– А если все-таки придет?

Я закатил глаза.

Женщины…

– И мы будем тут только вдвоем? – опять уточнила она.

– Я не очень встреваю по тройничкам, но если ты настаиваешь…

– Диканов!

– М? – как она красиво злится, аж яйца поджимаются.

– Я уже сказала, я не буду с тобой спать! Ты вообще на службе!

Я отступил и стащил с плеч рубашку.

Подхватил футболку и сдернул ее через голову. Улыбнулся на ахуй, который зажегся в ее глазах.

Да-а, малыш, зря отказываешься…

– А я с тобой буду. А знаешь почему? – я шагнул к ней.

– Почему? – Весна отступила назад.

Зашарила руками позади себя, не в силах отвести от меня испуганный взгляд. По женской шейке прокатился нервный глоток.

– У нас здесь одна кровать на двоих, козочка.

Брызги крови.

Теплой. Липкой. Они прилетели мне на лицо. На шею.

Раскрасили кожу рваными алыми пятнышками.

Я не успела закричать. Я только вошла в тамбур. И, наверное, именно это меня спасло.

Грузное тело убитого мужчины стало заваливаться на меня.

Придавило. Размазало по стене. Утягивая меня на пол, стало по ней сползать вниз. Кричать…

Звать на помощь. Надо, но я не могу. Воздуха нет. Только кровь, которая отпечаталась на чужом пиджаке.

Я застонала от ужаса.

Заскребла пальцами по ткани.

– Козочка, слышишь меня? – сильная ладонь обхватила мое лицо. Сжала щеки, повернула голову в сторону. – Весна, слышишь? Малыш, просыпайся!

Я застонала снова.

Раскрыла глаза. Вдохнула, наконец-то.

И затряслась. Задрожала всем телом. Мышцы скрутило судорогой от пережитого страха.

– Тихо, тихо, девочка! – меня обняли, прижали к крепкому телу как ребенка.

А я завыла.

Заплакала в голос, со всхлипами. Перед глазами стояла кошмарная картина, в которой только что умер человек.

Жестоко.

Без всякой надежды на спасение. Его просто расстреляли в упор. Высокий мужчина в сером костюме. Он даже не скрывался. На нем не было маски или чего-то такого. Только холодный взгляд светлых глаз и длинные тонкие пальцы, которыми он сжимал пистолет с длинным стволом.

– Тихо, моя девочка, – Диканов развернул меня к себе.

Прижал мою голову к своей груди. Гладил по волосам, шептал какую-то успокоительную ерунду.

А меня трясло.

Я никогда не считала себя впечатлительной. Никогда раньше ничего не могло нарушить мой сон. До вчерашнего дня.

– Расскажешь? – Максим приподнял мое лицо. Пальцами стер слезы со щек.

– Нет, – я затрясла головой.

– Ладно. Не хочешь, не надо, – в серых глазах светилось понимание. И сочувствие. – Дыши. Это всего лишь сон. Потом станет легче. Забудешь постепенно.

Как такое можно забыть?

Не зря же у тех, кто воевал, бывают расстройства всякие. И у меня так будет теперь? Я не хочу-у…

– Так, короче, – Максим вдруг поднялся. – Кому-то надо выпить. Сиди, сейчас принесу.

Тепло его тела пропало.

Стало еще холоднее и страшнее.

Я закрыла ладошками лицо. Захлюпала носом, заскулила. Картинка никак не хотела пропадать из головы.

– Давай, пей, – матрас снова прогнулся под тяжестью крупного тела.

– Зачем? – он держал передо мной обычный стакан для воды. Вот только вода так не пахнет. – Ты хочешь меня напоить?

– Не говори хрень, а? Если б я тупо хотел напоить, я бы сделал это иначе, – Максим хмурился. – У тебя перегруз. Нервная система сбоит, надо расслабить и выспаться нормально.

Разумно.

С одной стороны.

А с другой…

– А ты что, со мной спал? – я оглянулась. Простыни смяты по всей постели. Не только там, где лежала я.

– А где я по-твоему должен спать? В детский сад играть и делить постель я не буду. Пей, давай.

Он втолкнул мне стакан в руку.

Я нервно вздохнула. Ну, наверное. Он же меня к себе привез. Это его дом. А я буду устанавливать правила, кто где будет спать?

