиса, – осторожно ответила я. – А ты?

– Енисей… наверное. А что случилось? Голова болит.

– Дерево упало. Сухостой. В лесу таких много. Упало и прямо по голове тебе дало. Я сначала испугалась: мертвый! Но обошлось. Вот, выпей, полегчает. Водица у нас целебная. – Я сунула ему под нос кружку.

Королевич послушно выпил и заметно расслабился. Правда, потом зачем-то бодро пополз с постели.

– Мне идти надо. Чудо-юдо искать, биться насмерть.

– Нет-нет-нет! Никуда ты не пойдешь, Енисей! Во-первых, надо отдохнуть, здоровье поправить. Кто же биться с шишкой ходит? Во-вторых, а лес посмотреть? А в баньке попариться? А на пир наш, деревенский, сходить? Лебедяна как угорелая носится, как стемнеет – стол накроет! Не обижай, королевич, у нас редко гости бывают, уважь.

– Ну если ненадолго… – сдался Енисей, и я от радости даже подпрыгнула.

У нас так редко бывают гости! А еще, кажется, повезло: никто на наш лес не покушается, и никого мертвой водицей поить не придется. Отдохнет королевич, выспится, поест, попьет – и с новыми силами на подвиги.

Кстати, о них.

– Что за чудо-юдо хоть? – спросила я. – Как выглядит, где живет?

– Поверье есть, что живет в чаще чудище страшное, кровожадное и коварное. Деревни кошмарит, путников губит. Батюшка велел принести ему голову чуда-юда и без победы не возвращаться. Говорят, чудище – оборотень настоящий. То старцем прикинется, то девицей красной. Завлекает сладкими речами, а потом…

Енисей сделал такие страшные глаза, что и меня проняло, хоть я никаких чудищ отродясь не видела.

– А кто тебе сказал, что чудище здесь живет? – спросила я.

– Так лесник здешний и рассказал.

– Кто? Какой еще лесник? Нет у нас лесника!

Леший есть, лесника – отродясь не бывало!

– Ну как это нет? Высокий такой, весь в черном. Жилистый, хотя широкоплечий, тренированный, с оружием обращаться умеет, это я сразу понял. Волосы чернющие! И взгляд… до самого нутра пробирает.