Я отбросил страх, что встреча со мной каким-то образом ударила по нему. Это был просто еще один слой вины, с которым я не был готов справиться.
Но я также знал, зачем я здесь на самом деле.
Я пришел не для того, чтобы извиниться перед ним за то, что я сделал, потому что не было никакого способа извиниться за нечто подобное.
Я разрушил его жизнь.
Мой брат, Вон, пытался убедить меня в обратном, но я знал правду. Я обещал спасти его, но не сделал этого. Я выбрал спасение другого ребенка, а не его.
И в итоге я уничтожил их обоих.
Я не позволял своим мыслям переключиться на моего сына, Джио, потому что был просто не в состоянии справиться с этим прямо сейчас.
Я даже не мог смириться с тем фактом, что Реми был Билли и что мальчик, которого, как я думал, я больше никогда не увижу, стоял прямо передо мной.
Ему было лет тринадцать или четырнадцать, когда я видел его в последний раз. Информация, которую мне удалось собрать о Реми с помощью моего частного детектива за последние несколько часов, была в лучшем случае обрывочной, но ясно было одно.
Он так и не вернулся домой.
Я знал это только потому, что официально Реми стал известен всего два года назад. Ему был выдан новый номер социального страхования, и в его документах не было никаких упоминаний о каком-либо прошлом. Его кредитная история и трудовая книжка были составлены всего два года назад, и ни в одном из тех небольших документов, которые удалось найти моему детективу, не было ничего о родителях или семье. Обычно я поручаю кому-нибудь из своих братьев провести такое исследование, но мне определенно не хотелось объяснять Кингу, Кону или Лексу что-либо о Реми и почему я пытаюсь собрать о нем информацию.
Вон единственный, кто знал, что я сделал с Реми - он же Билли - восемь лет назад, когда попал в мир, который до конца не понимал… мир, в котором детей продавали в сексуальное рабство.
Реми был одним из таких детей.
Мой сын, Джио, тоже.
Я пытался найти Джио, когда встретил Реми. Я считал, мне очень повезло, что удалось получить доступ к группе секс-торговцев, которая украла моего ребенка, но когда меня привели в старый фермерский дом в нескольких часах езды к западу от Чикаго, я понял, что найти моего сына и вернуть его домой будет не так-то просто.
Но я был в отчаянии и понимал, что мой единственный шанс найти Джио - это сыграть в эту игру. Только я не понимал, какую цену мне придется заплатить, пока не вошел в грязную, темную, почти пустую комнату с односпальной кроватью.
Я также не понимал, что не мне одному придется за это расплачиваться.
Повесив трубку, Реми просто уронил телефон на пол. Вход в квартиру был устлан ковром, поэтому он почти не издавал звуков. Я видел, что молодой человек взволнован.
По-настоящему взволнован.
Его трясло от каких-то эмоций, с которыми он столкнулся.
Я чуть не рассмеялся над этим… как будто это был вопрос. Как будто я не знал точно, с чем, блядь, он имел дело.
Он переживал из-за того, что столкнулся с человеком, который обещал спасти его, но бросил на произвол судьбы.
Ты знаешь, как долго я, блядь , ждал, когда ты вернешься за мной?
Должно быть, я издал какой-то звук, вспомнив боль в его голосе, когда он задал мне этот самый вопрос сегодня днем, потому что Реми замер, а затем повернулся и посмотрел в мою сторону. В той части квартиры, где я сидел, было темно, но его взгляд остановился прямо на мне.
Я ожидал, что он что-нибудь скажет или хотя бы включит свет во всей квартире, чтобы видеть меня, но он этого не сделал. Вместо этого он уставился на стену перед собой, затем медленно снял сумку и бросил ее на пол рядом с телефоном.
- Ты опоздал, - мягко сказал он. - Примерно на восемь лет. - Он прислонился к двери, так что его лицо все еще было обращено к стене. В его голосе звучала покорность судьбе, и все волнение просто исчезло, пока не осталось совсем ничего. Он перевел дыхание и сказал: - На самом деле, восемь лет и четыре месяца...
