Старясь не зацикливаться на загадочном соседе и его словах про убийства, я уснула, только дотронувшись щекой до мягкой подушки.

Будильник выдернул меня из неспокойных грез. Я проворочалась в постели минут пятнадцать, а когда осознала, что такими темпами опоздаю на автобус до университета, подскочила как ужаленная.

Главное, что я уяснила за жизнь – общество обожает наблюдать за падением тех, кто когда-то был выше их. Поэтому решила сильно не выделяться среди сверстников, отдав предпочтение не любимой блузке Версачи с жабо – одной из немногих ценных вещей, которые удалось сохранить в гардеробе после банкротства, – а обычной белой рубашке с острым воротником с распродажи и мини- юбке в красную клетку.

Я прихорашивалась перед овальным зеркалом, которое во всей красе отражало ярко-розовую комнату, выделенную мне Стоунами. Меня мутило от этого «всплеска девичей радости», но после ночевок в арендуемых квартирах, где на матрасах буквально расцветала иная жизнь, я больше не придиралась к обстановке. Тем более, если приглядеться, все было не настолько приторно-тошнотворным.

Кровать Барби сглаживал белый плед и стеклянный компьютерный столик, стоящий в углу комнаты-мансарды, а пушистый ковер, на который явно стошнило единорога сиреневыми блесками, приглушал светлый шкаф и комод классического стиля без вычурности.

Зачесав волосы в высокий хвост, я обула черные туфли на высоком каблуке и поторопилась на выход, прихватив с кровати сумочку с учебными принадлежностями.

Не успела я дойти до двери, как она распахнулась, и на пороге застыли мистер и миссис Стоун.

Если Ба-ба воодушевлено улыбалась, протягивая мне поднос с кофе и лимонной булочкой, то ворчливый Генри, поправив очки на широком носу, придирчиво меня осмотрел.

– Ты посмотри, что придумали! Девок в холод в юбки наряжать. А ну, надень штаны с начесом, придатки застудишь! – Так мистер Стоун явно страдал синдромом ипохондрика. Барбара легонько ткнула мужа локтем в бок, приструняя его гиперопеку, а я тихо хихикнула.

– Не волнуйтесь, мистер Стоун, я возьму с собой плащ. – Я аккуратно протиснулась между ними и, растянув губы в благодарной улыбке, стащила с подноса кофе и булочку. Пока мчалась по коридору с милыми цветочными обоями к лестнице, успела полностью проглотить завтрак.

– Ууу, пальчики оближешь. Спасибо, Барбара! – Спустившись на первый этаж, я сняла с крючка у входа кожаный темно-коричневый плащ. – Я бы с вами поболтала, но по данным Гугла нужный мне автобус подъедет через десять минут. В какую сторону идти?

На лестничном проеме появилась семья Стоун. Ба-ба как обычно лучилась обаянием, а ее плечистый темнокожий муж напоминал хмурую тучу.

– Лекса, если хочешь, могу подбросить тебя до университета, как раз собираюсь в магазин за мукой. Только возьму ключи от машины. – Барбара начала спускаться в холл, поправляя свитер, а я поспешно замотала головой. Воображение тут же нарисовало картину, как строптивая старушка на стареньком «лексусе» сбивает пожарный гидрант на парковке университета, и я выбираюсь из горе-тачки под аккомпанемент хохота студентов и шума бьющего фонтана воды.

– Не нужно, Ба-ба, я пройдусь. Тем более, в автобусе возрастает шанс обзавестись новыми знакомствами, до того, как меня бросят акулам на съедение. Я имею в виду лекцию с сотней однокурсников, глазеющих на новенькую. – Театрально прижала тыльною сторону ладони ко лбу, насмешив миссис Стоун.

– Выйдешь из дома, сверни направо, увидишь развилку. Тебе нужен автобус номер двадцать два, он идет до самого университета, – буркнул с лестницы Генри. – И запахни плащ…

Остальные причитания слишком щепетильного старичка я не слышала, выпорхнув на крыльцо.

Стоило со скрипом закрыть дверь, как атмосфера уюта лопнула под натиском чего-то мрачного и тяжелого, точно мыльный пузырь проткнули иглой, залив его содержимым прогнившую землю.

Я стояла на крыльце и не шевелилась. Тишина улицы, давящая и поистине ужасающая, сковывала позвоночник, а рекой растекающийся по асфальту туман от границы леса к дому семьи Стоун наводил на мысли о фильме ужасов «Мгла».

