К воротам замка Шарана Кордейна мы подошли к полуночи. Я постояла несколько мгновений перед ними, крепко сжимая ладошку Дерека, словно это я могла набраться у него сил и смелости, а не наоборот.

И постучала. Сначала тихо, потом изо всех сил. Открыли мне не сразу, и – словно сразу демонстрируя мой статус в этом доме – не зажигая фонари.

Впрочем, силуэт Хариша, дворецкого семьи Кордейн, я узнала бы даже с сотни шагов в полной темноте. А сегодня светила луна, и было видно, как холеное невозмутимое лицо Хариша исказила недовольная гримаса. Он был всецело предан хозяевам и не мог не понимать последствий моего появления. Потом взгляд дворецкого переместился на притихшего Дерека, и вопрос решился сам собой. Меня Хариш мог бы и вышвырнуть, заботясь о душевном покое хозяина, но не узнать фамильную белую прядь Кордейнов в черных волосах ребенка, прогнать одного из своих – не мог никак.

Хариш молча посторонился, и мы вошли.

К Шарану меня не проводили – очевидно, хозяина в такое позднее время не желали беспокоить, тем более, немедленной аудиенции я и не требовала. Примерно полчаса спустя мы сидели в малой синей гостиной у разожжённого камина, а старая Грида ворковала над Дереком, кроша буханку мягкого пористого хлеба в крынку с молоком. Дерек вылавливал кусочки молока большой деревянной ложкой и отправлял в рот, то и дело насторожённо оглядываясь по сторонам, как затравленный голодный зверёк. Бедный мой малыш... три месяца в бегах давали о себе знать. Будут давать ещё долго.

Я сама от еды отказалась и теперь, сидя в большом мягком кресле, наблюдала за сыном и старой нянькой.

Грида что-то неодобрительно ворчала себе под нос, но я не вслушивалась. В этом доме ничего хорошего в мой адрес сказать или даже подумать не мог никто. Если бы не Дерек...

- Мне нужно поговорить с Шараном… с господином Кордейном, – наконец, набралась решимости я. Грида и застывший изваянием у дверей Хариш посмотрели на меня с одинаковым возмущением.

- Это невозможно. Хозяин спит!

- Утром.

Хариш открыл рот, явно для того, чтобы уверить нежеланную гостью, что хозяин может проспать еще трое суток, но раздавшийся низкий чуть рокочущий голос заставил замолчать всех нас разом:

- Какой неожиданный визит. Моя дорогая невестка, рад видеть тебя в добром здравии. Соболезную твоей невосполнимой утрате, Аглая.

Даже так?

Что ж... Прошло четыре года, возможно, старые обиды затянулись. Возможно, её и не было никогда в полной мере: боли от моего предательства. Невеста, сбежавшая прямо с церемонии брачных обетов с братом жениха. Сюжет, старый, как мир.

- Мои соболезнования, и тебе, Шаран, – сдержанно ответила я. – Это наша общая потеря, общая боль, дорогой деверь.

Шаран склонил голову. Я видела его высокий худощавый силуэт, но никак не могла заставить себя посмотреть в лицо.

Словно повинуясь безмолвной команде, Грида и Хариш поклонились и молча вышли из гостиной.

Шаран выпрямился и маска сдержанного благородного аристократа слетела с него, точно сухая шелуха с луковицы.

- Что тебе нужно?

***

Внезапно я подумала о том, что и он мог за эти годы уже жениться, обзавестись детьми или хотя бы завести постоянную любовницу – и мое появление в этом случае было более чем нежелательным. Однако вопрос ещё звенел в воздухе, требовал ответа, и я ответила:

- Шэрг мёртв три месяца как, незадолго до его смерти Рифус внёс его в Красный список предателей короны. С конфискацией всего имущества.

- Естественно.

Теперь на лице Шарана мерцало легкое, с отчетливой ноткой брезгливости, презрение.

- А чего ты ожидала, спутавшись с некромантом? Теперь наслаждайся последствиями. Ладно, не мне читать тебе мораль. Возвращаемся к главному: какого черта ты здесь? Впрочем, глупый вопрос. Тебе нужны деньги?

- Мне нужно... – начала я, против воли чувствуя, как щеки покрываются красными пятнами. Но договорить мне не дали.

- Мам, а эту кошечку Морта скоро заберёт. Правда, жалко?

Я вздрогнула, как и всегда, когда Дерек начинал спонтанно предвидеть чью-либо скорую смерть – дар, доставшийся ему от отца. Мельком взглянула на кошку, умывавшуюся у камина – на первый взгляд, с ней было всё в порядке. Но опыт показал, что Дерек ошибается редко.

