— Как ты ловко…
— Жизнь научила.
— Саш, а какое у тебя образование?
— Я же говорил, высшее: кончил школу крупье.
Сперва она хотела спросить, что это за образование; потом хотела засмеяться, но ее внимание удержали сверкнувшие на солнце четыре коротких шампура, из белого металла, как горящие стрелы. Из сумки появился пластиковый пакет с кусками мяса, уже готовыми для шашлыка — вымоченными в уксусе, с луком, с перцем. Тамара подумала, что Саша хозяйственный — из него выйдет отменный семьянин. И она не удержалась, когда он достал сыр, конфеты и персики:
— Деньги не бережешь…
— А я не лох.
— Жить надо экономно.
— А еще как надо жить? — хихикнул он.
— Ну, по-человечески…
— Жить надо современно. Ясно?
— Смотря что понимать под современностью.
— Автомобиль, доллары, видик, пиво, секс. И шашлыки!
— Саша, а любовь, семья, дружба?..
— Томик, не будь коммунякой.
От толстых дров осталась рубиновая груда углей. Саша пристроил над ними нанизанные шампуры. Тамара расстелила на травке полиэтилен и хотела придавить края камнями, но Саша выкатил четыре бутылки пива. И продолжил, видимо, задевший его разговор:
— Есть мул, на котором ездят, а есть тигр. Я хочу быть тигром. Его шкура стоит десять тысяч долларов. А ты знаешь, что тигр может совокупляться каждые двадцать минут? Большинство лохов пьет кофе растворимый. А я хочу пить особый, который растет на каком-то плоскогорье и стоит тысячу долларов чашка. Можно трястись на четыреста двенадцатом «Москвиче», а я хочу ездить на одной из моделей «Ауди». А их пять тысяч.
Тамаре хотелось услышать не общие рассуждения, а что-то об их совместной дальнейшей жизни. Но, выпив бутылку пива, Саша без намеков и ласковых слов повалил ее на спину, освободил от трусиков и занялся своим мужским делом — под ними только полиэтилен скрипел…
Но призывно потянуло слегка подгоревшим жареным мясом, от запаха которого затрепетали листья осины. Саша вручил ей дымящийся шампур. Ели молча, потому что мясо оказалось жестковатым. Запивали пивом.
— Саша, а ты водку не уважаешь?
— На работе — нет.
— А сейчас ты на работе?
— Частный детектив всегда на работе.
Когда-то Тамара была на седьмом небе — трудиться вместе с любимым человеком… Но работа оказалась непонятной, ночной и нервной. И она никак не могла освободиться от горечи, осевшей в памяти вроде ржавчины — вечер с немцем.
Они взяли по второму шампуру. Саша разорвал на куски очередной лаваш. Солнце грело тепло и неяростно. Ветерок был настолько слаб, что на него отзывались только листья осины. Вдалеке аукались гулявшие, как филины ухали.
Сашина рука легла ей на грудь. От этого… От лесного воздуха, от шелеста осин, от пива — и от этого — голова ее закружилась, и обессиленный шампур упал в траву. А Сашины пальцы сползли с груди на ее живот, затем ниже, на бедро, вбок… Он все делал сноровисто. Через какие-то секунды незагорелая кожа, обычно прикрытая купальником, увидела белый свет…
Тамара прошептала:
— Саша, ты как тигр… Каждые двадцать минут…
Сухое потрескивание отбросило их друг от друга. По лесу кто-то шел. Видимо, тот, кто шел, оступился в одну из выемок, прикрытых мелкосучьем; тот, кто шел, появился из-за толстой осины и вкопанно замер…
Ветровка, сапоги, в руке сосновый посох… Русые сказочные локоны до плеч, голубые глаза в распах…
— Олег, — выдохнула Тамара почему-то испуганно.
— Как нас нашел? — Сашины тягучие слова, казалось, не по воздуху передавались, а проползли по земле.
— Я и сам удивляюсь…
— Неужели?
— Да нет… Вы сказали, что деревня Малые Гнилушки. В электричке спросил и вышел. А потом спросил, где Осиновая роща — ее тут все знают. Бродил-бродил…
— Ага, бродил-бродил и споткнулся о нас?
— Извините, что помешал. — Олег затоптался на месте.
— Может быть… — начала было Тамара, поглядывая на оставшиеся шашлыки.
— Я провожу, — перебил ее Саша.
— Спасибо, сам дойду, — обиженно буркнул Олег.
