Ионар громко простонал:

— Не надо, — сказал он. — Разве мы не видели, как это происходит снова и снова, на протяжении всей долгой истории нашего народа? Позвольте нам помочь вам единственным способом, каким мы можем: научить ваш народ принять свою природу — и быть довольными тем, что у них есть, и тем, что они есть.

Что-то шевельнулось в Нардене, подняло его опущенную голову и прорвало голос громом ярости.

— Приручить нас, вы это имеете в виду? Нет, клянусь Богом! Мы — люди, а не те жалкие «народы-дворняжки», найденные нами на множестве планет, где вы побывали!

Элт подался вперёд.

— Но послушайте, — возразил он, — откуда вы знаете, что псионика принесёт вам пользу? Вы ведь не завидуете осирианину из‑за его способности дышать водородом или веганцу из‑за его невосприимчивости к ультрафиолетовому излучению?

— Это не те недостатки, что мешают нам жить, — отрезал Нарден. — Мы можем отправить робота с дистанционным управлением куда угодно, куда способен добраться любой из тех народов. Но как мы вообще можем узнать, кто мы, пока…

У него мелькнула идея, самая безумная из всех, что он мог себе представить, но он поспешил продолжить, не смея остановиться:

— …пока наши разумы тоже не прокатятся на стоячей волне сквозь Вселенную?

В комнате воцарилась полная тишина. Такая глубокая, что на мгновение Нарден подумал: он оглох. Тогда он отчасти понял ужас, который испытывали цибарране из‑за его рандомизаторов, и удивился духу, способному вынести это — и даже не нуждающемуся в отмщении. Но чувство тут же исчезло в стремительной вспышке пламени внутри.

Во имя Человека и его Бога— я попал в точку! Они не смогли скрыть потрясения. Они верили, что смогут заставить меня топтаться на месте бесконечно, надеясь, что тем временем придёт спасение. Теперь… друзья мои, для вас уже слишком поздно!

Элт заговорил, и его губы были единственным, что двигалось во всей этой группе серых существ.

— Значит, вы выдвинули эту гипотезу? Я не думал, что у кого‑либо из людей хватит интуиции.

— И я буду работать именно в этом направлении. — Нарден изо всех сил старался, чтобы его голос не дрожал. Пульс гремел у него в ушах. — Даже столь смутная и общая идея даёт мне фору лет в пятьдесят. Я теперь знаю, что искать, что проверять. Теоретики смогут разработать математическую модель. Биологи займутся точным механизмом генерации пси‑энергии. В конце концов появится искусственный генератор, может быть, мутировавшее животное, — для контролируемых экспериментов. У Цибарры нет иного способа остановить нас, кроме войны! — Это прозвучало уже жалко, и он, смягчив голос, добавил: — Почему бы вам тогда не помочь нам, вместо того чтобы мешать?

Никто из них по-настоящему не слушал его. Их взгляды встретились. Последовало несколько слов на незнакомом языке, произнесённых шёпотом. Аланай сделал жест. Элт подскочил к нему. Аланай медленно и мучительно поднялся, опираясь на товарища. Он вышел из комнаты. Остальные последовали за ним.

Это было похоже на процессию.

Нарден на мгновение замер, затем рванулся вперёд и схватил за руку Ионара, замыкавшего строй.

— Куда вы идёте?! — выкрикнул он. — Что всё это значит?!

Теперь янтарные глаза смотрели на него сверху вниз.

— Мы обсуждали такую возможность, — сказал цибарранин. — Мы медлили, потому что жизнь — сладка, и никто из нас ещё не познал её до конца. Но вы не оставили нам выбора.

С неожиданной силой он вырвался и выскользнул за дверь. Нарден остался стоять, глядя вслед. Он услышал тихий гул их голосов — возможно, они пели, он не мог разобрать.

Керинтджи закричал по внутренней связи:

— Беги туда, идиот! Останови их! Они убивают его!

Нарден с потрясением вспомнил: в каждой комнате здесь есть шпионские линзы. Он преодолел паралич и побежал. Главный шлюз открылся за его спиной, и внутрь ворвались двое солдат.

Аланай был уже мертв. Элт и ещё один цибарранин сломали ему шею одним умелым движением. Они бережно уложили тело на пол и спокойно повернулись к направленному на них имперскому оружию.

