— Она просто не желала сдаваться, — продолжал Майках, качая головой. — Никогда не видел более целеустремленной и смелой женщины. Она провела годы с Тульпон, потом годы с Ксавье, отказавшись от любых радостей, от любой возможности нормальной жизни.

— И все же она потерпела неудачу, — заметила я.

— Да, но была очень близка к победе, — ответил он, заправляя локон мне за ухо. — Еще несколько недель — и он был бы у нее в руках.

— Но что? — подтолкнула я его. Мне нужно было узнать, почему она так неожиданно исчезла — в тот момент, когда и я, и эти люди больше всего в ней нуждались.

— Но ты. — Майках смотрел на меня с горькой улыбкой на лице. — Ты унаследовала не только скулы своей матери, Джоанна. Ты обладаешь ее генетической картой, и хотя свой запах она смогла скрыть, ты оставалась незащищенной. Ты достигла половой зрелости, вступила в период, который мы называем вторым жизненным циклом, и твои гормоны начали буйствовать. Агенты Тени прочесывали город в поисках Зои, и один из них…

— … нашел меня.

Я закрыла глаза: последние детали паззла легли на место. Неудивительно, что ее горе было так пронизано чувством вины.

— Он пытался убить тебя, убить все, что хорошо и чисто… и убить Зою в тебе. Ты должна знать: любой из нас погиб бы в ту ночь.

Но я не умерла. Почему? Я посмотрела на себя в зеркало и заметила, что глаза по-прежнему мои. При упоминании о нападении на меня они потемнели, стали черней ночи.

— Его гены, — произнесла я. — Они меня защитили. Майках наклонил голову.

— Думаю, можно сказать, что Тульпа стал теперь твоим творцом. Ты нечто совершенно новое, Джоанна, нечто невиданное раньше, хотя твое существование было предсказано. Ты единственная, кто соединяет и то и другое… Единственная, способная уцелеть после такого нападения. Единственная.

И он начал рассказывать о ком-то по имени Кайрос. Это столп, от которой зависят все их судьбы. Это часть их мифологии — и Света, и Тени, — и Уоррен, очевидно, считал, что м и есть эта Кайрос. Я долго молчала, пытаясь усвоить это вместе со всем остальным, но все эти слова как будто оставались на поверхности моего сознания.

— Он знает обо мне? — спросила я наконец. Майках покачал головой.

— Не знает, что ты его дочь и что мы подозреваем в тебе Кайрос. Знает только, что ты дочь Зои. Теперь, когда ты иступила в свой третий цикл, мы все чувствуем это в тебе. И теперь, когда он знает о твоем существовании, он постарается тебе отомстить.

Итак, глава сверхъестественного подпольного мира — ну, по крайней мере мира долины Лас-Вегаса — жаждет моей крови. Великолепно. Я прикусила губу и посмотрела на Майкаха в зеркало.

— Он это сделал?

— Кто? Что?

— Тот человек. В ту ночь. Он убил… — Я поискала подходящие слова, но их не было. Была только правда. — Он убил то, что было во мне хорошего?

— Да, — негромко ответил Майках и улыбнулся. — Но то, что ты задаешь этот вопрос, должно внушить уверенность.

— Не понимаю.

— Это очень просто, Джоанна. Он высвободил в тебе потенциального героя. А потом твоя мать снова собрала тебя.

Приборы молчали; звуки капель и гудение не нарушали застывшего времени; я думала, и комната застыла. В моем сознании возникал ответ на один из самых важных вопросов жизни, но прежде чем я смогла его сформулировать, это сделал за меня Майках.

— Она дала тебе все, что могла: все запахи, которые мы создали для ее защиты, всю личную силу, которая придавала ей цельность. Она с помощью химии замаскировала твои феромоны, а потом спрятала тебя — даже от пас. Но это сделало ее саму уязвимой для нападения. Она знала, что теперь только вопрос времени — Тульпа все равно найдет ее, а если он ее захватит…

Майках содрогнулся.

— Но как она могла просто уйти?! Бросить все, ради чего работала? — воскликнула я, имея в виду «бросить нас». И подумала, а не произнесла ли я последнее вслух, потому что Майках посмотрел на меня с таким отвращением и разочарованием, что я сразу устыдилась.

— Она отдала все ради тебя.