Пришлось пару раз сглотнуть, чтобы заставить себя двигаться. На последней ступеньке я все-таки замедлилась, настороженно всматриваясь в странное серое покрывало, отражающее цвет неба над городом.

– Он не кусается. – На крыльце дома через дорогу стоял синеволосый парень в черной рубашке, поверх которой пестрила красная жилетка в клетку. – Это обычный утренний туман в северной полосе Канады. – Он быстро спустился по ступенькам, спрыгнув в испугавшую меня субстанцию.

Облачко мглы вспорхнуло у его ног, и парень размашисто двинулся ко мне.

– Там твои опекуны в окно пялятся. – Я оглянулась слишком резко, чтобы заметить, как задернулась занавеска в гостиной. А когда повернулась обратно к дороге, незнакомец внезапно оказался перед моим носом, и я вскрикнула.

Как он так быстро… Черт!

Мысли путались. Синеволосый схватил меня за запястье, я только глаза от такого нахальства округлила, и дернул вниз, заставляя вступить в рассеивающийся туман.

Ноги обволокла прохлада, а сердце страх.

– Вот видишь, ты не обратилась в лягушку.

Вырвав руку, я отшатнулась от нависавшего надо мной долговязого придурка.

– Да что ты себе позволяешь? – сердито выпалила я, чувствуя, как краснеют кончики ушей.

– Всего лишь помогаю другу обжиться в Голдене и поторапливаю на автобус, чтобы мы оба не просрали первую лекцию декана в этом семестре.

Я даже хмыкнуть не успела, как парень вновь взял меня за руку и нагло потянул к развилке в конце улицы, заставляя торопливо стучать каблуками по асфальту.

– Другу? Это тебе твои дурацкие карты рассказали, что я подружусь с фриком? – Парень замер, а я прикусила язык. Черт, не хотела обидеть странного незнакомца. Скорее сработала словесная защита. Привычка, от которой было тяжело избавиться, если учесть, что в прошлом я прятала ранимость за обидными репликами в адрес тех, кто когда-то насмехался над слишком застенчивой и несуразной девчонкой.

– Да. И если ты вдруг паришься, что задела меня, можешь выдохнуть. На правду я не обижаюсь. – Он выпустил мою руку, спрятал свои ладони в задние карманы джинсов и пошел дальше, вжимая голову в плечи от гуляющего по улице ветра.

На удивление, я поторопилась следом за незнакомцем. Чем ближе мы подходили к концу улицы, тем сильнее оживал город: туман испарялся, а гробовую тишину разгоняли голоса людей и рев автомобилей.

– Для приличия. Может, представишься?

Парень промолчал, заглядевшись на сидевшую на фонарном столбе ворону. Проглотив раздражение вместе со слюной, я вновь попробовала добиться адекватного знакомства:

– Хорошо, давай начну я. Меня зовут…

– Аллекса Коллинз, я в курсе, – бросил «маг на полставки» факты в лицо, точно кирпич в цель, и невозмутимо взглянув на меня, двинулся дальше. Все внутренности сжались, и я вцепилась в ручку сумочки. Не могла решить, чего испугалась больше: что полоумный парнишка знает, как меня зовут, или того, что последует дальше, если он осведомлен и об остальных моих секретах?

– Иии? – протянула я, догнав его. Ноги в туфлях ныли, я тяжело дышала, запыхавшись, заметив это, парень сбавил шаг.

– Что «и»? Если тебе интересно, что еще рассказали карты, то придется со мной дружить. – Незнакомец победно улыбнулся, обнажив ровные зубы, а я закатила глаза.

– И какая тебе выгода от такой как я? – Привыкнув, что всех интересуют только деньги и слава, попыталась корректно разузнать, что задумал долговязый парень и как глубоко он успел копнуть информацию о моей семье.

– Никакой. Почему в дружбе вообще должна быть выгода? – Незнакомец непонимающе всплеснул руками. – Что-то в тебе есть странное, Аллекса, а я люблю разгадывать тайны. Все просто.

– Во мне? – искренне удивилась я и ткнула большим пальцем себе в грудь. – Мне даже имя твое неизвестно, а ты называешь меня «соседушкой» в самолете, толкаешь виртуозную речь о смерти, а потом «совершенно случайно», – изобразила пальцами кавычки, – выясняется, что ты живешь в доме напротив.