— Тут болото, а я знаю обходную тропку. Тамар, ты подожди минут десять…
Вот этой суровости в Саше она и не понимала. Одинокий приезжий студент тянется к людям: что тут худого? Не поговорили, не предложили отдохнуть, не угостили шашлыком… Не по-человечески это. Видимо, работа ожесточает. Еще бы: прятаться от конкурентов, преступников и милиции.
Саша вернулся через полчаса. Она спросила:
— Что так долго?
— Он, козел, прет в болото, как хромой лось.
Злость сделала его неустрашимый взгляд нахальным и, казалось, удлинила и без того долотистый нос. Ноздри заузились, отчего воздух втягивался с тихим свистом. Бледно-загорелая кожа утратила и бледность и загорелость.
— Томка, собирайся.
— Уезжаем?
— Этот фраер испортил мне отдых, мать его за пупок…
В дороге они молчали. Испортилось настроение и у Тамары. Она не могла понять Сашу: из-за чего он? Говорят о непредсказуемости женщин… А мужчин? Дома успокоится и все забудет. Но только они вошли в квартиру, как Саша рявкнул:
— Собирайся!
— Куда?
— Мы уезжаем.
— Куда уезжаем?
Он ухмыльнулся почти злорадно, обнял за плечи, прижал к себе и спросил в ушко:
— Ты хотела узнать, где я живу… Ко мне и поедем.
— Как, на сколько, что с собой брать?
— Документы и самое необходимое.
— А работа?
— В больнице ты больше не работаешь. Позвони и сообщи.
— Завтра…
— Сегодня! Сейчас! Чтобы завтра о тебе забыли.
— Саша, я так не могу…
Она стояла посреди комнаты без сил. Сердце стучало гулко, но медленно и тоже обессиленно. Спокойной любви не бывает… А сплошное беспокойство — любовь? Но ведь он зовет жить к себе, о чем она и мечтала, — жить как муж и жена. Не приходяще-уходящий, не бойфренд… Только почему спешка и таинственность, словно они спасаются от уголовников?
— Саша, но объясни толком…
— Кто этот Олег?
— Студент.
— Студент? Да он легавый!
— Не может быть…
— Раскинь своими овечьими мозгами: как он попал в этот дом?
— Снял квартиру.
— А как он попал к тебе?
— Из-за котеночка…
— Ага, из-за котеночка… Зачем?
— Молочка просил…
— Не мог купить?
— Надо бежать в магазин…
— А как этот Олег отыскал нас в лесу?
— Я же назвала место…
— Ржавое фуфло! Кругом лесные массивы, а студент выходит к нашим шашлыкам с лазерным наведением?
— Тогда как же нашел?
— Да следил за нами в натуре. Мент!
— Не верится…
Но как она могла не верить тому, чего не знала? Как не верить человеку, который знал жизнь ей не известную и не понятную? Как не верить тому, кого любишь? В конце концов, любовь — это доверие. Ну, и ласка.
Саша отскочил к вешалке, что-то достал из кармана, развернул бумажку и опрокинул ее на Тамарину ладонь. Гвоздь, который она извлекла из руки Олега. Длинный, из какого-то белого сплава, с несоразмерно широкой для тонкой ножки шляпкой…
— Медсестра, а гвоздик-то вошел аккуратно: в мягкую ткань, неглубоко, кость не задел. А?
— Да…
— Глянь-ка под самую шляпку!
— Красное… Следы крови.
— Не красное, а бурое. Понюхай.
— Пахнет лекарством.
— Пахнет йодом. Откуда же йод, если рану ты заливала перекисью водорода?
— Ну и что?
Саша хохотнул и щелкнул ее по лбу: это значило, что она плохо раскинула своими овечьими мозгами. Соглашаясь, она попросила:
— Ради Бога, объясни все толком…
— Твой студент взял гвоздь, протер его йодом и всадил себе меж пальцев.
— Но зачем?
— Чтобы поплотней с тобой законтачить.
— Зачем со мной контачить?
— Дура, ему надо выйти на меня. Собирай чемодан!
Пенсионеры Шлюпкины, жившие в Малых Гнилушках, после обеда надумали сходить в лес, благо он раскинулся за избой. Ни грибов еще, ни ягод. Но в лесу всегда найдется что-то полезное. Шлюпкин прихватил ведро, чтобы накопать синей глины. Жена хотела нарвать черничного листа и заварить д ля остроты зрения да нащипать сухого белесого мха проконопатить щель в баньке.