- ...три дня, шесть часов и тринадцать минут, - закончил я за него.
На мгновение он удивленно взглянул на меня, но затем его эмоции улетучились.
- Кто такой Джо? - спросил я.
Реми издал тихий смешок, затем повернулся лицом ко мне. Он протянул правую руку, чтобы включить свет.
- Что? - сухо спросил он, и его губы растянулись в подобии довольной улыбки. Но это была неестественная улыбка. - Ты беспокоишься, что у меня не все в порядке с головой? - спросил он, указывая на свою голову.
Упоминание о его психическом здоровье прозвучало слишком близко к истине, учитывая, через что в данный момент проходил мой сын, но мне удалось не отреагировать. Хотя Джио был спасен от человека, который причинял ему боль на протяжении стольких лет, с моим ребенком было не все в порядке.
Не физически.
И уж точно не в умственном отношении.
На самом деле, он был настолько подавлен, что я даже не мог представить себе, что сейчас он еще более недосягаем, чем был, когда пропал.
- Не беспокойся об этом, - сказал Реми, и улыбка исчезла с его лица. - Они превратили меня в наркомана, а не в психа.
Я знал, кто такие «они».
Люди, похитившие его и заставившие вести жизнь, о которой ни один ребенок не должен был даже знать, не говоря уже о том, чтобы столкнуться с ней лицом к лицу.
Подтверждение того, что он действительно был наркоманом, заставило что-то сжаться у меня в груди. Мой детектив нашел доказательства того, что Реми проходил метадоновую программу, когда приехал в Сиэтл двумя годами ранее, но мне хотелось верить, что это означало, что его жизнь изменилась к лучшему…
Что, Лука? К л учше му ? Как, блядь , жизнь может стать лучше после такого?
У меня не было ответа на этот вопрос.
- Значит, Джо - твой куратор, - сказал я, вставая. Я заметил, что Реми слегка напрягся, но в остальном он никак не отреагировал.
- Был, - поправил Реми. - Полгода назад у него был передоз. - Реми скрестил руки на груди. - Он не употреблял двенадцать лет. Потом от него ушла жена, и он отправился на поиски своего старого друга… говорят, не нужно много усилий, чтобы заставить тебя захотеть взяться за иглу, - небрежно добавил он.
Как будто все было предрешено.
- Это может быть что-то такое же простое, как запах, который напоминает вам о комнате, в которой вы когда-то ловили кайф... или кто-то, похожий на вашего дилера... или что-то из вашего прошлого, что напоминает вам о том, насколько хреновым на самом деле является мир.
Я проигнорировал не слишком тонкий намек.
- А голос? - спросил я. - Голос Джо?
На мгновение Реми выглядел действительно виноватым.
- Алекс пришел бы сюда, если бы знал, что я один.
- Они уже были здесь, - сказал я, указывая на дверь за его спиной. - Я почти ожидал, что мой брат сломает эту чертову штуковину, судя по тому, как Алекс выкрикивал твое имя.
Я не сказал ему, что, по моим расчетам, отель, в котором я остановился, был следующей остановкой Алекса и Вона после квартиры Реми. Мой брат несколько раз писал и звонил мне, но я игнорировал его попытки связаться со мной.
Я направился к Реми. С каждым моим шагом он становился все более напряженным.
Если не считать того, что он был немного худоват, он был красивым мужчиной, и я не узнал в нем того ребенка, каким он был, когда я впервые встретил его. У него были пышные каштановые волосы, в которых пробивались более светлые пряди. Они были небрежно уложены, как будто он был из тех людей, которые часто проводят пальцами по шелковистым локонам и не осознают этого. У него были темно-синие глаза, густые брови, прямой нос и квадратная челюсть с едва заметной щетиной на ней. Но мне было труднее всего отвести взгляд от его рта.
Его губы были нежно-розового оттенка, и не было другого способа описать их, кроме как абсолютно созданные для поцелуев.
