Как будто мое тело знало, что произойдет.

А что нет.

Я повозился со своим ремнем и каким-то образом сумел его расстегнуть, но когда молния и пуговица оказались мне не по силам, я вошел в душ, не снимая брюк. От струй холодной водой у меня перехватило дыхание, и я подавил крик облегчения, когда включились естественные защитные силы моего организма. Это было все равно, что ограбить одного, чтобы расплатиться с другим. Когда жар внутри меня рассеялся и сменился пронизывающим холодом, я вздохнул с облегчением и начал расстегивать штаны. Но так же быстро, как и появился, выброс адреналина начал исчезать, когда мое тело приспособилось к новому натиску ощущений, и меня быстро охватило истощение. Я почувствовал, как внутри меня сжимается пружина, угрожая вот-вот распрямиться, как это было сегодня днем, когда я снова увидел Луку, но на этот раз мне удалось подавить желание что-то сделать, кроме как молча стоять и смотреть, как вода стекает по моему истерзанному телу.

Нахуй брюки.

Нахуй бесконечный голод моего тела.

Но больше всего, нахуй мужчину, думающего, что я все еще глупый ребенок, ожидающий спасения.

Лука был не единственным, у кого хорошо получалось забывать.

Глава вторая

Лука

Он двигался как человек, попавший в беду.

Постоянно оглядывался через плечо, изо всех сил стараясь ни к кому не приближаться, что не всегда было легкой задачей, когда он шел по переполненным туристами тротуарам в центре Сиэтла. И он делал все возможное, чтобы остаться незаметным.

Но такой парень, как Реми Валентино, был кем угодно, но только не незаметным.

По крайней мере, я так думал.

Окружающие его люди, похоже, не страдали от этого недуга, потому что мало кто замечал, как он уклонялся от них.

Судя по тому, как Реми оглядывался через плечо и осматривал окрестности, я был поражен, что он меня не заметил. Конечно, я был осторожен и старался не попадаться на глаза, но для человека, который явно ожидал, что за ним будут следить, Реми довольно хреново умел определять, когда это происходит на самом деле.

Конечно, более важным вопросом было, какого черта я вообще за ним следил? Молодой человек довольно четко обозначил свои желания, когда оставил меня стоять посреди его квартиры с пакетиком героина в ладони, но неделю спустя я все еще был здесь и искал его.

Да, ладно, не то чтобы я искал его, потому что был слишком труслив для этого. Этот парень, по сути, всадил мне нож в живот, когда с такой легкостью подтвердил, что я разрушил его жизнь. Лучший человек просто принял бы эту рану и смирился с ней... жил бы с этим.

Но семь дней спустя я снова шел по его следу, чтобы убедиться, что он не…

Что, Лука?

Снова употребляет наркотики?

Продает себя за наличные, чтобы заплатить за эти наркотики?

Я глубоко вздохнул и выбросил из головы образ Реми, стоящего на коленях перед каким-то безликим мудаком.

Конечно, это не сработало. Мои руки сжались в кулаки, как это обычно бывало, когда я думал о тех унизительных вещах, на которые был вынужден пойти Реми, чтобы выжить. Мои внутренности болезненно сжались, и все, что я мог делать, это продолжать переставлять ноги.

К счастью, мне пришлось сосредоточиться на том, чтобы не попасться на глаза Реми, поскольку тротуары начали понемногу расчищаться. Реми покинул оживленную туристами часть набережной и направился на юг.

Хотя я следил за Реми большую часть недели, я все еще не мог понять, что он задумал. Дважды я терял его в толпе, в то время как в иные моменты, когда мне удавалось держаться рядом с ним, он просто проходил по боковым улочкам, переулкам и даже заходил в несколько зданий, но никогда не задерживался надолго. Я не хотел признавать, что его поведение походило на то, что он хочет получить очередную дозу, и отрицать это становилось все труднее и труднее. За последние семь дней Реми не только совсем не появлялся на работе, но и перестал возвращаться в свою квартиру.