Вздрогнул и Шаран, на мгновение опять став прежним – искренним непосредственным юношей, сделавшем мне предложение после трех общих танцев на осеннем Лунном балу в Шитворе. Я приняла его только весной, поверив, наконец-то, что это не сон. А летом он привёз меня в родовой замок знакомиться с семьёй, точнее – со слугами, давно считавшимися чем-то вроде дальней родни. И с Шэргом, эксцентричным старшим братом с крайне специфическими увлечениями и бесконечно обаятельной улыбкой. Свадьба была назначена на начало осени...

Судя по выражению лица Шарана, о Дереке он не знал. На какой-то миг это самое лицо стало беспомощным и бесконечно потерянным, примерно как тогда, когда у белокаменного алтаря храма Милосердной Долии я поднялась с колен, помотала головой на предложение встревоженного служителя дать мне немного воды и обернулась, ища взгляд стоявшего в немногочисленной группе сопровождающих неизменно улыбающегося Шэрга. А Шаран остался стоять на коленях, и так и не встал, даже когда я покидала храм, не падая лишь потому, что ладонь Шэрга так надёжно сжимала моё предплечье.

Что ж, юноша вырос и возмужал стремительно, всего за четыре года. Обзавёлся бронёй из цинизма и сарказма, которых ранее был начисто лишён. Но и в этой броне ещё находились слабые места.

Я посочувствовала бы ему – в других обстоятельствах.

- Дерек, – сказала я, чувствуя, как язык во рту становится деревянным. – Это брат папы, твой дядя Шаран. Шаран, это... Это та причина, по которой мне жизненно необходимо получить убежище от королевских ищеек на ближайшие дней десять.

- А потом?

Если мой голос был деревянным, то голосом Шарана можно было забивать гвозди и рубить головы.

- Я отправила письмо кузену Крэйгу в Шаритук с просьбой приютить нас, думаю, десяти дней хватит для получения ответа. Вряд ли он откажет.

- Тому самому кузену, который на осеннем лунном балу зажал тебя у колонны, уверяя, что в случае отказа женщины мужчина становится неизлечимым инвалидом, и отказавшую будут судить из-за причинения тяжких телесных повреждений?

- Надеюсь, он изменился с годами. В любом случае, у меня нет другого выхода.

Шаран сделал шаг ко мне. Его чёрные глаза блеснули в полумраке безупречно убранной гостиной. Впрочем, поле боя или даже охотничьи угодья были бы более подходящим для него пейзажем.

- Отчего же. Если ты отдашь некромантского ублюдка властям...

Он замолчал, потому что я врезала ему по губам так хлестко, что у меня заболела кисть.

- Я всегда чувствовала, что ты бессердечный бесчувственный урод. Но Дерек тебе не чужой. В нём кровь твоего брата, кровь Кордейнов!

- Проклятая кровь, – сказал, как выплюнул Шаран. – Я должен радоваться факту его существования, ты уверена? Оставайтесь. Десять дней и не днем более, Аглая. И постарайся, чтобы этот... щенок бездушной Морты не попадался лишний раз мне на глаза. А если ты ещё раз выкинешь что-то подобное, из репертуара дешёвых актрисок оперетт, я моментально вышвырну вас обоих за ворота Кордейна. Грида проводит вас в вашу комнату. Лучше всего, если щенок вообще не будет выходить за её пределы.

Он отвернулся, а я стояла, не зная, что сказать и что сделать. Пальцы ныли.

- Ты... Ты представишь нас своей жене? – неловко спросила я и тут же прикусила язык.

Шаран полуобернулся и искоса глянул на меня, губы его искривила ухмылка.

- Что, дорогая, всё-таки строишь далеко идущие планы? Ты становишься прагматичной, и тебя можно понять. Шэрг мертв, но с голодухи можно вернуться к старым проверенным связям, верно? Как удобно, не нужно никого искать, можно дёрнуть за поводок несчастного обманутого жениха, благо, его-то имущество в безопасности. Нет, я не женат, но не обольщайся, дело не в тебе. Моя помолвка назначена на середину осени. Впрочем, если ты решишь согреть мою постель, я буду не против. Думаю, десяти ночей будет более чем достаточно, чтобы понять, что я, в сущности, ничего особенного не потерял. Четвёртый этаж, дорогая, дверь с ручкой в виде саламандры, ты не ошибёшься.