— Не двигайтесь! — услышал Нарден собственный пронзительный крик, донёсшийся до него словно издалека.

— Разделить их! — трещал Керинтджи в интеркоме. — Заковать. Установить наблюдение, чтобы не покончили с собой…

— Как пожелаете, — сказал Элт. — Мы завершили начатое.

Он наклонился и медленным нежным жестом закрыл глаза Аланая. И всё же Нардену показалось, что в его тоне сквозит нетерпение, словно у ребёнка в утро своего дня рождения.

— Они сделали это не без причины. — Медина затянулся, и дым скрыл его лицо. — Они принесли в жертву самого ослабленного, кого было легче всего убить. Даже не попытались расправиться с остальными. Что послужило толчком к их действиям?

— Моё предположение о природе пси-передачи оказалось не так уж далеко от истины, — сказал Нарден. — Они не могли позволить мне продолжать работу.

— Но у нас осталось пятеро! И тело шестого. — Медина бросил взгляд на Керинтджи. — Реанимация не увенчалась успехом, не так ли?

— Нет, сэр, — маленький человек покачал головой. — Наши медики сразу применили экстренные методы: вскрыли череп и обеспечили прямое питание и стимуляцию мозга, помимо обычных процедур для внутренних органов. Ввели спинальный коннектор, обойдя повреждённый участок спинного мозга. К этому моменту любой человек уже пришёл бы в сознание. Можно было бы ожидать, по крайней мере, индивидуальной реакции органов. Но нет — цибарранин остался мёртв. В буквальном смысле мёртв. Просто кусок мяса. Мы исследовали микроскопические срезы тканей — даже наименее организованные клетки, например в печени, были инертны.

— Что ж, — сказал Медина, — полагаю, нам не стоит ожидать, что существа с другой планеты будут умирать по тем же законам, что и мы.

— Но они должны, сэр! — возразил Керинтджи. — Они дышат кислородом, усваивают углеводы и аминокислоты — точно как мы. В их клетках есть ядра, гены, хромосомы. Конечно, есть особенности — например, очень тонкая сеть волокон в каждой клетке, назначение которой мы вообще не понимаем. Но они не должны настолько отличаться!

Медина раздавил сигару в пепельнице, уставился на неё и на ощупь принялся искать следующую.

— Мы это выясним, — сказал он. — Возможно. Раз уж вы у нас такой догадливый, майор Нарден, может, объясните, почему они это сделали?

— Я не знаю, — медленно произнес Нарден. — Кажется, я не в состоянии об этом думать.

— Ради Матери! Возьмите под контроль эту вашу проклятую совесть! Мы делаем это ради человечества, всей расы, всех наших потомков — отныне и до скончания веков.

Нарден вновь вспомнил Аланая — как будто через бездны времени. «Вы не можете иначе. Вы молоды, необузданны и жаждете жизни. О, как же вы жаждете жизни!» Но его мозг словно одеревенел и работал с трудом. Он сидел, не шевелясь.

Керинтджи, с побелевшими от напряжения губами, произнёс:

— Я могу предположить, генерал. И если я прав, нам лучше немедленно эвакуировать отсюда весь проект. В тот миг, когда он умер — когда ему уже больше не нужна была нервная система, — Аланай мог сжечь её, послав телепатический зов такой силы, что его услышали бы на Цибарре, сквозь помехи нашего ингибитора и весь обычный шум. Крик, чтобы призвать их сюда…

— Да.

Когда это слово было произнесено, Медина отложил сигару и осел, как мешок с мукой, с его внезапно пожелтевшего лица исчезла вся жизнь. Нарден и Керинтджи вынуждены были развернуться в креслах, чтобы увидеть… Рука Керинтджи метнулась к поясу — и пистолет рванулся вверх. Сила, содрав кожу с пальцев, вырвала у него оружие, с грохотом покатившееся по полу.

Где-то на задворках сознания Нардена мелькнула мысль, что он всегда ждал этого момента. Он поднял взгляд — выше, выше, к высокой серой фигуре, к янтарным глазам, в которых не нашлось места гневу. Голова была заключена в клетку из проводов, и воздух вокруг неё мерцал. Он смутно решил: это, должно быть, защита от рандомизирующей энергии. Несомненно, лишь необходимость создать такие шлемы задержала спасение на эти несколько часов.