Последнее могло быть из-за меня, но у меня было такое чувство, что я был не единственным, от кого он пытался спрятаться. Мой брат, Вон, и его парень Алекс, который также оказался другом Реми, пару раз появлялись в квартире Реми. Я знал это, потому что следил за этим местом после того, как потерял Реми в те первые разы, когда не мог за ним угнаться. Единственная причина, по которой мне вообще удалось найти Реми в мотеле, заключалась в том, что я попросил своего брата Лекса взломать записи телефонных разговоров Реми. Лекс сделал это, не задавая вопросов, но я знал, что мой младший брат был занят решением собственных проблем. Он сказал не так много, но тот факт, что он не прилетел в Сиэтл, когда мы нашли моего сына, говорил о многом. Я пытался поговорить с Лексом, но он не ответил ни на один из моих звонков или сообщений, кроме тех, что касались Реми.

Я отбросил мысли о своем брате в сторону и вошел в подъезд, в то время как Реми остановился, чтобы поговорить с каким-то парнем в грязной толстовке с капюшоном. Я не слышал, о чем они говорили, но все, что я мог сделать, это не перейти улицу, когда мужчина потянулся к Реми. Реми вырвался из его хватки, но и все. Когда мужчина указал на ближайший переулок, я молча крикнул Реми, чтобы он разворачивался и уходил. Казалось, Реми колебался с минуту, а затем последовал за парнем.

Раскаленная добела ярость вытеснила все беспокойство и чувство вины, которые я испытывал, и я двинулся вперед, даже не успев подумать о том, что делаю. Я не был уверен, что увижу, когда заверну за угол, но для меня это не имело значения. Реми, стоящий на коленях, или Реми, принимающий горсть наркотиков, были одинаково отвратительны для меня, и я ни за что на свете не позволил бы этому случиться.

Я нашел эту пару примерно на полпути вниз по переулку, они стояли возле боковой двери одного из зданий.

К счастью, Реми не стоял на коленях, но это не сильно уменьшило мою ярость.

Потому что парень прижал Реми к стене и терся о него пахом. Он что-то тихо говорил Реми, так, что я не мог расслышать, но, взглянув на лицо Реми, я инстинктивно понял, что означали эти слова. Руки Реми были прижаты к бокам и сжаты в кулаки. Он выглядел бледным и дрожащим, но когда гораздо более крупный парень схватил его за руку и потянул к своей промежности, Реми не сопротивлялся.

Я использовал всю свою ярость и чувство вины, которые испытывал последние семь дней, чтобы схватить мужчину за руку, прежде чем он смог заставить Реми прикоснуться к нему. Я сильно вывернул мускулистую руку, заставив мужчину закричать от боли и упасть на колени.

- Что за... - все, что смог выдавить парень, когда я вывернул ему запястье, отчего оно хрустнуло. Он закричал от боли, но его крик был заглушен, когда я ударил его коленом в лицо. Из его сломанного носа хлынула кровь.

- Лука, какого черта? - Крикнул Реми откуда-то сзади меня, но я проигнорировал его.

Я несколько раз ударил засранца, лежащего у меня на ногах, пока боль в костяшках пальцев не начала, наконец, заглушать агонию, разъедавшую мои внутренности.

- Господи, Лука, остановись! - Закричал Реми.

Я смутно осознавал, что он вцепился в мою левую руку, но это означало лишь то, что мне нужно было проявить больше изобретательности в том, как заставить этого ублюдка заплатить за все страдания, которые когда-либо были причинены невинному разуму и телу Реми.

Только когда Реми втиснулся между мной и мужчиной и сильно толкнул меня, я, наконец, был вынужден остановиться. Высвободившись из моей хватки, которой я держал за его волосы, окровавленный мужчина со стоном упал на землю. Реми с удивительной силой оттолкнул меня назад. Я ударился спиной о стену позади себя.

- Что за хуйня? - Закричал Реми, оглядываясь через плечо на парня, корчащегося на грязной земле.

- Никто и никогда больше не прикоснется к тебе так, слышишь меня? - Крикнул я в ответ, не успев обдумать свои слова. Мое тело все еще жаждало драки, потому что боль, от которой у меня сжималось сердце, начала возвращаться. Все, что я мог видеть, это руку этого мужчины на руке Реми, а затем изображение переместилось на восемь лет назад, когда на Реми была моя рука. Когда мои пальцы сомкнулись на его тонкой руке и подняли его на ноги, несмотря на то, что он плакал и умолял меня не причинять ему вреда.