На первый взгляд он не казался опасным. Девушка на первом свидании не бывает слишком осторожной, но я все же настояла на том, чтобы мы с мистером Сэндом встретились в популярной бифштексной, расположенной в казино, в самом центре лас-вегасской «Полосы».[1] Мне казалось, что из всех многолюдных мест это самое многолюдное. Но теперь, наблюдая, как тени от приглушенного освещения заполняют нездоровые ямы у него под глазами, как он играючи расправляется с голубым сыром и салатом из эндивия, я решила, что самое зловещее в мистере Сэнде – его глубочайший самоконтроль, а самое большее, что мне угрожает – смерть от скуки. Конечно, тогда я его еще не знала. Это было еще до моей смерти на следующий день.

В тот момент я понятия не имела об истинных намерениях мистера Сэнда – не то что сейчас. К тому же, разве бывают маньяки-убийцы с лошадиным лицом и без всякого представления о моде? Вдобавок он был тощим: кадык покачивался, как буек, над воротником его отутюженной рубашки, а на пальцах и запястьях проступали кости. Икабод Крейн[2] в плохо сидящем костюме. Не очень устрашающее зрелище.

Оглядываясь назад, я думаю, что еще одним очком не в мою пользу было имя.

– Аякс? – повторила я, когда принесли суп, не будучи уверенной, что расслышала верно.

Он кивнул и взял ложку, хотя я обратила внимание, что он ею не пользуется.

– Аякс.

– Как очиститель?

Он напряженно улыбнулся.

– Как греческий воин.

Ничего себе.

Проклиная сестру за еще одно свидание вслепую – и себя за то, что согласилась, – я тем не менее постаралась не расстраиваться. Этот по крайней, мере может ходить, не волоча кисти рук по земле. И если как женщина я отшатнулась при первом же взгляде, то как у фотографа во мне проснулся интерес.

Я попыталась представить себе Аякса в офисе банка – он уже сообщил мне, что мировые финансы без него развалятся, но не могла вообразить его сидящим за столом: слишком много латентной энергии в его змеиных жестах. Пальцы его сплетались и расплетались, костлявые локти на секунду приподнимались и тут же опускались на стол, а глаза обшаривали обеденный зал, замечая все, но ни на чем не останавливаясь. Я решила, что мне хочется запечатлеть эти непрерывные движения своим фотоаппаратом. Получить возможность остановить эти бегающие глазки. Увидеть, каким станет мистер Сэнд в двух измерениях вместо трех.

Он выглядел так, будто знал, о чем я думаю.

Именно его глаза подали мне первый сигнал красной тревоги. Я имею в виду не их цвет – голубой, такой светлый, что казался почти прозрачным, – а то, как они старались овладеть мной. Я облизала губы, и Аякс уставился на мой язык. Я провела рукой по волосам и почувствовала, как он следит за моими жестами. Набрала воздуха в грудь, заставляя себя успокоиться, и почему-то эти мои усилия вызвали у него улыбку.

Признаюсь, я занервничала, ведь я узнала этот голодный взгляд. Я видела его однажды, задолго до того, как начала ходить на свидания. И надеялась больше никогда не встретить.

– Так чем вы зарабатываете на жизнь? – спросил Аякс, наконец нарушая молчание. – То есть я хочу сказать, что вы ведь не живете только на деньги папочки?

За этим последовал неглубокий – «всего лишь шутка» – смешок, которому противоречило то внимание, с каким он наблюдал за мной.

Я провела пальцами по ножке бокала, думая, скоро ли Аякс заметит, что у меня руки не дебютантки высшего света, а бойца.

– Я фотографирую.

– Свадьбы, моделей и тому подобное?

– Людей. Формы. Фигуры. Обычно ночные съемки при естественных освещении и обстановке. Реальность.

– Значит… – произнес он, протянув это слово, – это вам денег не приносит?

– Пока нет.

Он посмотрел на меня так, словно мне следовало извиниться.

Все-таки, наверно, он банкир.

– Похоже на напрасную трату времени, – заметил он и отвернулся.