Я не шевелилась, даже не убрала прядь, которая щекотала мне левую щеку. Слышала свое дыхание, слышала Майкаха за своей спиной и направила в его сторону мысли — просто чтобы увидеть, что смогу обнаружить. От него пахло порошком серебра, дождевыми облаками и «Олд Спайс».[30] И эта смесь великолепно к нему подходила.

— И что же я теперь должна сделать?

Найти Тульпу? Найти мою мать? Узнать, как агенты Тени убивают лучшие звездные знаки?

— Просто научиться оставаться в живых, — мягко сказал Майках и отложил щетку. — Если у тебя этого не получится, мы никогда не узнаем, на что ты способна.

— И ты собираешься научить меня?

— Да, — кивнул он, — я и все остальные. Мы научим тебя быть такой, какой ты рождена быть. Мы познакомим тебя с путями Зодиака, в особенности с путями Стрельца, и с наследством твоей матери.

Наследство звезд и супергероев, Я взглянула в зеркало на законченный продукт, на внешность, постепенно возникавшую в течение последних десяти минут. На меня смотрели широко раскрытые голубые глаза, по окружности зрачков едва виднелись края контактных линз.

— Удивительно!

Майках довольно улыбнулся. — Мы нашли в твоей квартире несколько крупных снимков Оливии. У тебя настоящий талант, поэтому мы смогли поспроизвести ее вплоть до мельчайших деталей. — Он сунул руку в карман лабораторного халата и достал снимок, который я в ту ночь принесла с собой в номер мотеля. — Видишь?

Я держала снимок перед собой, внимательно его разглядывая, потом посмотрела в зеркало. Никакой заметной разницы. Я нахмурилась. Но я-то по крайней мере должна различать нас?

— Как же она счастлива, — заметил Майках, указывая на единственное отличие.

— Ее же фотографируют, — ответила я.

Но это не так. Это просто Оливия. Да, счастливая, И еще открытая, доверчивая. Невинная.

— Я больше похожа на Оливию, чем сама Оливия, — Заявила я.

— Конечно, — согласился он, осторожно кивая. — При Делании обманешь самого Ксавье.

Я вздохнула. Разве у меня есть выбор? Я хочу возвратить свое тело, свое лицо, хотя бы для того, чтобы у меня не было таких надутых губок, когда я хмурюсь. Но ведь я не могу просить Майкаха вернуть все назад — после того как была мертва в течение недели. Теперь другая личность будет именно другой, но вряд ли станет усовершенствованием.

«Оставаться в живых, — с сомнением подумала я. — Выжить». Чтобы сделать это, я должна убедить весь мир в том, что я Оливия Арчер. Частью сознания я решала, насколько тяжело это будет. Оливия ходила по магазинам, она поздно завтракала, председательствовала на многочисленных балах и благотворительных ужинах, а ночами — когда ее никто не видел — вела нелегальные вебсайты. Но эту часть, вероятно, я могу пропустить.

Но что самое трудное в том, чтобы быть Оливией? Могу ли я позволить себе стать такой же мягкой, не считая при этом себя слабой? Быть такой же уязвимой, не, мысля как — жертва? — Такой же покладистой, но не бесхарактерной? Меня заставляли задуматься не поступки Оливии. Нет — останавливала ее полная беззащитность.

Я поджала губы и смотрела, как напротив меня поджимает губы Оливия. «Так вот как она делала это», — подумала я и улыбнулась. Ее рот — мой рот, поскольку он теперь стал моим, — чуть изогнулся, выглядя при этом невероятно соблазнительным на этом лице в форме сердца. Я взглянула на Майкаха, который наблюдал за мной, ожидая решения.

— Ты очень хорошо поработал.

Он принял комплимент за согласие, за принятие ситуации — так оно и было. И широко улыбнулся в ответ.

— Спасибо, Оливия. Оливия.

Я — Оливия. Я набрала полную грудь воздуха, потом медленно выдохнула, пока в легких его совсем не осталось. Может быть, так, через меня, Оливия продолжит жить. Эта мысль мне понравилась. Это самое малое что я могу для нее сделать — и сейчас единственное. Так я по крайней мере чувствую себя менее беспомощной, а это уже кое-что. А со всем остальным придется справляться по мере встречи.