Я ему не доверяю, но надеюсь, он человек все же порядочный. И приставать не станет. Даже жизнь спас мне уже. Это много значит.

– Пей!

Рот обожгло крепостью напитка.

Я успела проглотить только один глоток и закашлялась. Прижала ладонь к губам. Слезы потекли снова, только уже не от кошмара. Хотя эта дрянь тоже кошмарная!

Как ее люди пьют?

– Надо еще, – Максим не принял стакан.

– Я не могу-у! – я как будто в дракона огнедышащего превратилась.

– Надо! Выпьешь, конфетку дам, – ухмыльнулся он. – Давай, еще хотя бы пару глотков. Ты голодная, быстро развезет.

Гад!

Я зажмурилась. Черт с ним, пусть он гад. Но видеть то, что я видела, снова я больше не хочу.

Спиртное пошло уже проще.

Получилось проглотить уже три небольших глотка.

– Умничка, – он забрал у меня из руки оставшиеся полстакана виски.

– А конфетка? – я дышала открытым ртом.

– Конфет нет, козочка. Только сейчас вспомнил. Но что пососать найдется.

Я молча умыла лицо руками.

Потрогала горячий лоб. Выдохнула. В желудке разлилось приятное тепло. Как будто, правда, полегче стало сразу.

Но Диканова я видеть больше не хочу.

Я встала с кровати. Пошел он к черту. Эти его намеки…

Достало.

За высоким, почти до пола окном уже было светло. Утро. Не знаю, долго ли мы сюда добирались, но я упрямая. Я дойду.

– Далеко собралась? – Диканов сидел на краю кровати и ехидно смотрел на меня.

Красивый.

Очень.

Большой и сильный. И нереально невыносимый. Но воевать я с ним не буду. Незачем. Доберусь до города и пойду опять в главк. Да пусть хоть в тюрьму сажают от возможных убийц!

Лучше в камере, чем в этом доме с ним наедине.

Я не стала отвечать. Подхватила сумочку, которую он ночью занес из машины. Натянула босоножки. И толкнула дверь.

Ух ты!

Справа от террасы, метрах в двадцати серо-синей гладью поблескивало озеро. Песчаный берег, мостки из желтых досок. И сосны вокруг.

И птицы поют!

И воздух!

Я медленно втянула носом чистый, непохожий на городской воздух. Где-то в груди все защекотало от восхищения. Пока его не перебил насмешливый голос из-за спины:

– Козочка, поверь мне, лучше тебе остаться.

– Ага, щас, – пробурчала я. – У меня нормально все с самосохранением.

Пикап Диканова стояла слева от дома. На небольшой площадке, от которой в лес убегала простая гравийная дорога.

Вот.

Мне туда и надо, значит.

Я занесла ногу,чтобы спуститься с крыльца. Но не успела ее поставить на нижнюю ступеньку.

Сильная рука обвилась вокруг моей талии. Вздернула меня обратно.

– По доброму, значит, не понимаешь, да? – жарко выдохнул Максим мне в ухо. – Я же тебя свяжу сейчас. Хочешь?

– Это насилие, – вякнула я, неожиданно замирая в его руках.

Он медленно провел носом по моему уху.

Смял мягкую мочку. А потом неожиданно обхватил ее губами. Коснулся кончиком языка.

Коленки у меня растаяли как масло.

Что он вытворяет?

– Все дело в дозе, козочка, – шептали его губы мне на ухо. – В правильном насилии тоже есть свой кайф. Увлекательная игра. Хочешь, покажу? Иди-ка…

Он подхватил меня на руки и занес обратно в дом.

Не заржать было катастрофически сложно.

Достаточно было посмотреть в испуганные глазищи козочки. Смех сам рвался наружу.

Да, блядь! Ну, что за чудо!

Трусливое. Дрожащее. Настолько боящееся близости и прикосновений, что даже совесть где-то пищала. Тихонько так. Ультразвуком на грани слышимости.

Эх, Весна…

Такая ты милая, что удержать себя в руках и не сорваться, не начать прямо сейчас показывать тебе прелести правильного секса с правильным мужчиной, было архисложно.

– Товарищ майор, пустите! – пропищала она, стоило сгрузить ее обратно на кровать.

– Неа, – я навис над ней, уперевшись кулаками в простыни по бокам от стройного тела.

Весна отчаянно боялась, но лежала покорно. Не шевелилась вообще. Слюна нее выделялась непроизвольно.