Его насмешка задела меня больше, чем следует. Обычно я не обращаю внимания на то, что думают люди, но позже, глядя на мир через объектив, оценивая достоинства людей, мест и предметов в терминах света и тени, черного и белого, я не испытываю удовлетворения, какое хотела бы. Недавно я занялась автопортретом: фотографировала свои костяшки, постоянно мозолистые и покрасневшие он непрерывных ударов по нейлоновым боксерским грушам, или глаза – правый или левый, редко оба, рыжевато-коричневые, цвета земли, днем, но чернеющие, как закрытое облаками озеро, в темноте или когда я очень сержусь.

Вместо того чтобы отыскивать врагов в лицах незнакомых людей, я повернула камеру на себя, и мне не нужен Фрейд или даже доктор Фил,[3] чтобы объяснить, что я нахожусь в поиске. Вопрос в том, поправится ли мне то, что я когда-нибудь найду.

– С другой стороны, банковское дело, – начала я вежливо, как только официант поставил перед нами второе, – звучит захватывающе. Пожалуйста, не пропустите ни малейшей подробности.

Рот Аякса стал тоньше его пробора.

– Боже, мне следовало сразу понять, что вы совершенно не похожи на свою сестру.

Я не считаю это оскорблением, но почувствовала, что глаза мои темнеют, как смола.

– А откуда вы знаете, какова моя сестра?

– Я читал в «Плейбое» о ней статью, – мерзким голосом ответил он и сунул в рот шафрановый картофель.

Я в свою очередь положила вилку на край тарелки. Так вот оно что.

Хотя фигуры у нас почти одинаковые, мы с моей сестрой Оливией совершенно по-разному воспринимаем свой пол и свою жизнь. Номер, о котором говорил Аякс, вышел месяца три назад, и хотя я не одобряю откровенное отношение Оливии к сексуальности, я понимаю ее причины. Как ни иронично, они те же, что и у меня.

Этот добрый старина Аякс, вероятно, читал и недавнюю статью о семейной империи Арчеров в журнале «Состояния и судьбы».

«Не обладая острым деловым чутьем своего отца, игорного магната Ксавье, и замечательной социальной активностью своей великолепной сестры Оливии… вообще не обладая заметными положительными качествами, мисс Джоанна Арчер тщательно сторонится своего общественного долга в качестве одной из богатейших наследниц планеты, меняя его на фривольность и эгоизм».

Эгоизм я могла понять, но фривольность? Те люди, что ведут колонки о частной жизни других людей, словно пережили операцию на мозге.

Похоже, все-таки не сестра дала мой номер Аяксу. Скорее всего, Оливия с ним вообще не знакома. Очевидно, он встречается с теми, кто выглядит и ведет себя, как герои «Плейбоя», и надеется, что их наследством может перейти к нему, что у него есть шанс с паршивой овцой семейства Арчеров.

«Ошибаешься, Аякс, – подумала я, беря свой бокал. – Во всех отношениях».

– Послушайте, – сказал он, с таким видом, словно говорил о покупке ценных бумаг, – я приехал в Вегас, чтобы хорошо провести время. И подумал, что отыщу вас, потому что у нас общие интересы…

Вроде моих денег.

– … и вы согласитесь показать мне город. Вот и все. Почему бы нам немного не развлечься?

Я молча посмотрела на него, и тогда он с такой силой опустил костлявые локти на стол, что подпрыгнули тарелки, и отказался от всяких претензий на вежливость.

– Отлично. Почему бы тебе не показать, что ты обладаешь чувством юмора?

– Могла бы показать, – ответила я, медленно, кивая. – Но тогда мне пришлось бы смеяться с того момента, как ты вошел.

Видите? У меня чувство юмора не хуже чем у кого угодно.

– Сука.

Я опешила, услышав яд в его голосе, пораженная тем, как глубоко задели его мои слова. Но, по-видимому, короткий фитиль был зажжен задолго до того, как я появилась.

– Что случилось, Аякс? Дела не идут согласно плану? Попробую угадать. Ты в Вегасе в своего рода паломничестве, чтобы хоть на один уикэнд забыть, каким разочарованием для тебя обернулась жизнь, а злобная порочная Джоанна Арчер все испортила. Я права?